Джеймс Гриппандо - Тот, кто умрет последним
– Татум только что угрожал Келси прямо у меня на глазах. Если мы не остановим его, то следующим по списку будет скорее всего первый муж Салли. Татум предполагает, что я не приму никаких мер, поскольку был его адвокатом и, возможно, боюсь его. Татуму следует хорошенько подумать. Но это не значит, что надо сразу же бежать за ним и останавливать его.
– Ты собираешься позвонить фараонам?
– Давай сначала обмозгуем все это.
– Хорошо, выкладывай.
Джек достал из ящика стола блокнот, словно намереваясь делать краткие записи. Но он думал и говорил так быстро, что записывать было невозможно.
– Начнем с начала. Вивиен Грассо уже на первой встрече открыла карты и сообщила о том, что она, как душеприказчица Салли, думает о ее наследниках. Вивиен открытым текстом сказала: «Если кто-нибудь из вас собирается укокошить остальных, чтобы оказаться единственным выжившим наследником, забудьте об этом. Ваш мотив будет очевиден, и вам не избежать наказания».
– Татум нашел способ обойти препятствие.
– Ему так кажется. По-моему, он сговорился с партнером – с кем-то, кто мог бы совершать убийства, пока он обеспечивает себе алиби.
– Например, такое: «Я был на рыбалке с братом».
– Совершенно верно. До тех пор, пока у него есть юридически обоснованная защита вроде алиби, то, что он останется в живых последним, не дает возможности предъявлять ему обвинения в убийствах. Возможно, в этом случае он рассудил правильно, а может, и нет. Но сорока шести миллионов долларов хватит на то, чтобы нанять чертовски ловкого защитника, специализирующегося на уголовных делах.
– Ясно одно, – вставил Тео. – Я знаю своего брата. Если он зашел так далеко, его уже не остановить.
– А это означает, что мы должны вычислить его партнера.
– Какие-нибудь мысли на этот счет есть?
Джек откинулся на спинку стула, размышляя.
– Я много думал над этим. Не исключено, что работают два убийцы. Значительно менее вероятно, что некто пытается представить дело так, будто убийц двое.
– Каким образом ты пришел к числу «два»?
– Первый – это парень, который позвонил мне после убийства прокурора и сообщил, что никто не сможет выйти из игры по доброй воле. «Все должны умереть». Если верить словам этого мерзавца, его главная цель – отнюдь не деньги.
– Такой псих едва ли стал партнером Татума.
– Нет. Но другой убийца или по крайней мере другой участник игры, – тот, кто напал на Келси и потребовал, чтобы Татум вышел из игры.
– Минуточку. Раз ты считаешь этого человека партнером Татума, зачем ему желать, чтобы Татум вышел из игры? По-моему, более нормальным было бы противоположное желание.
– Это ловкий ход. Он обеспечивает Татуму и его партнеру хорошее прикрытие, не так ли? Создается впечатление, будто Татума угрозами заставляют отказаться от наследства, на деле же Татум и его партнер убивают других наследников, с тем чтобы Татум остался в живых и унаследовал все состояние.
– Ты говоришь так, словно уверен, что его партнер – не наследник.
– Мое рассуждение имеет смысл только в том случае, если партнер Татума пока не является наследником и его не тошнит от вида крови.
Джек и Тео посмотрели друг на друга так, словно им на ум одновременно пришло одно и то же имя.
– Ты знаешь, о ком я думаю? – спросил Джек.
– Похоже, имя не вызывает сомнений.
– Тот, кто втянул Татума в эту игру с самого начала. Мешок с дерьмом, который свел Салли с Татумом.
– Телохранитель Салли? – предположил Тео.
– Да.
Они пристально смотрели друг на друга, подозревая, что попали в точку.
– А теперь что? Пойдешь в полицию?
Джек покачал головой.
– Твой братец не принадлежит к той категории людей, которые мне нравятся, но факт остается фактом: все, что я узнал о его возможных преступных деяниях, стало известно мне в условиях, когда действует правило о неразглашении информации, полученной от клиента.
– Но я слышал, как ты сам сказал в зале, что право адвоката не действует, если клиент замышляет новое преступление.
– Я защитник по уголовным делам, Тео. И мне нужно быть совершенно уверенным в достоверности того, что я выяснил. Только тогда у меня появится основание нарушить эту адвокатскую привилегию.
– Так ты не уверен?
– Не уверен… вполне. Я не могу побежать в полицию и сказать там: «Послушайте, у моего клиента нечаянно сорвались с языка слова о разделе наследства на троих, а не на двоих, и на этом основании я полагаю, что он, возможно, договорился с бывшим телохранителем Салли об убийстве остальных наследников».
– И что же нам теперь делать?
– Прежде всего я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты мог рассчитаться со своим никудышным братцем. Я сделаю так, чтобы ты помог самому себе.
– Слушаю.
– Тебе, по-видимому, стоит нанести визит бывшему телохранителю Салли.
– Нанесу с удовольствием. – Сжав правую кисть руки в кулак, Тео поглаживал его.
– Никакого насилия, – предупредил Джек.
– Что же ты хочешь от меня?
– Просто следуй моему плану.
– Твоему плану? – ухмыльнулся Тео. – Прошлый раз, когда я следовал твоему плану, меня похитила русскоязычная детка из Латинской Америки, заперла в какой-то жалкой гостиничной комнатушке и приковала на три дня к столбику кровати…
– И на что же ты жалуешься?
Тео заулыбался еще шире.
– Тебе решать, Джек. И какой же у тебя план?
56
Они остановили свой выбор на револьвере «смит-вессон» с коротким никелированным стволом.
Для того, чтобы сформулировать свою стратегию, Джеку и Тео понадобилось несколько минут. Келси предложила свою помощь, и, поскольку именно ее Татум запугивал самым непосредственным образом, Джек решил, что она заслужила право на ответный выстрел. Келси согласилась поехать с Тео в оружейный магазин на бульваре Бискейн и показать ему там револьвер, больше всего похожий на тот, который нападавший приставил к ее лицу возле библиотеки юридического института.
– Вон тот. – Келси указала сквозь закрытую на замок стеклянную дверь в сторону демонстрационного шкафчика.
– Ты уверена?
– Тогда было темно, а человек был в маске. Но револьвер он приставил прямо к моему лицу, а свет из окон библиотеки позволил мне увидеть по крайней мере это. Возможно, модель не точно такая, но она очень похожа вон на ту.
– Спасибо, – улыбнулся Тео. – Это все, что я хотел узнать. Отвезти тебя домой?
– Нет, моя машина стоит около конторы Джека. Ты мог бы подбросить меня туда?
– Никаких проблем.
Келси вернулась в контору Джека, когда он стоял у бутыли с охлажденной питьевой водой. Она сказала, будто забыла что-то в своем письменном столе, но Джек решил проводить Келси до ее автомобиля, догадываясь, что на уме у нее нечто более серьезное. Они стояли на краю тротуара между машиной Келси и темным оливковым деревом, которое росло в квадратном гнезде, пробитом в асфальте в декоративных целях.
– Тебя не удивляет, что я пришла сегодня в офис с намерением очистить свой рабочий стол?
– Никто тебя не увольнял.
– Никто не просил меня остаться.
Несмотря на то, что решение Джека не было осознанным, он не мог отрицать справедливости сделанного ею вывода.
– Мне жаль, – сказала Келси, – что своим поведением в суде я поставила тебя в неудобное положение в конце слушания. Это было не очень профессионально.
– Понимаю.
– Правда понимаешь? Или только говоришь так?
– Думаю, дело принимает совсем уж дурацкий оборот.
– Дурацкий? Джек, какой-то негодяй на пути из библиотеки домой приставил мне к лицу револьвер и угрожал утопить моего сына. Сегодня твой клиент схватил меня и продемонстрировал, как размозжит мне голову. Я не виню тебя ни за то, ни за другое, но вот какая штука: я все еще думаю, что во мне есть нечто такое, что может оправдать меня в твоих глазах.
– Я не пытаюсь заставить тебя думать таким образом.
Ее тон стал мягче, но выражение лица оставалось печальным.
– Я хочу, чтобы мы перешагнули через это, через эту неловкость, возникшую в наших отношениях с тех пор, как журналистка позвонила мне насчет Татума.
– Хотелось бы, чтобы этого не было, но я не могу делать вид, будто ничего не произошло.
– Она взяла меня хитростью, и я совершила ошибку.
– Из-за такой ошибки наш клиент мог бы попасть в тюрьму.
– Туда, где ему, похоже, и следует находиться.
– Дело далеко не в этом.
– Я знаю, что допустила ошибку. Я же сказала, что сожалею об этом.
Джек опустил глаза и смотрел в сторону. Келси приблизилась к нему и откинула назад голову, пытаясь поймать его взгляд.
– Эй! – Она застенчиво улыбнулась. – Если ты намерен сказать, что любовь не предполагает заявлений типа «я сожалею», то я думаю, что сейчас же задушу тебя.
