Лев Пучков - Испытание киллера
Через двадцать минут «рафик» заехал во двор Оксаниного дома. Вручив Саше Шраму три «лимона», я отправил его рассчитываться с бригадой «Скорой». Вытащив Филянкина, который успел слегка прийти в себя и начал удивленно мычать, озираясь мутными глазами, мы со Стасом спустили его в подвал и, связав руки, усадили на стул.
Вчера вечером мы слегка поработали в подвале, придав ему антураж, характерный для самых лучших времен мрачной эпохи сталинизма. С потолка свисала на длинном шнуре тусклая лампочка под самодельным абажуром, в углу стоял обшарпанный стол с чернильницей и воткнутым в нее пером-самописцем, рядом, на треноге, величественно высилась видеокамера, направленная на «подследственного», а в противоположном углу покоился Оксанин «Шарп», заряженный двумя чистыми кассетами. В роли следователя выступал многоопытный Стас.
«Следователь» не торопился приступать к допросу: дал время клиенту очухаться и проникнуться серьезностью процедуры. Вальяжно развалясь за столом в продавленном кресле, Стас, скрытый во мраке от взгляда Филянкина, лениво курил и мурлыкал какую-то похабную мелодию. Я в это время, будучи облачен в прорезиненный фартук цвета детской неожиданности и имея на лице марлевую повязку, ненавязчиво усугублял интерьер, раскладывая на столе небезынтересные предметы.
— Могу я поинтересоваться, куда вы… эээ… где я? — хрипло прошептал пришедший в себя «подследственный», силясь рассмотреть Стаса.
— Можешь, — лаконично ответствовал Стас, продолжая курить и не делая попыток ответить на вопрос. Я завершил раскладку и отошел в сторону, демонстрируя Филянкину жутковатую коллекцию, в предназначении которой усомниться мог только законченный идиот: разнообразные щипцы, иглы, шприцы, паяльник, утюг, молоток с набором разнокалиберных гвоздей и… электродрель. Короче, все, что удалось насобирать в закромах Оксаниного мужа.
— Так где я? А? — затравленно пролепетал Филянкин, с трудом отрывая взгляд от моего столика.
— В подвале, — глубокомысленно сообщил Стас и зажег вторую сигарету. Я плотоядно потер руки и, вытащив из угла дрянной таз с водой, поставил его неподалеку от пленника. И начал натягивать одноразовые резиновые перчатки.
— У вас будут неприятности, — неуверенно пробормотал Филянкин. — Я не просто так… Я, между прочим, сотрудник аппарата губернатора, правая рука, так сказать… А вы? Кто вы?
— Следственная бригада Двенадцатого управления ЧК УГК, — сурово отчеканил Стас. — Ты телевизор смотришь, дебил? Знаешь, что в стране творится?
— Естественно, смотрю, — выдавил Филянкин. — И знаю… А что это за ЧК УГК?
— Чрезвычайный комитет по уничтожению госкоррупции, — лениво ответил Стас. — При Президенте России. Через неделю вся ваша областная мафия будет расстреляна в карьере за писчебумажным комбинатом — как только мы закруглимся с расследованием. Чрезвычайные полномочия, знаешь ли… А пока мы желаем кое-что узнать. Если будешь вести себя хорошо, моему коллеге, — кивок в мою сторону, — не придется демонстрировать тебе свое искусство.
— Меня что — тоже расстреляют? — озаботился Филянкин. — За что? Я же ничего такого… Ничего предосудительного! Ну — бабы там, тудым-сюдым, кое-какие услуги… А так — ничего…
— Отвечать по существу, — сурово распорядился Стас, пристукнув кулаком по крышке стола. — В данный момент меня интересует тройное убийство в доме мэра. То, что ты там был в момент совершения преступления, подтверждается экспертизой — на воронке и бутылке, которыми пользовались для приведения любовника губернаторши в алкогольное опьянение, обнаружены твои отпечатки пальцев. Если выяснится, что это ты убил всех троих — а выяснится это очень скоро, — недвусмысленный жест рукой в сторону стола с моими прибамбасами, — тогда тебя по истечении трех суток расстреляют все в том же карьере. Хочешь жить — сотрудничай со следствием. Тебе все понятно, дебил?
Филянкин оказался отнюдь не героем: видно, антураж эпохи сталинизма оказал требуемое впечатление на бывшего стукача КГБ. К прибытию Саши Шрама и Коржика, благополучно завершивших расчет с бригадой «Скорой», мы получили полный расклад по мерзкому деянию, случившемуся в мэрском доме в середине августа.
В принципе, ничего неожиданного рассказ Филянкина не преподнес. Оказывается, в нашем городе есть товарищ по имени Андрей Мирюк — проживает по улице Горького, дом № 36, что в Халтуринском районе, в частном секторе. Этот Мирюк периодически выполняет деликатные поручения губернатора — об этом Филянкин знает, а вот что за поручения конкретно — увы, не посвящали, не удостоился. В тот раз получилось так: губернатор дал команду Филянкину, чтобы приехал к Мирюку домой и привез его к дому мэра. Филянкин прибыл к Мирюку домой, забрал его вместе с каким-то типом и отвез к дому мэра. Мирюк с типом зашли во двор и чего-то там делали минуты три — Филянкин в это же время ждал в своем «Опеле» снаружи. Затем губернаторский порученец выглянул из калитки — весь такой встопорщенный и возбужденный, и поманил Филянкина рукой: «Подсоби-ка, малый!»
Филянкин вошел в дом и все это безобразие увидел: Жоржик головой в камине, голенькая Лада с перерезанным горлом, а потом и Ольга, и любовник ее — в бессознательном состоянии. Испугавшись, что его могут прямо тут же рассчитать за скверное поведение, Филянкин дисциплинированно делал все, что от него требовалось: вливал бессознательному смесь водки с водой из пластиковой бутылки. Единственное, что он себе позволил, — это по окончании акции поинтересоваться у Мирюка: «А губернатор в курсе?» — на что получил однозначный ответ: «А ты что, думаешь, мы это по своей инициативе спроворили?» Вот, собственно, и все — нет более ни в чем его вины…
Записав на магнитофон и зафиксировав все это дело на видеокассету, мы натянули на голову Филянкина вязаную лыжную шапочку и вручили под охрану Коржику, пообещав:
— Если соврал, гад, будем пытать с утра до ночи, а ночью поставим под задницу горшок со здоровым крысюком и начнем этот горшок разогревать паяльной лампой…
Затем я позвонил Бо и попросил прислать Валеру Базырова с патрульной машиной — для транспортировки задержанного, которого следует поместить в надежное место и охранять.
Отправив Коржика с Сашей Шрамом конвоировать «подследственного» мы сели обсуждать диспозицию следующего этапа операции «Губернатор», в качестве эксперта по анализу психологических нюансов пригласив Оксану. Внимательно посмотрев запись допроса Филянкина, Оксана быстренько слепила психопортрет этого порученца — Мирюка. По ее раскладу выходило, что парнишка обладает незаурядными физическими данными, хладнокровен и чрезвычайно чувствителен к опасности. А еще выходило — ну, это уже ее фантазии! — что Мирюк — личный киллер губернатора, постоянно действующий, который благодаря «крыше» наловчился качественно функционировать в любых условиях и готовить акции за рекордно короткие сроки. Пример тому — убийство в доме мэра, искусно притертое к моей скромной персоне. Вот таким образом…
После совещания я позвонил Славе Завалееву и попросил снабдить меня информацией о губернаторском порученце.
Едва мы успели пообедать, как позвонил Слава.
— Нет в наших анналах по нему ничего, — грустно сказал Слава. — Совершенно…
— Странно, — удивился я. — Значит — обычный среднестатистический житель?
— Да нет, не обычный, — поправил меня Слава. — На всех обычных мы… пардон — в нашей бывшей конторе что-то да есть. Потому что все обычные имеют паспорт, зарегистрированы где-то, проходят по коммунальным службам как-то, еще там где… А этого нигде нет — словно его в природе не существует…
— Как телефон Бо, — вставил я. — Вроде бы есть, а нигде не числится.
— Это тот самый, с которого ты мне звонишь, а на определителе номер не высвечивается? — уточнил Слава.
— Он самый, — подтвердил я. — Как бы мне зацепиться за этого Мирюка?
— Интересный, интересный у тебя телефончик, — конторским тоном проквакал Слава. — Надо будет как-нибудь с ним разобраться… А насчет зацепиться — вот тебе маленькая деталька. По этому адресу — Горького, 36, прописан совсем не Мирюк, а Лаптев. Что с ним сейчас, установить не удалось, но был такой замечательный момент в его жизни, когда им интересовалось наше ведомство. Радиохулиганил он, знаешь ли — тогда это было модно. Вот — сохранилась информашка: колодец ГТС № 18 — на перекрестке Горького и Кирова, четвертая колодка, вторая пара сверху. Это его — Лаптева то бишь — телефон. Больше ты от меня ничего не получишь, коллега. При всем желании — увы…
— Спасибо и на этом, — обрадовался я. — Остальное… Вот мне бы только какую-нибудь штуковину, чтобы присобачить к этой колодочке да прослушать…
— В чем проблема? — небрежно бросил Слава. — У меня туточки все, что угодно, найдется!
