Уве Шомбург - Код Вавилона
— А! Все понятно! — Марвин довольно засмеялся. — Я нащупал ваше слабое место, Зарентин! Вы боитесь собак!
— Кто же их не боится?
— Есть кое-что и похуже, Зарентин. Поверьте мне, есть вещи похуже. Например, побивание камнями, — Марвин громко рассмеялся. — Расскажи мне, чего хочет Джесмин.
Крис оцепенел:
— Я не понимаю.
Марвин подал знак Барри, и тот включил последние сообщения в голосовом ящике, максимально увеличив громкость.
Голос Ины звучал взволнованно и нервно. Она хотела обсудить с ним маршруты на неделю и явно была недовольна, что он не перезвонил, бросив ее одну с проблемами принадлежащей ему фирмы.
— Моя секретарша, — пробормотал Крис, еще раз поблагодарив судьбу за это сокровище.
— Это я еще понимаю, — холодно ответил Марвин. — Но следующий звонок — его вы должны мне объяснить.
Барри нажал на кнопку.
— Крис, это Джесмин. Почему ты не отзываешься? Я опять в Софии-Антиполис… это во Франции, недалеко от Канн. Моя сестра Анна тоже здесь. Я тебе еще не рассказывала… Ее сын тяжело болен. Я в клинике Тайсэби…
Пауза.
— Уэйн нам подложил свинью… Они нас привезли сюда из-за твоей пробы… и теперь мне нужна твоя помощь. Проба твоей проклятой кости все-таки размножилась и… Как бы это сказать… Это, если все подтвердится, вообще научная сенсация. Кажется, эти гады что-то замышляют. Перезвони! У меня забрали мой мобильник. Позвони моей сестре, позвони Анне! — Она протараторила ее номер телефона. — Почему ты не отзываешься? Мне нужна твоя помощь! Если не позвонишь, то все!
Глава 34
Фонтенбло
Утро вторника
Крис перенесся в тот вечер в ее квартире, увидел ее лицо с такими выразительными глазами. Джесмин посмеивалась — и потом вдруг опять та печаль, которой он не мог тогда найти объяснение. И вот теперь…
Он видел ее сидящей в лаборатории на стуле: узкая шея вытянута свечкой, плечи напряжены; видел ее смеющейся в ресторане — и потом снова этот ее умоляющий голос, ее зов о помощи…
— Что я должен сделать, чтобы выбраться отсюда? — услышал он собственный вопрос.
— Зарентин, вы что, торгуетесь со мной? А что вы можете мне предложить? — скользко спросил Марвин.
— Мне уготован такой же конец, как Понти. Это и есть ваш образ Бога? Мстительный Бог? Вы знаете Библию наизусть, от начала до конца, я — нет. Но насколько я припоминаю, образ Бога неотделим от добра. Любовь — разве не она центральная тема христианства?
— Кто убьет какого-либо человека, тот предан будет смерти. Кто убьет скотину, должен заплатить за нее, скотину за скотину. Третья Книга Моисеева, глава 24, стих 17 и 18. Закон Божий говорит нам, что делать, Зарентин. Вы убивали. Христиан. Преторианцев. Защитников Священного Писания. Вам следовало бы читать Священное Писание. Вы не приняли Бога всерьез! — Генри Марвин покачал головой, будто от всего сердца сожалел об этом выводе.
— Вы хотите видеть, как я буду ползать перед вами на брюхе и валяться в пыли, вымаливая свою жизнь? Вы из таких? Вы и ваши люди убивали ради того, чтоб добраться до этих табличек. Вы давно уже завладели ими — чего ж вам еще?
— Кто полагается на Бога, то примет свою судьбу смиренно.
— Одно мне становится ясно: ваш Бог — не мой.
— Что там с костями? О каких таких пробах идет речь? Что имеет в виду эта Джесмин, говоря о научной сенсации? Растолкуйте мне ее звонок!
— Тут нечего особенно объяснять. — Крис в нескольких словах обрисовал, как на автобане Форстер уговорил его довести транспортировку до конца и как он приехал в Дрезден, чтобы узнать о костях хоть что-то.
— Как вам пришла в голову эта мысль?
— Форстер однажды обмолвился, что якобы это кости особенного человека. Или вроде того. — Крис ненадолго задумался: — Мне было любопытно, хотелось узнать больше, и я вспомнил, что есть метод определения возраста костей. Форстер много рассказывал о табличках, но о костях почти ничего. Это у меня была спонтанная идея.
— И что потом? — выжидательно спросил Марвин.
— Ничего. Оказалось, по структуре кости невозможно даже определить, человеческая ли она. Поэтому мой друг решил провести анализ ДНК. Но проба была мертвая. Я не могу объяснить вам этот звонок!
— Слушайте, как Навуходоносор чтил своего бога: я ходил на восток, одолел Киш, объединил царство и стада, очистил храмы и принес в Вавилон кости пастыря. Я возвел храм в честь Нинурты, чтил Мардука и принес ему в дар семь табличек и кости пастыря. — Марвин сделал паузу, давая словам отзвучать. — Так написано на табличках, Зарентин. Это и есть кости пастыря?
— Что за пастырь? Я совсем не знаю текста на табличках! Поймите же это, наконец! — в ярости вскричал Крис и пнул стенку. Потом он вспомнил про собак и глянул на них, но животные сидели на задних лапах, словно окаменев.
— Известно ли вам значение пастыря, Зарентин?
— Пастырь? Пастух! Охранять стада. Что еще, Марвин?
Внезапно под сводами разнеслись звуки органа. Марвин поднял руку и замер, как памятник, пока звуки не смолкли.
— Вы слышите орган, Зарентин? Его настраивают. Для богослужения. В этом разница между нами. Сегодня я буду избран пастырем Преторианцев. — Марвин засмеялся: — А вы что, пастырь? Есть у вас к этому способности? Не думаю. А у меня они есть. Зарентин, у пастыря есть власть оказывать милость. Расскажите мне все, что вы знаете, и с вами обойдутся милостиво!
— Вы бредите! — взревел Крис. Опять послышалось жужжание мотора, и левая торцовая стенка ямы наполовину открылась. В яму робко выступила овца, остановилась, и дверцы за ней снова сомкнулись. Обе собаки сидели как вкопанные, даже не повернув головы.
— Покажите мне, хороший ли вы пастырь, Зарентин. Тогда я вас отпущу. Но только после этого…
Марвин отвернулся. Когда он снова обратился лицом к яме, в руке у него была палка, и он бросил ее в яму.
* * *Крис поднял палку. Она была прямая и необычайно гладкая. Особенно наверху, у того места, где начинался изгиб клюки. Дерево было совершенно сухое и потемневшее от солнечного света и дождей.
Изгиб посоха завершался крюком, которым удобно было цеплять животных за задние ноги. Нижний конец был усилен железным наконечником. Крис поставил посох в песок. Он доставал ему почти до лба.
Овца заблеяла и прижалась к стене. Внезапно мастино, раскрыв пасть, сделал рывок.
Мощное тело всеми своими семьюдесятью килограммами обрушилось на овцу. Массивный загривок собаки закаменел, и ноги овцы задергались под его свинцово-серым телом. Раздался хруст, и овца обмякла в пасти зверя.
— Вы не защищаете ваши стада. Вы плохой пастырь.
Марвин стоял на краю ямы, держа во рту свисток для собак. Он осклабился и окинул животных сверкающим взором. Свистнул, и мастино тут же выпустил овцу.
— Зарентин, что вам известно о костях? Почему папа хочет их заполучить? Какая тайна с ними связана?
— Спросите у папы!
Марвин шевельнул губами.
Мастиф вскочил. Дрогнули пластичные рельефы мускулов под шкурой песчаного цвета. Крис щучкой прыгнул в сторону и ткнул животное железным наконечником пастушьей палки.
Лязгнувшие челюсти мастифа промахнулись на какой-нибудь сантиметр. Но и удар палки тоже пришелся неточно. Железный наконечник соскользнул с каменных мускулов зверя, как с панциря. Зверь приземлился в песок, повернулся и изготовился для нового прыжка, но, однако, уже в движении затормозился и сел на задние лапы.
— Ваша очередь следующая, — Марвин свистком остановил новую атаку мастифа.
— Я ничего не знаю! — крикнул Крис, втыкая посох в песок.
— Будьте же пастырем хотя бы самого себя!
Марвин вытянул губы трубочкой, приставил к ним собачий свисток и неслышным для человеческого уха звуком дал собаке команду к новой атаке.
Мастиф прыгнул.
Беззвучно.
Крис в то же мгновенье метнулся в сторону и вперед, присев при этом и направив палку вперед и вниз.
Железный наконечник был нацелен на могучую грудь зверя, который уже не мог изменить направления прыжка.
Острие вонзилось в грудную клетку. Рука Криса вибрировала от напряжения столкнувшихся противодействий. Он выпустил палку и бросился в сторону.
Палка изогнулась, но железный наконечник все-таки нашел свой путь в сердцевину плоти зверя, и палку вгоняло все глубже, пока она не треснула под весом тела.
С разверстой пастью мастиф пролетел мимо Криса, царапнув его своей жесткой шерстью. Падая, Крис услышал, как когти разрывают ткань рубашки, вонзаясь ему в плечо. Мелькнула свинцово-серая шкура мастино, и перед глазами возникла его пасть. Ряд зубов поблескивал слоновой костью. Шок где-то в мозгу прервал избыточный поток раздражителей.
