Дин Кунц - Ночной кошмар (Властители душ)
Поднявшись на четыре лестничных марша, преодолевая по две ступеньки зараз. Пол оказался сразу на третьем этаже, поскольку из-за громоздких механизмов высота цеха достигала двух этажей. На мгновение Пол остановился, чтобы обдумать дальнейшие действия, затем двинулся к пятой комнате слева.
Дверь была заперта.
Он дважды ударил по ней ногой.
Замок выдержал натиск.
На стене в коридоре висел застекленный противопожарный щит. На нем - огнетушитель и топор.
Разбив рукояткой револьвера стекло. Пол взял топор. Обухом он стал вышибать дверной замок из двери кабинета. Выбив замок и сломав слабый внутренний засов. Пол бросил топор, распахнул разбитую дверь и вошел внутрь.
В кабинете стояла темнота. Он не зажег света, так как не хотел выдавать своего местоположения. Закрыл дверь в холл, чтобы его силуэт не выделялся в слабом свете, пробивавшемся оттуда.
Окна кабинета находились над террасой нижнего этажа. Подняв раму вверх, он выскользнул из окна и ступил на крышу террасы, покрытую рубероидом.
В лицо ударил ветер.
Пол вынул из-за пояса "магнум комбат".
Если Даусон прятался где-то на территории северного двора, то крыша представляла наилучшее место, откуда его можно было обнаружить.
Темнота хорошо защищала Даусона, так как во дворе не горела ни одна лампа.
Пол мог бы их включить, но он не знал, где находится выключатель. К тому же ему не хотелось тратить много времени на поиски выключателя.
Среди замершего двора двигалась лента наклонного транспортера, со стуком бежавшая к печи для сжигания обрезков и мусора. Его, должно быть, забыли выключить вместе со другим оборудованием. Прямо под тем участком крыши, где стоял Пол, лента транспортера выходила из здания и, наклонно опускаясь до высоты двадцать футов над землей, ярдах в сорока от цеха достигала загрузочного отверстия печи. Конусообразная печь, диаметром около тридцати футов в основании и десяти в верхней части и высотой футов сорок, работала на газе, и пламя в ней никогда не гасло, за исключением редких случаев, когда главный мастер давал команду отключить печь. Даже теперь, когда лента транспортера не несла в печь топлива, внутри бушевало пламя.
Судя по силе пламени, по тому, как оно бесновалось за открытой дверцей печи, несколько сотен фунтов древесных отходов, составлявших часть ежедневной порции сжигаемого, были загружены в печь до того, как Даусон приостановил работы на фабрике, и не успели еще прогореть.
В других частях двора царили тишина и спокойствие. Фабричный пруд, над серединой которого на толстых тросах качался мощный крюк-захват, простирался справа от складской площадки и печи. На поверхности воды плавали бревна, походившие на дремлющих аллигаторов. От пруда к террасе тянулся небольшой канал. Когда фабрика функционировала, рабочие по этому каналу гнали бревна с помощью багров к установленным под крышей веранды цепным подъемникам. Подъемники захватывали бревна и на цепях подтаскивали их в разделочный цех. С восточной и северной сторон пруд окружали штабеля бревен, запасенных на долгую зиму. Слева от площадки и печи, вдоль забора с колючей проволокой, окружавшего склад готовой продукции, стояли два тягача, подъемный кран и несколько других мощных механизмов. Даусона нигде не было видно.
Вслед за громом и вспышками молний внезапно посыпались крупные капли дождя. Словно шестое чувство подсказало Полу, что грохочет не только гром. Подстегнутый предчувствием, он резко обернулся. За его спиной из того же самого окна на крышу вылез Даусон. Между ними было не более ярда. Даусон был старше Пола лет на пятнадцать, но выше ростом и тяжелее. Весь его облик источал смертельную угрозу: в руках он держал топор. Тот самый проклятый пожарный топор! Сжимая двумя руками, он занес его над головой. Топор начал опускаться.
Клингер поднялся до середины колокольни, когда вновь полил дождь. Капли шумно барабанили по церковной крыше и по кровле колокольни, заглушая шум шагов.
Он подождал и, убедившись, что дождь не собирался прекращаться, двинулся вперед, теперь уже не делая остановок после каждых трех ступенек. В этом шуме он сам едва различал скрип лестницы. Приободренный, преисполненный уверенности, сжимая в правой руке "вебли", менее чем за минуту Клингер преодолел оставшуюся половину пути и выскочил на верхнюю площадку.
***Пол резко присел.
Лезвие топора просвистело над самой головой. С удивлением, как бы со стороны, он услышал собственный крик и, не в силах прекратить кричать, внезапно осознав, что "Смит и Вессон" все еще зажат у него в руке, нажал курок.
Пуля раздробила Даусону правое плечо. Топор выпал из его рук. Описав дугу, он полетел вниз в темноту, где вдребезги разбил лобовое стекло одного из тягачей.
Со сверхъестественной ловкостью Даусон сделал поворот вокруг своей оси и всей тяжестью навалился на Пола.
"Магнум комбат" полетел вслед за топором.
Вцепившись один в другого, крепко прижавшись друг к другу, мужчины упали на крышу.
***Открытая площадка колокольни едва освещалась отблесками молний, но и этого слабого света вполне хватило для того, чтобы Клингер смог разглядеть, что перед ним лишь один человек - дочь Эннендейла.
Невозможно. Она сидела на полу, привалившись спиной к стене под аркой, и с ужасом смотрела на него.
Что за чертовщина?
Их должно быть две. Площадка размером около девяти квадратных футов была явно мала для игры в прятки. Однако то, что он увидел своими глазами, было реальностью. Но ведь они должны быть здесь вдвоем!
В ночи прокатились раскаты грома, трезубцы белых молний вонзались в землю. Открытую площадку башни пронизывал ветер.
Клингер навис над ребенком.
Глядя на него снизу вверх, дрожащим голосом девочка прошептала:
- Пожалуйста.., пожалуйста.., не.., убивайте меня...
- Где другая? - спросил Клингер. - Куда она ушла?
- Эй, мистер, - произнес голос за спиной Клингера.
Значит, они слышали, как он поднимался по лестнице. Приготовились и ждали его появления.
Но как это им удалось?
Ощутив внезапную слабость, дрожа, отлично понимая, что спасать свою жизнь слишком поздно, тем не менее, Клингер повернулся лицом к опасности.
Позади него никого не было. Гроза, полыхнув еще одной молнией, предоставила ему отличную возможность убедиться в том, что на площадке находились только двое: он сам и ребенок.
- Эй, мистер!
Клингер посмотрел вверх.
Темная фигура, словно чудовищная летучая мышь, нависала над ним. Женщина. Дженни Эдисон. В темноте Клингер не видел ее лица, но не сомневался, что это она. Она услышала, как он поднимался по лестнице (а он-то мнил себя таким умным!), и успела забраться на подвеску колокола, под самый потолок, на шестифутовую высоту, как проклятущая летучая мышь.
"Минуло двадцать семь лет с тех пор, как я отвоевал в Корее, - подумал он. - Слишком стар я для рейдов командос. Слишком стар..."
Он не видел винтовки, но знал, что ее дуло направлено в него.
Сзади дочь Эннендейла отползла в сторону с линии выстрела.
Все произошло так быстро. Слишком быстро.
- Скатертью дорога, ублюдок, - проговорила Дженни Эдисон.
Клингер даже не услышал выстрела.
***Даусон рухнул спиной на середину наклонной ленты транспортера. Захваченный неуклюжими, но прочными объятиями. Пол последовал за ним и упал сверху. От удара у обоих вышибло из легких весь воздух.
После длительного раскачивания лента транспортера пришла в равновесие, приняв тяжесть их тел, и мягко понесла их головами вперед к раскрытой пасти печи.
Судорожно хватая воздух ртом, обмякший после падения. Пол приподнял голову с конвульсивно вздымавшейся груди Даусона. Впереди, в тридцати ярдах, выбрасывая желтые и оранжевые языки, бушевало пламя.
Двадцать пять ярдов...
Оглушенный, раненный в плечо, сильно ударившийся головой при падении, Даусон не был готов сразу же продолжить поединок. Он жадно хватал воздух, захлебывался потоками дождя, вода вылетала из его ноздрей.
Тарахтя и потряхивая, транспортер продолжал двигаться вперед.
Двадцать ярдов...
Пол попытался скатиться в сторону с этой магистрали смерти.
Здоровой рукой Даусон вцепился в рубашку Пола.
- Отцепись.., ты.., ублюдок! - с перекошенным лицом прохрипел Пол, не имея сил вырваться.
Пальцы Даусона как когти вцепились в него и не отпускали.
Десять ярдов...
Собрав последние силы. Пол размахнулся и кулаком ударил Даусона в лицо.
Даусон разжал пальцы.
Пять ярдов...
Со стоном, уже ощущая жар печи. Пол бросился вправо вниз с транспортера.
Сколько до земли?
