Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 2.Книга судьбы
— Вы почти все знаете, — задумчиво проговорил Рус — А откуда братьям известно, что я здесь?
— Наверное от мистера Маккинроя: раз настоятель просил и от него передать вам и Сен Ю наилучшие пожелания.
— Занятно, — после некоторого молчания продолжил монах. — И все же, почему никто из братьев не прибыл сюда? Есть же самолеты, поезда.
Старший присел на стул, пригнулся к Русу, тихо заговорил:
— Недавно было совершено вооруженное нападение неизвестной группы на южный монастырь, и все общины монахов брошены сейчас на перегруппировку сил и решение задач усиления обороны монастырей.
Рус уже ни на кого не смотрел. Эта новость была для него, как удар молнии в родной дом. Он знал теперь, что, обязательно должен быть в монастыре и сейчас решал проблемы дальнейшего продвижения к границам Китая.
Из задумчивости его вывел голос старшего.
— Господин Рус, нам всем желательно не медлить.
— Скажите, господа, в какой степени опасность от Динстона и его конторы может угрожать нам здесь?
— Такая же как и до этого. Настоятель тоже упоминал имя названного вами американца, как самого опасного субъекта. Когда ваш корабль из Дурбана подошел к нашим берегам, он появился в делийском посольстве, и мы сразу же взяли его под наблюдение. У нас много толковых и преданных людей. И он без нас шагу не сделает в Индии. Мы и вас еще на корабле уже охраняли. С лоцманом и таможенниками поднялись на судно пятеро наших парней. Порт, берег все было под наблюдением. Трудностей нам это не составило. Мы знаем в Бомбее всех полицейских, всех стукачей, всякие борзые и амбициозные группировки. Американское посольство знаем. И, если кто-то новый появится возле вас, мы его сразу вычислим.
Но пока все нормально.
— Удивительно: я так привык к чужим глазам за спиной, что ощущаю неловкость при их отсутствии.
Индийцы тоже улыбнулись.
— Спасибо за новости, господа друзья. Вам, — обратился он лично к старшему, — наверное следует пойти со мной, а ваши люди пусть перекроют этажи. Пока я не дошел до монастыря, я не имею право на необоснованный риск и расслабление.
Старший кивнул в знак согласия и, немного погодя, добавил:
— Несомненно, брат Рус. Здесь, в Индии, начинается зона непосредственных интересов преступных «Триад». В любом случае и нам нельзя уповать только на везение.
Глава вторая
Сэр Маккинрой через своего доверенного агента пригласил месье Боднара в посольство. Это в какой-то степени успокоило все еще настороженного француза, но все же он счел своим долгом тактично спросить:
— Господин Маккинрой, у меня сохраняются опасения насчет своей жизни и хотелось бы, чтобы вы прояснили мне ситуацию с моим будущим.
Эксперт хоть и был как всегда задумчиво спокоен, но легкая ироническая улыбка коснулась его лица после вопроса комиссара. Это конечно путало месье и давало пищу для различных умозаключений. Но эксперт, не торопясь, давая всякий повод для размышлений, успокаивал полицейского.
— Сеньор Боднар, ваша главная неприятность, о которой, я думаю, вы более печетесь, самоустранилась.
— Какая? — не догадываясь, на что намекает американец, воскликнул француз.
— Та, что вы считаете для себя самой опасной. Она приказала долго жить.
— Кто приказал? — как одураченный, все еще не врубаясь в подтекст эксперта, глупо таращился комиссар.
— Ну, я не мог слышать его последних слов. В газетах на первых полосах сообщено, что полицейского нашли с семью пулями в голове. Хотя экспертиза установила, что первая была достаточно смертельной.
— Я что-то не могу вас понять, сэр, — ни о чем не догадываясь переспрашивал месье.
— Я тоже ничего не понимаю. Но сеньора капитана уже со всеми полагающимися ему почестями похоронили.
— Луис? — начал о чем-то догадываться комиссар.
— Да, месье, сеньора капитана Луиса нашли мертвым.
— А кому он был нужен? — как дотошный репортер, ведущий частное расследование, почему-то начал расспрашивать Боднар.
— На этот счет ничего не могу сказать. Идет следствие, и пока еще никаких ниточек в деле не задействовано. Я лично было договорился о переводе капитана в северные провинции для продолжения службы. Но тут такая новость, что моих усилий не понадобилось для обеспечения спокойствия в вашей дальнейшей службе.
— Вот это новость. Вот это да, — начал потихоньку приходить в себя комиссар. — Никак не ожидал.
— А кто ожидал? Все очень неожиданно и загадочно.
Наконец и француз понял, что его немного разыграли, и он в излишних эмоциях, как мальчик, совсем не к месту спрашивал то, о чем ему напрямую никогда не скажут. Он сконфуженно махнул рукой, показывая, что одурачен немного.
— Сэр, не могли сразу по-простому сказать. А то я совсем запутался, кто для меня неприятность. Слишком много их у меня.
— Ну, я думал, что после круиза у вас имеется только одна неприятность. Поделитесь ими, и мы вместе подумаем. Какой сок предпочитаете, месье сеньор?
— А-ай, любой, — спокойно и уже удовлетворенно протянул француз. — Лишь бы холодный и не кислый.
Маккинрой поставил на стол несколько бутылок с разными этикетками.
— Думаю, месье Боднар, я вас достаточно успокоил этой новостью.
— Еще бы, — большими глотками осушая бутылку, молвил француз.
— Хотелось бы услышать ваш рассказ о монахе.
— О-о, сеньор Маккинрой, здесь простыми словами не отделаешься.
Около них такая аура многозначительности и недосказанности, что только детективные романы строчить.
Американец больше не перебивал француза, понимая состояние восхищенности собеседника.
— Ничего не знаю, но то, что знаю, звучит так. Пока я вышел на монаха, в четырнадцатой каюте бесследно пропали пятеро боевиков немцев. Поймите мое состояние. Я, имея почти всю информацию на корабле, с первых дней сталкиваюсь с непонятным, необъяснимым, загадочным. Исчезли пятеро и никаких следов. Зашевелились наци. Каюту вскрыли, людей нет. Документов тоже нет. Только растертая кровь на полу. У всех испуганные глаза. Ни спросить-ни ответить. Работаем вместе с сотрудниками службы безопасности фирмы, которой принадлежит сей лайнер. После, пока я все еще планирую и рассчитываю, как с Русом организовать полноценную сохранность раненого, двое полицейских из «эскадрона» также неизвестным образом исчезают в своих каютах. Никто ничего не видел, не слышал. Но кровь на полу осталась. Теперь после этого случая, кроме монаха, подозревать в принципе было некого. Внешне я успокоился. Но потом начал подумывать, что кто-то пятый на судне.
Что интересно: детективы службы охраны корабля и меня, комиссара, начинают подозревать и опрашивать. Но здесь у меня дипломатичнее получилось, и нить следствия в свои руки взял я. Но прошла ночь: от ядовитых стрел погибают двое телохранителей одной молодой филиппинки, китайки по происхождению. Красавица писаная. И строптивая, дальше некуда, резкая, гордая. Слов нет-женщина редкой породы. Трупы ее людей обнаружены прямо под лестницей на палубе люкс. Еще теплые, трепещущиеся в предсмертных конвульсиях. Но на этой палубе раненый монах. Не могу понять: что может быть общего между охраной китаянки и далекими от общений с людьми аскетами. Но сейчас понятно, что и Рус, имея также какую-то свою информацию, не дремлет и планово избавляется от возможных противников. Мадам в страшной истерике. Обстановка на палубах судна скрытно и постепенно накаляется. Больших усилий стоит сохранить известность происшедшего только между небольшим кругом служащих на корабле. Все конфликтующие группировки напряжены и готовы каждую секунду сорваться. Никто ничего не знает, не подозревает, но все всего боятся, насторожены и готовы к драке в любую минуту. Тут мне и приходит в голову, пользуясь нагнетаемой ситуацией, натравить полицейских на боевиков наци. Идея получилась, но немного раньше, чем я планировал, и немного не так, как я предполагал. Опять же из лучших и логических убеждений предупредил нашего брата монаха Руса. Как и должно быть в таких случаях, когда все идет на авось, события выходят из-под контроля и дальнейшие действия принимают массово-кровавый оборот. Погибают еще шестеро полицейских. Только трое из всей группы по вероятной случайности остались в живых. Тринадцать боевиков отправились гурьбой на тот свет. И неизвестно, сколько из них ранено.
Хорошо, что Рус сразу вернулся в каюту и предупредил меня. Мы быстро снесли трупы в морг, вымыли ресторан, сменили мебель, драпировку стен, зеркала. Короче, сумели сохранить пассажиров в неведении того, что случилось на лайнере. В ином случае паника могла подняться такая, что судно от страха перевернули бы ошалевшие пассажиры. И тут, я уже могу с полным основанием утверждать, не обошлось без ловкого содействия монаха. Такие потери… В Африке я уговорил его сразу после переливания крови Сен Ю мчаться в Порт-Элизабет. Он охотно согласился.
