Ядовитый воздух свободы - Блейк Анна
— Ладно, — спокойно сказала она. — Давайте доедем. Но сначала вы выпьете лекарства. А я пока проверю, что там с вызовом Нахмана-младшего в управление.
Глава вторая
Аксель Грин
Спутник-7
По дороге к Марии Аксель Грин составлял свой список причин ненавидеть Спутник-7.
Во-первых, все врут. Во-вторых, те, кто не врет специально, врут неосознанно, потому что правды не знают. В-третьих, те, кто не врет, порой просто не могут ничего сказать, потому что вопрос касается государственной тайны. В-четвертых, люди здесь застряли в восьмидесятых. В-пятых, здесь нет хороших ресторанов или кафе. Еда в столовых казалась сносной, но не более того. Аксель готов был продать душу за стейк. Ну или хотя бы жаркое. В-шестых, здесь отсутствовали ночные клубы. В-седьмых, сюда так просто не пригласить друзей. Да вообще никого не пригласить и самому не выехать. После дела Рафаэля детектив приучил себя проводить вечер пятницы вне дома. И не потому, что квартиру могли вскрыть, а машину взорвать. А потому, что после всего, что произошло, не мог оставаться наедине со своими мыслями. И нужно было признаться: последний аргумент должен идти под номером один.
День неумолимо заканчивался, приближая ночь. Очередная бессонная ночь, если он срочно что-нибудь не придумает. Он не понимал, куда идти и что делать, ощущал себя примерно так же, как на одном из заданий, когда остался без поддержки и попал в песчаную бурю. Вокруг опасная среда, у тебя почти нет припасов, подмоги ждать неоткуда. В подобном состоянии он мог функционировать долго. Но требовалось время на адаптацию, а она еще не произошла.
Нечеловеческим усилием изгнав из головы мысли про Ночной квартал Треверберга и людей, которых там можно случайно встретить, Аксель сосредоточился на дороге. Он почти добрался до дома Марии и не ждал от нее теплого приема. Мать Магдалены, скорее всего, снова его выгонит. Потому что он снова переступит черту. Какой ей резон отвечать на вопросы? Взывать к ее гражданскому долгу? Писательницы?.. Писательницы, которая специализируется на фэнтезийных любовных романах мелкого разлива?
По сформировавшейся за день привычке детектив припарковался подальше и решил пройтись пешком. Он не был уверен, что недоброжелатели организовали за ним слежку и опасность подстерегала за каждым углом, но решил довериться пробуждающимся инстинктам. Сумерки опустились на город, редкие прохожие шли, опустив головы. Таунхаусы вынырнули из небытия внезапно, будто бы в один момент. Аксель остановился, сделал пару вдохов и направился к дому Марии, стараясь не думать ни о чем, что могло бы сбить настрой. Впрочем, в решении отправиться к матери Магдалены немедленно детектив не сомневался. Реакция Эрика Туттона была бесценна. Живые правдивые эмоции многого стоили.
Аксель подошел к уже знакомому дому и нажал на кнопку звонка. Дверь отворилась не сразу. А когда отворилась, он не узнал женщину, которую увидел. Это определенно была Мария. Совершенно на себя не похожая. Нечесаные волосы, джинсы и футболка. Отсутствие макияжа. Или это ее настоящий образ, а та женщина-вамп, к которой он привык, — просто маска, искусно подобранная и неживая?
— Вам чего? — пьяным голосом спросила Мария.
— Где Норель?
— Спит. Вам чего? — злобно повторила она, пошатнувшись.
Аксель сделал шаг вперед, и писательница невольно отступила в глубь квартиры. Он уловил терпкий запах алкоголя, который смешивался с духами, превращаясь в реактивную смесь.
— Поговорить надо, — чуть мягче произнес Грин, пытаясь перехватить взгляд мадам Тейн, но она старательно отводила глаза.
— Наговорились уже. Хватит. Я же просила вас уйти.
— Это было вчера, миссис Тейн.
Мария отшатнулась, будто он ее ударил. Посмотрела на визитера диким взглядом лесной кошки, но быстро взяла себя в руки. Сказывались годы практики публичных выступлений и презентаций.
— Я бы могла подать на вас жалобу, детектив, — спокойно сказала она. — И оказалась бы в своем праве.
— У меня пара вопросов, — сделав вид, что не услышал, произнес Грин. — Это важно. Я должен найти того, по чьей вине погибла ваша дочь. И того, кто убил Констанцию Берне. Вы связаны с ним, я уверен.
— Я?! Вы в своем уме, детектив?
Грин наконец смог пройти в коридор. Он закрыл за собой дверь, стараясь не обращать внимания на пьяное возмущение хозяйки таунхауса, которая стояла в паре шагов, зло скрестив на груди болезненно тонкие руки. Такое горе надо пережить. Он не помощник. Он не может разобраться даже со своими демонами. Вот его друг Карлин нашел бы нужные слова, расположил женщину к себе и смог бы установить с ней тот самый контакт, благодаря которому профайлеру выдавали постыдные секреты как на духу. Если Грин на людей действовал магнетически, то у доктора Карлина к таланту примешивался профессионализм. Устоять было невозможно. Но Марка тут не было. Только Грин и Мария. И спящая Норель, мысли о которой почему-то мучили детектива.
— Уверен в этом. Связаны. Но это не обвинение. Я подумал о том, что, безусловно, во время нашей первой встречи вы не были до конца честны со мной. Да, вы пересказали нам сюжет своей книги. Но…
— Я поняла, — прервала Тейн. — Пойду сделаю кофе. Вы же не отвяжетесь?
— Время для горя еще придет.
— Время для горя есть всегда. Только дело не в нем, ведь так? Вам нужно еще одно раскрытое дело и еще одна отмщенная душа. Только вы не понимаете, детектив Грин, что материнскому сердцу ваша месть не нужна. Ему нужна дочь. Живая. Даже если мы не были близки и я особенных чувств к ней не питала, факт есть факт. Ее больше нет, и мой мир изменился.
— У вас есть Норель.
— Она не моя.
— Я знаю.
Мария, которая уже собиралась уйти на кухню, замерла и подняла на него внезапно прояснившиеся глаза.
— Юридически — моя.
— А фактически ее отец — Ник? А вы не мать, а бабушка.
Грин выбросил этот козырь, возможно, поспешно. Даже в какой-то степени неумело. Но Мария сделала несколько шагов в сторону гостиной, нащупала рукой спинку кресла и медленно села, будто пытаясь растечься по обивке и исчезнуть.
— Давно вы это знаете?
Грин сел напротив нее. Пауза затянулась, Мария напряженно ждала ответа, а он неспешно размышлял о том, как именно стоит подать информацию. Ему нужно заставить ее сотрудничать. Но как? Мария продолжала оставаться для него тайной. Он не понимал, что для нее важно, кроме смерти дочери. Писательница не была похожа на женщину, которая переживает горе. Она казалась отрешенной. Будто сняла одну маску, но под ней оказалась другая. Будто в ней не было чувств, а изображаемые эмоции — отрепетированная роль.
— Как вы связаны с Констанцией Берне?
Мария неопределенно дернула плечами.
— Никак.
— Но вы знакомы.
— Были.
Лицо писательницы снова окаменело. Аксель постоянно ловил себя на мысли, что не может ее расколоть. Просто не получается пробиться сквозь защиту. Защиту из… бесчувственности?
Мария встала. Улыбнулась.
— Я сделаю кофе.
Грин поднялся вслед за ней.
— Если знаете что-то, скажите. Это упростит всем жизнь.
Писательница бросила на него лукавый взгляд.
— Если бы все было так просто, детектив, мои истории бы не читали люди. В жизни все как в книгах. Чем запутаннее, тем интереснее. Чем больше препятствий на пути у главного героя, тем слаще приз. Вы уже выбрали для себя приз? Чего желает ваше сердце, детектив? Поведайте мне свою историю. И, может быть, я увековечу ее в книгах.
Аксель остановился. Мария скрылась на кухне, а он пытался осознать то, что только что услышал. Не получалось. Женщина вела свою игру или же использовала профессию как предлог для смены темы.
— Создавая препятствия следствию, вы нарушаете закон.
— И что вы мне сделаете? Арестуете? Мне дадут лучшего адвоката, уверяю вас, — откликнулась Мария почти весело. — Только попробуйте намекнуть моему редактору, что рукопись вовремя не придет, — и узнаете, где заканчивается жизнь и начинается ад. Она перевернет город, если понадобится. Потому что мои книги — ее основной источник дохода, ее статус и имя.
