Андрей Ильин - Злые стволы
— Чего вам надо? — на ломаном русском спросил китаец.
— Мне нужно, чтобы ты передал своим, что в самом ближайшем времени возможен захват ракеты стратегического назначения, направленной на Китай. И возможен запуск этой ракеты. При худшем развитии событий.
— Я вас не понимаю…
— Не валяй ваньку. Или кого вы там вместо него валяете в вашем Китае? Все ты понимаешь. И все передашь. Посуетитесь там малость по этому поводу. Ноту дайте. Расследования потребуйте. В общем, пошумите. Может, они тогда одумаются.
— Почему кто-то должен хотеть запускать в нас ракета?
— Потому что хотят! — очень по-русски ответил пассажир.
— Я вас все равно не понимаю…
— Ну и хрен с тобой. Понимаю — не понимаю. Я сказал, а ты как хочешь! Только потом в затылке не чеши, когда пара ваших провинций останется без народонаселения. Останови возле той арки. Спасибо, что подбросил. Деньги за проезд возьмешь с нашего МИДа. По счетчику. Будь! Узкоглазый.
Пресс-атташе прихлопнул покрепче дверцу и прямым ходом направился в посольство.
Там он, едва ворота за задним бампером захлопнулись, проследовал в известный ему кабинет. И написал подробный рапорт о происшествии. Атташе по культуре.
Атташе по культуре вызвал своих секретарей. Тоже по культурной части.
Секретари принесли альбомы. Не с репродукциями картин. С фотографиями. С фотографиями работников внешней и внутренней разведки. И с фотографиями всех прочих работников безопасности и ГРУ, вплоть до местных, районного масштаба, руководителей. Не всех, но многих.
— Смотри, — приказали они пресс-атташе. Пресс-атташе стал листать страницы, внимательно отсматривая каждую фотографию.
Фотографии были разные. Парадные, словно содранные с Досок почета, плохонькие, переснятые с телеэкранов и газет, совсем плохие, оперативно сделанные из окон проезжающих мимо входных дверей зданий безопасности машин. Но все фотографии были узнаваемые. Альбомов было несколько. Альбомов было много.
— Нет, — говорил пресс-атташе. — Нет. Нет Нет.
Пока не споткнулся.
— Кажется, этот. По крайней мере очень похож.
Атташе по культуре кивнул своим помощникам. И все прошли в кинозал. Но не для того, чтобы смотреть шедевры мирового кинематографа.
— Начинайте, — кивнул культурный атташе. — Смотрите внимательно. Если заметите кого-либо похожего на встреченного вами человека, остановите показ.
На большом телевизионном экране замелькали кадры. Торжественных заседаний. Торжественных вручений и награждений. Торжественных похорон.
— Стоп! — крикнул пресс-атташе.
Кадры прокрутили назад. И повторили снова. И повторили еще несколько раз. Несколько десятков раз.
— Он! Это он!
— Зубанов Григорий Степанович. Полковник госбезопасности. Полковник госбезопасности в отставке, — доложили секретари.
— Давно в отставке?
— Более года.
Так вот, оказывается, кто в пьяном виде прыгает под колеса дипломатических машин. А еще говорят, что в России такие большие люди на дорогах не валяются…
— Подготовьте мне о нем исчерпывающую справку, — приказал атташе по культуре. — Где, когда родился, где и в каких должностях служил, в каких операциях принимал участие. Ну и, конечно, черты характера, наклонности, пороки.
— Когда представить справку?
— Как можно быстрее…
Глава 89
Китайцы молчали. Словно воды в рот набрали. Ни нот, ни протестов, ни заявлений. Тишина. Словно это не их территорию собирались обстреливать термоядерными боеголовками.
Или этот атташе был действительно по печати? Или он решил, что сбитый им гражданин был обыкновенным алкоголиком? С типичными, многозначительного свойства алкогольными речами. Угодил под бампер посольской машины и стал пугать посольство обидевшего его государства немедленной бомбардировкой, не имея возможности отомстить за причиненный физический и моральный урон как-то иначе…
Может, тот атташе ничего не понял?
Короче, международного скандала не получилось. Получилось обыкновенное, местного масштаба, ДТП.
Получился — пшик!
Теперь не оставалось ничего другого, как пытаться выходить непосредственно на правительство. Которое отвечает за безопасность страны в целом. И которое вряд ли захочет иметь на своих юго-восточных рубежах большую войну.
Конечно, посольству обращаться в правительство было бы сподручней, чем отдельно взятому, находящемуся в бегах гражданину. Но деваться тому гражданину некуда…
Надо выходить на правительство. Причем так выходить, чтобы его раньше времени не сцапали и не отволокли на прежнее место работы, на совершенно ему не улыбающуюся встречу к бывшим друзьям-соратникам… А это значит, что подходят только обезличенные формы связи.
Остается обратиться к бумаге и ручке.
Полковник Зубанов написал письмо, где подробно изложил все известные ему факты. Написал на конверте: «Срочно! Дело государственной важности!» Указал контактный, по которому он будет звонить в строго определенное время, телефон. И сбросил письмо в почтовый ящик на входе в правительственную приемную.
Он надеялся, что сделанная им приписка не позволит бюрократам, отсматривающим входящую почту, положить письмо «под сукно». Или выбросить в корзину. Он надеялся, что оно ускоренным ходом дойдет до людей, которым было предназначено.
Контрольное время наступило через два дня.
Полковник набрал один из выбранных им ранее наугад правительственных телефонов. Если его сообщение дошло до адресата, то в это время на этом телефоне будет находиться осведомленный в деле человек. Если ответит простой, не понимающий, о чем идет речь, чиновник, значит, письмо ушло в корзину.
— Вас слушают, — сказала трубка.
— Говорит человек, два дня назад пославший письмо…
— Минуточку. Я соединю вас с абонентом. Пауза, гудок, новый голос.
— Говорите.
— Я тот аноним, который два дня назад…
— Я в курсе.
— Вас заинтересовало мое сообщение?
— В определенной степени. Но мне нужны доказательства. Вы готовы их представить?
— Я готов рассказать подробности. Те, которых не было в письме.
— Хорошо. Сегодня в 16 часов приходите к восточному входу…
— Я не могу прийти в восточному входу.
— Почему?
— Ну, например, потому, что нас могут прослушивать. И я не дойду до восточного входа.
— Прослушивать? Мой телефон? Вам не кажется, что вы перебарщиваете в своих подозрениях?
— Как знать…
— Хорошо, что предлагаете вы?
— Пусть меня подберет ваша персональная машина. Через три часа.
— Где?
— Через два с половиной часа я перезвоню по этому же телефону и назову место.
— Хорошо. Как знаете.
— Простите…
— Что еще?
— Можно мне узнать номер вашей машины?
— Можно. Номер…
Судя по номеру, абонент был фигурой серьезной. Не супертяжеловес, но и не полутяж. Абонент был достаточно весом, чтобы без стука, запросто открывать двери самых высоких кабинетов.
— Вы удовлетворены?
— Да. Конечно.
— Тогда звоните через два с половиной часа…
Полковник отпал от трубки телефона-автомата, как от приближенной к уху раскаленной сковородки. С такими людьми он в своей жизни еще ни разу не разговаривал. Таких людей он видел только по телевизору и на трибуне Мавзолея во время первомайских и 7 Ноября парадов.
Если он сможет доказать им свою правоту, то его друзья-враги окажутся… в том самом месте, где на сегодняшний день по самые уши пребывает он. А реабилитировавшийся, он, чем черт не шутит, в том, где пока восседают они. Что было бы в высшей степени справедливо для человека, вполне, может быть, остановившего Третью мировую войну…
Через два с половиной часа Зубанов прозвонил по условленному телефону и назвал адрес. Теперь, даже если бы их кто-то прослушивал, вряд ли бы этот кто-то успел сориентироваться и прибыть к месту встречи раньше правительственного лимузина. Но даже успев, вряд ли бы решились атаковать персональный автомобиль одного из высших руководителей страны.
В назначенное время полковник был на месте. Был в вестибюле станции метро, откуда предполагал в последнее мгновение добежать до условного столба. И нырнуть в открытую дверцу. Как к Христу за пазуху.
Машина показалась в конце видимого чуть не во всю длину проспекта. Впереди, распугивая посторонний автотранспорт мигалкой, неслась машина ГАИ. Сзади — черная «Волга» охраны. Все как положено. Кроме того, что должно произойти дальше. Дальше эскорт должен был притормозить возле ничем не примечательной станции метро и подобрать бросившегося к машинам прохожего.
Зубанов вышел из вестибюля.
Колонна приблизилась.
Полковник огляделся. Вокруг. И вокруг машин. Нет, на первый взгляд все спокойно. Никаких посторонних автомобилей, никаких подозрительных, остановившихся или приблизившихся лиц. Вроде бы все как всегда…
