Линкольн Чайлд - Танец смерти
– Мистер Малек, скажите, этот человек был один?
– В магазин пришел один. На улицу я не выходил, так что не могу сказать, был ли с ним в машине кто-нибудь еще. Прошу прощения.
– Спасибо. – Пендергаст положил фотографии в карман и придвинулся поближе. – Теперь расскажите мне все, что запомнили. С того момента, как этот человек вошел, и до того момента, как вышел.
– Ну... было это прошлой ночью, ближе к трем часам. Ничего необычного я не заметил. Он подъехал, бензин залил сам, пришел сюда расплатиться.
– Наличными?
– Да.
– Что-нибудь необычное вы заметили?
– Да нет. У него было забавное произношение, похожее на ваше. Не обижайтесь, – поспешно добавил Малек. – Да он вообще был похож на вас.
– Как он был одет?
Видно было, что парень силится припомнить.
– Все, что я запомнил, это темное пальто. Длинное.
– Он только расплатился или сделал что-то еще?
– Кажется, походил по рядам. Впрочем, ничего не купил.
Пендергаст напрягся.
– В задних рядах у вас есть камеры слежения?
– Да, конечно.
– Я бы хотел посмотреть записи, сделанные прошлой ночью.
Парень замялся.
– Система на тридцатом часу работы заканчивает цикл и начинает новый, стирая предыдущие записи...
– Тогда, прошу вас, остановите запись сейчас. Я должен увидеть пленку.
Заправщик с готовностью вскочил и побежал куда-то.
– Похоже, мы наконец-то его опережаем, – сказал Д'Агоста.
Пендергаст обратил на него глаза, которые казались почти мертвыми.
– Напротив, Диоген надеялся, что мы найдем это место.
– Откуда ты знаешь?
Пендергаст не ответил.
Заправщик, отдуваясь, пришел с видеопленкой. Пендергаст вынул кассету из видеомагнитофона и поставил на ее место пленку. На экран выплыло внутреннее пространство магазина с обозначением даты и времени в левом нижнем углу. Пендергаст нажал на кнопку перемотки, остановил, снова перемотал. Установил время – три часа ночи, 28 января. Затем дал зазор в полчаса, чтобы исключить возможность ошибки. Они стали просматривать запись, задав ускорение.
Черно-белая картинка отличалась плохим качеством. Торговые ряды блестели, и блики отражались на экране. Время от времени, словно шарик в пинболе, выскакивала тень, хватала что-то с полки и снова исчезала.
На экране появилась еще одна темная тень, и Пендергаст, нажав на кнопку «play», задал нормальную скорость. Фигура двигалась по проходу. Стало заметно, что глаза этого человека – разных оттенков серого цвета – ищут чего-то. И вот они, отыскав, остановились на видеокамере.
Это был Диоген. На лице его появилась улыбка. Он сунул руку в карман, извлек лист бумаги и невозмутимо развернул его перед камерой.
БРАВО, ФРАТЕР! ЗАВТРА НАБЕРИ НОМЕР 466 И СПРОСИ ВИОЛУ.
ЭТО НАША ПОСЛЕДНЯЯ СВЯЗЬ.
ВОЗМОЖНО, ЗАВТРА ДЛЯ НАС НАЧНЕТСЯ НОВАЯ ЖИЗНЬ!
VALEAS
– Четыреста шестьдесят шесть? – сказал Д'Агоста. – Это не номер неотложной помощи...
Он вдруг остановился. Это не телефонный номер, понял он, это адрес. Первая авеню, четыреста шестьдесят шесть – вход в Бельвью, через который спускались в нью-йоркский городской морг.
Пендергаст поднялся, вынул видеоленту и положил в карман.
– Можете оставить ее себе, – сказал парень. И они ушли.
Пендергаст уселся за руль, завел мотор, но не двинулся. Лицо его было серым, глаза полузакрыты.
Настала тягостная пауза. Д'Агоста не знал, что сказать. Он испытывал едва ли не физическую боль. Это было даже хуже, чем в Дакоте. Хуже, потому что в последние двенадцать часов у них была хотя бы слабая надежда.
– Я послушаю полицейский диапазон, – произнес он скованным голосом.
Занятие было бесперспективное, но он должен был чем-то себя занять. И даже объявление об их розыске казалось ему предпочтительнее, чем ужасная тишина.
Пендергаст не ответил, и Д'Агоста включил радио.
Из приемника послышался треск перебивающих друг друга голосов.
Инстинктивно Д'Агоста выглянул из окна. Может, их уже обнаружили? Но дороги вокруг станции техобслуживания были пусты.
Он поменял частоту. Возбужденные голоса звучали здесь еще громче.
– Что за черт?
Д'Агоста жал на кнопку, снова и снова меняя частоту. Почти половина каналов была загружена, и там шли не просто разговоры. Казалось, в городе произошло что-то необычное. Слушая и стараясь понять, в чем же тут дело, он заметил, что и Пендергаст вышел из транса и тоже прислушивается.
Канал, который он сейчас включил, говорил о Музее естественной истории, о какой-то краже. Кажется, ограбили алмазный зал «Астер-холл».
– Переключи на служебный канал, – сказал Пендергаст.
Д'Агоста переключил.
– Рокер хочет, чтобы вы потрясли техников, – говорил голос. – Это кто-то из сотрудников поработал. Можно не сомневаться.
Д'Агоста не верил своим ушам. Рокер? В четыре часа утра? Должно быть, и в самом деле случилось что-то невероятное.
– Забрали все? Включая Сердце Люцифера?
– Да. И выясните, кто знает специалистов, разработавших систему безопасности. Возьмите список. Действуйте быстро. Проверьте музейных охранников.
– Понял. Назовите страховую компанию.
– Филиал «Трансглобал».
– Господи, да они рухнут, когда обо всем узнают.
Д'Агоста взглянул на Пендергаста. Его потрясло восхищенное выражение лица друга. Странно: в момент страшного кризиса он так на нем сосредоточивался, что, казалось, других проблем у него больше не было.
– Директор музея уже едет. И мэра из постели выдернули. Знаешь, как он разнесет любого, кто обойдет его на повороте...
– Кто-то обчистил бриллиантовый зал, – сказал Д'Агоста. – Вот почему от нас временно отстали.
Пендергаст ничего не ответил. Д'Агосту удивило выражение его лица.
– Эй, Пендергаст, – окликнул он. – Ты нормально себя чувствуешь?
Пендергаст обратил на него свои светлые глаза.
– Нет, – прошептал он.
– Не могу понять. Нам-то до этого какое дело? Это же кража бриллиантов...
– Самое непосредственное. – Агент ФБР отвернулся, уставился в зимнюю темень. – Все жестокие убийства и издевательские послания... не что иное, как дымовая завеса. Жестокая, хладнокровная, садистская дымовая завеса.
Он отъехал от тротуара и повернул назад, туда, откуда они только что приехали.
– Куда мы едем?
Вместо ответа Пендергаст нажал на тормоза и остановился возле дома, построенного на разных уровнях. Указал на пикап F150, припаркованный на подъездной аллее. На ветровом стекле машины была табличка «ПРОДАЕТСЯ».
– Нам нужен новый автомобиль, – сказал он. – Приготовь приемник и ноутбук. Перенесешь их в эту машину.
– Кто же покупает машину в четыре часа ночи?
– Сообщения об угонах передают оперативно. Надо выиграть время.
Пендергаст вылез из машины, прошел по короткой бетонной дорожке. Позвонил в дверь раз, другой. Через минуту на втором этаже зажегся свет. Со скрипом открылось окно. Сверху крикнули:
– Чего вам нужно?!
– Пикап в рабочем состоянии?
– Послушай, приятель, сейчас четыре часа ночи!
– Может, наличность поднимет вас из постели?
Наверху тихонько выругались, окно захлопнулось. Спустя минуту зажегся свет на крыльце, и в дверях появился полный мужчина в махровом халате.
– Три тысячи. Ездит хорошо. Бак залит полностью.
Пендергаст достал деньги, отсчитал три тысячи.
– А в чем дело? – недоуменно спросил мужчина.
Пендергаст показал свой значок.
– Я из ФБР. – Кивнул в сторону Д'Агосты. – А он – из нью-йоркской полиции.
Удерживая под мышкой приемник и ноутбук, Д'Агоста вытащил свое удостоверение.
– Мы расследуем дело о наркотиках. Будьте сознательным гражданином и держите нашу сделку в секрете, договорились?
– Конечно.
Мужчина взял деньги.
– Ключи?
Мужчина пошел в дом, через минуту вернулся с конвертом.
– Здесь ключи и документы на машину.
Пендергаст взял конверт.
– Скоро прибудет офицер и заберет нашу прежнюю машину. Но не рассказывайте ему ничего ни об автомобиле, ни о нас, даже полицейским. Вы же понимаете, это секретное расследование.
Мужчина энергично закивал.
– Да, конечно. Я читаю только книги о реальных преступлениях.
Пендергаст поблагодарил мужчину и пошел прочь. Скоро они уже отъезжали от дома.
– Что ж, мы купили себе несколько часов, – сказал Пендергаст и двинулся в направлении автострады Монтаук.
Глава 55
Диоген Пендергаст ехал медленно, не торопясь, по Старой каменной дороге: Барнс Хол, Истсайд, Спрингс. С обеих сторон его окружал по-зимнему блеклый городской пейзаж. На светофоре зажегся красный свет, и он остановился на перекрестке.
Повертел головой – налево, направо. С одной стороны тянулось картофельное поле, замерзшее, присыпанное снегом. Поле заканчивалось лесом, голые ветви деревьев покрыты инеем. «Черно-белому миру не свойственна глубина, он плоский, словно слащавое произведение Эдвина А. Абота. Какая эстетская мысль! И зачем?..»
