Джорджо Фалетти - Я — Господь Бог
— Вот, мистер Рассел. Я позволила себе заказать для вас бифштекс с кровью. Хорошо?
— Отлично.
Рассел взглянул на девушку, которая стояла перед ним и с любопытством рассматривала его, что-то держа в руках. Склонив голову на бок, она лукаво улыбалась, длинные волосы ниспадали на плечи.
— Ты очень известная фигура, Рассел. И очень даже симпатичный.
— Ты находишь?
Девушка шагнула к нему и с улыбкой засунула ему в кармашек пиджака визитку.
— Меня зовут Лорна. Это мой телефон. Позвони, если хочешь.
Он проводил ее взглядом, пока она шла к двери. Прежде чем выйти, она еще раз обернулась, в глазах ее светилось приглашение.
Рассел остался в комнате один. Сел и принялся за свой бифштекс, не прикасаясь к вину. Потом достал из холодильника в тумбе напротив дивана бутылку воды. Ему вспомнились солнце, океан, ветер и близость.
С другой женщиной.
Но раз уж ты со мной, будем считать, что мы при исполнении, поэтому никакого алкоголя…
Он ел, вспоминая и жуя. Наихудшие занятия, если совмещать их, особенно при том, что приходило ему в голову. Он заставил себя доесть, следуя совету Вивьен. Теперь он не представлял, когда еще у него будет такая возможность.
Потом он поднялся и прошел к окну. Так и стоял там все время, борясь с нетерпением и стараясь удалить из памяти лицо Вивьен. И то и другое — безуспешно.
Неожиданно в кабинет вошел отец. Рассел посмотрел на часы и заметил, что прошло почти полтора часа с тех пор, как он ушел.
— Звонил генерал. Я велел перевести звонок сюда.
Он быстро прошел к письменному столу, сел и включил громкую связь.
— Вот и я. Есть новости?
— Да.
— О чем речь?
— Обычная грязная армейская история.
— То есть?
Послышался шелест бумаги.
— Вот. Уэнделл Джонсон родился 7 июня 1948 года в Хорнелле. Оттуда призван в армию. Служил в одиннадцатом полку моторизованной кавалерии, который размещался в Суан Локе.
Рассел невольно сделал нетерпеливый жест.
— Ближе к делу. Что с ним случилось?
— Эти личные данные я записал. А остальное скажу по памяти. У меня не было прямого доступа к архивам. Я проник туда окольными путями, поэтому могу сообщить только то, что мне передали.
— О господи, да говори же наконец.
Генерал понял нетерпение собеседника и заговорил быстрее.
— В 1971 году взвод Джонсона находился на севере района Ку Чи, где не велись разведывательные действия, только военные. Все были уничтожены, кроме него и еще одного солдата. Их взяли в плен и затем использовали в качестве живого щита против бомбардировок.
Расселу хотелось самому расспросить генерала, но он не мог этого сделать по очевидной причине, поэтому взял ручку и бумагу, написал: «А потом?» и положил листок перед отцом. Тот кивнул.
— Дальше?
— Человек, который приказал начать бомбардировку, майор Мисник, получил от разведчиков сведения, что они находятся там, но сделал вид, будто ничего не знает. Самолеты накрыли напалмом всю зону. Этот офицер и прежде не раз вел себя не вполне разумно, поэтому его убрали и в той ситуации без особого труда все засекретили. В то время вся мировая общественность выступала против вьетнамской войны. Так что я нисколько не удивляюсь этому.
Рассел написал другой вопрос: «А те двое?»
И на этот раз Дженсон Уэйд тоже произнес его вслух:
— А что случилось с теми двумя?
— Джонсон получил ожоги, и его спасли военные, которые сразу же после бомбардировки заняли местность. Его чудом вернули к жизни, и он еще долго лежал в военном госпитале на реабилитации, не помню где.
Последовал еще один письменный вопрос: «А другой?»
— А с другим что случилось?
— Умер. Обуглился.
Дрожащей рукой Рассел написал вопрос, который интересовал его больше всего: «Как его звали?»
— Знаешь, как его звали?
— Подожди, это я тоже записал. Вот…
Шелест перелистываемых бумаг. Потом наконец раздался благословенный голос, назвавший имя:
— Мэтт Кори. Родился в Корбет-Плейс 27 апреля 1948 года, проживал в Чилликоте, штат Огайо.
Рассел быстро записал эти сведения и, выражая радость, вознес руки к небу, а потом показал отцу поднятый кверху большой палец.
— Хорошо, Джеффри. Спасибо, пока. Увидимся, в гольф сыграем.
— Когда захочешь, старик.
Нажатая кнопка удалила генерала Хетча из кабинета, оставив только звучание последних слов. Дженсон Уэйд откинулся на спинку кресла. Рассел, не веря себе, сжимал в руках листок с именем, за которым они так долго гонялись.
— Мне нужно ехать в Чилликот.
Отец некоторое время смотрел на него, оценивая нового человека, стоявшего перед ним. Потом указал пальцем в потолок:
— Это офисное здание. И на крыше у нас посадочная площадка, а не бассейн. Если поднимешься туда, через десять минут за тобой прилетит вертолет.
Рассел растерялся. Такое неожиданное предложение словно прибавило ему энергии и трезвости, каких он в себе и не подозревал. Он посмотрел на часы:
— До Огайо примерно пятьсот миль по воздуху. Успеем до темноты?
Последовало пожатие плечами стоимостью в несколько миллиардов долларов.
— Нет проблем. Вертолет отвезет тебя в Ла Гуардия, там стоят наши самолеты. Тебя высадят в ближайшем к Чилликоту аэропорту. Пока летишь, велю помощнику, чтобы тебя встретила машина.
Рассел утратил дар речи, стоя у письменного стола человека, которого боялся всю жизнь. И произнес единственное, что пришло в голову:
— Не знаю, как благодарить тебя.
— Есть способ.
Дженсон Уэйд достал из внутреннего кармана пиджака бумагу с обязательством Рассела, подался вперед и положил ее на середину стола. Потом с очень довольным видом снова откинулся на спинку кожаного кресла:
— Поработаешь на меня три года, забыл?
Глава 32
— Сигарета найдется?
Рассел проснулся, спрашивая себя, какого еще черта…
И почти вплотную увидел перед собой исхудалую небритую физиономию и маленькие, гноящиеся глаза, уставившиеся на него. Из-под грязного воротника рубашки ползла к уху татуировка. Изо рта разило спиртным и гнилыми зубами.
— Что?
— Сигарета найдется?
Рассел мгновенно сообразил, где находится. Сел, почувствовав, как хрустнули суставы. Ночь, проведенная на топчане в камере, оказалась весьма некомфортной. Когда его арестовали накануне вечером, этого тощего оборванца здесь не было. Наверное, поместили сюда, когда он спал. Рассел так устал, что ничего не слышал.
Человек подтвердил свое пристрастие к курению, продолжая расспрашивать глухим голосом:
— Так найдется у тебя сигарета?
Рассел поднялся, и человек невольно отступил.
— Здесь нельзя курить.
— Слушай, парень, да я уже в тюрьме. Что еще, по-твоему, они могут сделать со мной? Арестовать?
И товарищ по камере хрипло рассмеялся собственной шутке. У Рассела не было ни сигарет, ни настроения продолжать разговор.
— Оставь меня в покое.
Поняв, что сигареты не будет, человек проворчал какое-то невнятное ругательство, ушел к топчану у противоположной стены и улегся на него, сунув под голову вместо подушки свернутую куртку.
И тут же захрапел.
Рассел подошел к решетке. Коридор уходил влево, справа угадывалась камера, откуда не доносилось никаких звуков. Должно быть, добропорядочные жители Чилликота нечасто давали властям повод навещать их.
Он тоже улегся на свой топчан, глядя в потолок, похоже, недавно побеленный, и стал думать о том, что вот опять, в который уже раз, ночует в тюрьме.
Отец оказался верен своему слову.
Через пять минут после того, как Рассел поднялся на крышу здания, на посадочную площадку, оборудованную на ней, легко опустился вертолет. Пилота, видимо, предупредили о срочности дела, потому что он не выключил двигатель.
Какой-то мужчина выбрался с пассажирского места и направился к Расселу, согнувшись пополам, чтобы преодолеть ветер, создаваемый лопастями. Он взял его под руку и, жестом показав, что двигаться нужно именно так, проводил к машине.
Минута на то, чтобы закрыть дверь и пристегнуть ремень, — и вот они уже в воздухе. Город пронесся под ними на полной скорости и очень быстро превратился в посадочную полосу для частных самолетов в аэропорту Ла Гуардия. Пилот посадил вертолет рядом с маленькой, изящной «Сессной СJ1 +» с логотипом «Уэйд Энтрепрайз».
Двигатель уже работал, а возле трапа ждала стюардесса, блондинка в светло-коричневой форме со светлой кофточкой — ансамбль напоминал цвета фирмы. Рассел направился к ней, слыша за спиной шум удаляющегося вертолета.
— Здравствуйте, мистер Уэйд. Меня зовут Шейла Лавендер. Буду сопровождать вас в полете.
