Майкл Смит - Кровь ангелов

Она только что решила, что не в силах больше ждать, когда снова послышался звук открываемой двери и сверху просочился свет. Душа у нее ушла в пятки. Значит, все-таки уехали не все.

Раздались тяжелые шаги. Это мог быть только Джеймс, тот самый, который брал у нее кровь. Остановившись у подножия лестницы, он некоторое время молча сидел и курил.

— И что дальше, Джеймс? — устало спросила она. — Будем ждать, пока ваш начальник скажет, что можно меня убить?

— Он не мой начальник. И я не Джеймс.

— Именно так он вас называл.

— Меня зовут Джим Уэстлейк. Я фотограф.

— Мой отец был фотографом. — Естественно, она солгала. — А что вы фотографируете?

Он поколебался, затем встал и подошел к сумке. Достав оттуда пальто Нины, он положил его рядом, и у Нины в груди подпрыгнуло сердце.

Значит, пальто здесь. Хорошая новость. Но если оно лежит на полу, его можно как-то зацепить и телефон может выпасть. А если удастся до него добраться… или сделать так, чтобы ей его дали…

— Мне холодно, — сказала она. — Пол очень холодный.

Казалось, он ее не слышит. Когда он выпрямился, оказалось, что он держит в руке маленькую коробочку, похожую на коробку от детских туфелек. Снова сев на нижнюю ступеньку, он открыл ее и некоторое время просматривал содержимое, словно забыв про Нину. Потом он показал ей несколько сделанных на поляроиде фотографий.

Нине они ничего не говорили, кроме того, что на них были изображены женщины и девочки разного возраста, снятые в солнечную погоду.

— Я не делал ничего плохого, — сказал он. — Никому из них. Много лет. Я даже жил рядом с… Смотрите.

Он поднес фотографию настолько близко к ее лицу, что было трудно сфокусировать взгляд на снимке, который изображал двух маленьких девочек лет четырех, может быть, пяти. Девочки улыбались.

— Симпатичные.

— Мои соседки.

— В самом деле? Живут здесь рядом?

— Нет. Я не жил здесь уже очень давно.

— Так как же вы оказались в этом доме?

— Он до сих пор мне принадлежит, но… Я жил здесь со своей женой.

— Вы женаты?

— Больше нет.

Нина уже открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но снова его закрыла. Здесь командовала не она. И это не был допрос человека, ожидающего суда. В воздухе повисла гнетущая тишина.

Наконец он снова заговорил.

— Мы познакомились, когда я вернулся из армии. Несколько лет мы переезжали с места на место, потом нашли этот дом, и он нас вполне устроил. Я получил диплом учителя. Мне всегда хорошо давалась математика, и я преподавал ее в местной школе. Но…

Последовала долгая пауза.

— В армии я был совершенно нормальным. Там я мог… но не делал этого. Но что-то… стало не так, после того как я прожил какое-то время здесь. Не мог заставить голову нормально работать. Числа опять перестали в ней складываться.

Нина не смогла удержаться.

— Что? Хотите сказать, что во всем виноват Торнтон? Что этот город заставлял вас так поступать? Не слишком удачное объяснение, должна вам сказать.

— Мне все равно. Долгое время я был как все. Я знал, что могу поступить дурно, если себе это позволю. Но я этого не хотел. Я… я старался как мог. Но потом…

Он опустил голову на руки.

— Одна ученица. В школе. Она напомнила мне Карлу. Этого хватило. Она была похожа на Карлу. И все. Хлоп. Конец.

— Кто такая Карла? Ваша жена?

— Мою жену звали Лори. Вы что, не слушаете?

— Извините. Так кто эта Карла?

— Девушка, которую я знал много лет назад. В школе. Она стала для меня первой.

— Первой, с которой вы занялись сексом?

— Да.

— Но вы имеете в виду не это.

— Нет.

— Вы ее убили.

— Да.

Он рассказал Нине про ту девушку, Карлу. Он помнил ее лицо во всех деталях, ее походку. Он мог вспомнить и свои приготовления, хотя ему казалось тогда, будто он думает и делает нечто совершенно другое, вполне естественное. Он помнил, как сидел потом на берегу реки, на том самом месте, где играл в детстве. В ту ночь было темно и холодно и шел дождь. Он сидел на твердой, потрескавшейся земле, рядом лежала отрезанная рука девушки, и нигде не было ни огонька, если не считать мерцающих окон домов на другом берегу. Если отвернуться и прислушаться к шуму ветра, можно было поверить, будто весь мир куда-то исчез, будто ты вернулся назад во времени, туда, где еще не существовало того, что было сейчас для тебя дорого, где мужчины и мальчики могли быть собой.

Сущность того, что он совершил, уже постепенно размывалась в его мозгу, и, как ни странно, его не беспокоило, что его могут найти. Какое-то мгновение ему казалось, будто он сидит на краю мироздания, с трудом понимая, как оно может иметь над ним хоть какую-то власть. Снова повернувшись и взглянув на свет в окнах домов, он понял, что никто не может его увидеть, точно так же, как если бы он постучал в дверь, его никто бы не услышал. Их жизнь была теперь для него закрыта. Идти больше было некуда. Он просто сидел под дождем и прислушивался к звукам природы, пока не стало слишком холодно, и он отправился домой, где съел кусок холодной курицы и пошел спать.

Ничего подобного потом долго не происходило. Возможно, на этом все могло бы и закончиться, остаться реальным, но единственным в своем роде фактом. Но этого не случилось. Карла стала для него первой — но далеко не последней.

Он честно пытался. Он пошел в армию. Он исколесил полмира, пока наконец не уволился и не поселился в приятном городке, где у него появились работа, жена и ребенок.

Но было слишком поздно. Всегда оказывалось слишком поздно.

— Так или иначе, она оказалась глупой девчонкой — та, которая была похожа на Карлу. Действительно тупая как пробка. Родители с радостью поверили, что она куда-то сбежала, уехала в Калифорнию, как все прочие ленивые шлюхи.

— Как давно это было?

— Пятнадцать лет назад, — ответил он, — Это случалось не часто. Я не позволял себе такого. И никогда не трогал женщин из Торнтона или Драйфорда. Один раз — официантку из Оуэнсвилла. Они теперь все в лесу. Никто их никогда не найдет. Но с тех пор, как я начал… я думал, что справляюсь. Конечно, ничего хорошего в том не было, но я пытался держать ситуацию под контролем.

— Ваша жена ничего не знала? Не догадывалась?

Он немного помолчал.

— Она ушла.

— В самом деле?

Он отвел взгляд.

— Нет.

Неожиданно он нахмурился и поднял голову.

— Вы слышали?

— Я ничего не слышала, — ответила Нина. — А что вам послышалось?

Он покачал головой.

— Иногда, во время ночной грозы, она сильно пугалась.

— Ваша жена?

— Она слышала гром и думала, будто это кричит само небо. Она думала, что ночь гневается и ищет, с кем бы расправиться. Я говорил ей, что ничего особенного в этом нет, что это всего лишь шум, подобный тому, который производят играющие дети. Я говорил, что гром — это просто шум, оттого что где-то далеко играет небо.

Некоторое время он молчал, и Нина поняла, что он плачет.

— Джим, — мягко сказала она. — Мне действительно очень холодно. Я плохо себя чувствую. Вы не могли бы… нельзя ли мне взять мое пальто? Можете просто накрыть меня им. Чтобы мне было тепло. Уверена, он не станет возражать.

Однако он все еще ее не слышал, и Нина вдруг представила себе, как раскалывает железным ломом ему башку. Никто из них не слышал ничего, кроме бессмысленного бормотания внутри их собственных голов. Они говорили и говорили, но ни одно слово не достигало собеседника. И ни одно не проникало внутрь.

— Я просто… просто дошел до предела, — хрипло сказал он. — Понимаете?

— Нет, — холодно ответила она. — И никогда не пойму.

Некоторое время спустя вернулся Пол. Нина услышала, как снаружи хлопнула дверца машины и в дом вошли двое. Кто-то подошел к двери и щелкнул замком. Она подумала, что теперь, возможно, ее время истекло.

Однако, спустившись в подвал, Пол наклонился и помог ей встать на колени, а затем подняться на ноги.

— И что теперь? — спросила она, испытывая к нему непреодолимое отвращение.

— Собираюсь взять тебя с собой.

Он снова заткнул ей рот кляпом.

— У меня нет времени выслушивать твои глубокие мысли. Извини, если это хоть как-то тебя обезоруживает.

— Ей холодно, — неожиданно сказал Джеймс.

Он не смотрел ни на кого из них, сосредоточившись на сигарете у себя во рту. Нина даже не была уверена, что он обращается именно к Полу.

Тем не менее тот нагнулся и поднял пальто, то самое, которое целую вечность назад подарил ей Уорд. Он набросил пальто ей на плечи.

— Так лучше?

Нина быстро кивнула, тепло и благодарно, стараясь вести себя так вежливо, как никогда в жизни.

Когда пальто оказалось на ней, она и в самом деле почувствовала легкую тяжесть с левой стороны. Телефон находился от нее лишь в нескольких дюймах. Все, что ей требовалось, — найти способ нажать сквозь ткань кнопку включения, а затем кнопку быстрого набора номера. Это было трудно, но не невозможно. Уорду даже не надо было слышать ее голос. Он все понял бы по номеру, высветившемуся у него на экране…