Максим Шаттам - Лабиринты хаоса

Томас хотел бы не думать об этом. Это его уже не касалось. Он сделал больше, чем должен был. Томас улыбнулся, хотя сердце его ныло.

Это была не самая неприятная из его миссий. На этот раз приходилось признать, что он вжился в роль сильнее, чем было нужно. Он действительно проникся ее историей. Забыть ее будет нелегко. Но искусство забывать — это именно то, в чем он преуспел. И ему хорошо платили за это.

Яэль села в метро, чтобы уехать подальше от Томаса. Нельзя допустить, чтобы он ее нашел.

Яэль смотрела, как мимо проносятся станции, и старалась забыть черты того, кто дал ей так много. Она покинула его, намеренно отрицая чувство вины. Она сбежала, чтобы не вовлекать его больше в эту гонку.

Этот кошмар был лишь ее кошмаром. У него своя жизнь. У него еще есть шанс вернуться к нормальному существованию, на это понадобится лишь немного времени и некоторые объяснения при возвращении во Францию.

Что касается ее жизни, все было решено у Петерсена. То, что случится дальше, не важно. У нее осталось только одно дело: найти Гоферда и заставить его заплатить. О том, что будет потом, она не думала. Целью ее жизни стала месть.

Яэль вышла на станции «Бликер-стрит» и через несколько минут отыскала интернет-кафе. На Манхэттене их было не меньше, чем булочных во Франции. Яэль вынула из кармана пачку долларов из денег, врученных им Камелем, и оплатила четыре часа связи.

Джеймс Родос Гоферд.

Поиск выдал десятки страниц. Она бегло просматривала их одну за другой. Это заняло почти три часа. Взгляд ее задержался на фотографиях.

На вид Гоферду было лет пятьдесят, волосы с проседью, глубокие морщины на правильном, безукоризненно выбритом лице. Яэль была почти разочарована. Это был деловой человек, такой же, как многие другие, но почему-то он заинтересовался ею.

Она ненадолго прервалась, чтобы купить в автомате кофе.

На то, чтобы установить местонахождение Гоферда, потребуется гораздо больше времени, чем она предполагала. Нужно снять номер в отеле. В спокойном месте. За пределами Манхэттена, в удаленном от небоскребов и крупных компаний квартале. В Квинсе или Бруклине.

Яэль вернулась за компьютер, решив задать поиск по более точным параметрам. Имя плюс различные слова, вроде «живет», «адрес» или «квартира». Затем она попытала счастья со словом «сентябрь». Именно на странице из этого варианта поиска она обнаружила, что у Джеймса Гоферда назначена встреча на Манхэттене в понедельник, 10 сентября.

Завтра.

Гоферд председательствовал на собрании совета администрации в три часа дня, а вечером собирался пойти на выставку. Именно на сайте этого художника и появилось свидетельство о предстоящем визите магната. Художник писал, как ему приятно и какая для него честь видеть господина Гоферда на своей выставке. Гоферд был его спонсором.

Еще один обман, подумала Яэль. Миллиардер играл с этим художником, как и со множеством других людей, которые его окружали, чтобы воплощать в жизнь свои темные замыслы.

Яэль записала необходимую информацию и вышла из кафе. На улице она не обратила никакого внимания на человека в наушниках, который как будто случайно пошел за ней.

Яэль поужинала в небольшом ресторанчике в Квинсе, на берегу реки Ист. Ела она быстро и без аппетита.

Возвращаясь в гостиницу, Яэль вдруг сделала нечто, удивившее ее саму. Она сняла трубку телефона-автомата и узнала в справочной телефон отеля, в котором оставила Томаса. Ее соединили с номером, и после третьего гудка Томас снял трубку. Голос его был мрачен.

— Томас, это я.

— Яэль! Ты где?

— Слушай… Я хотела тебе сказать… Дело вовсе не в тебе! Но ты не должен оставаться со мной… Все зашло слишком далеко. Возвращайся к себе, живи своей жизнью. Если мы останемся вместе, тебя не ждет ничего хорошего.

— Не говори так. Скажи, где ты, и я приеду.

— Слушай, то, что я сказала Петерсену… Ты действительно мой ангел-хранитель. Но ты уже исполнил свой долг. Ты дал мне настоящее счастье. Как жаль, что мы не встретились раньше…

— Яэль, я готов следовать за тобой, где бы ты ни была, слышишь?

Она колебалась. Нет, она не могла ничего ему сказать. Это было бы глупо. Она закрыла глаза.

— Прости, — тихо сказала Яэль и повесила трубку.

Пошатываясь, она вернулась в гостиницу и закрылась в своем номере. На улице появился человек и подошел к телефону. Он надел перчатку из латекса, снял трубку и нажал на кнопку «повтор».

— Отель «Раглио», — ответил хриплый голос.

Человек быстро заговорил:

— Только что звонила моя жена, она забыла спросить кое-что важное у нашего друга. Соедините меня с ним еще раз, пожалуйста.

— А… э-э-э… это был… двадцать четыре, кажется. Не отключайтесь.

Но в трубке раздались гудки. Человек ударил по стенке кабины. Он нашел девчонку и, возможно, ее сообщника. Если придет приказ их уничтожить, работа будет выполнена еще до рассвета. Он убьет их во сне. Они не окажут сопротивления. И даже не поймут, что случилось.

Яэль встала рано, когда жара еще была не такой сильной.

Она прогулялась по берегу реки, затем вернулась и забрала багаж, успев все сделать до полудня. Прежде чем покинуть комнату, она проверила пистолет. Пули были гладкие и тяжелые. Яэль вставила их в револьвер и закрыла барабан. Никогда прежде она не держала в руках настоящее оружие. Она чувствовала, как он дрожит в ее руках. Казалось, оружие придавало вес ей самой. Простое движение указательного пальца могло оборвать чью-то жизнь, вызвать сенсацию. Достаточно направить пистолет на нужного человека, и История повернет в другую сторону. Револьвер в роли телевизионного пульта.

За одну секунду можно решить проблему, изменить будущее. Переключить телеканал.

Яэль убрала револьвер в рюкзак и вышла. Добралась до Манхэттена на метро, доехала до Пятой авеню и под палящим солнцем пешком добралась до 56-й улицы. Здание, в котором Джеймс Гоферд собирался появиться, находилось прямо перед ее глазами. Высокая блестящая башня, в стеклах которой отражались фасады окрестных домов и синее небо. Невозможно было догадаться, что происходит внутри. Яэль это показалось насмешкой. После истории с зеркалами это было словно вишенка в торте.

Яэль ждала на другой стороне улицы. Было жарко, крупные капли пота стекали по ее спине.

Около трех часов дня у входа остановился белый лимузин, из него вышел Джеймс Гоферд. Несмотря на жару, костюм на нем сидел безупречно. В руке он держал кожаный портфель. Он вошел в здание.

Яэль не видела того, кто притаился меньше чем в двух метрах от нее и был готов вмешаться в любую минуту. Она пересекла улицу и вошла в холл. Тень следовала за ней по пятам.

Мир прохлады, чопорных улыбок и комфорта встретил ее внутри, по другую сторону стеклянной стены. Яэль поискала глазами Гоферда. Он входил в лифт. Яэль успела впрыгнуть в кабину, прежде чем дверцы закрылись. Тот, кто шел за ней по пятам, не отставал.

Гоферд, Яэль и ее преследователь оказались вместе в просторной хромированной кабине. Девушка не обращала внимания на высокого человека, который вошел в лифт за ней. Она пристально смотрела на Гоферда.

Тот повернулся, чтобы рассмотреть ее. Его кожа казалась удивительно гладкой. Костюм подчеркивал выправку, руки были ухожены. Все в нем указывало на хорошее здоровье и элегантность.

Яэль смотрела ему прямо в глаза. Гоферд медленно опустил веки. Его лицо было бесстрастно, на нем вообще ничего не отражалось. Но Яэль поняла, что он узнал ее. Она сунула руку в рюкзак. Голос третьего пассажира неожиданно нарушил тишину:

— Не двигайся.

Она ощутила позади дыхание, всколыхнувшее ее волосы.

— На вашем месте я бы послушался, — сухо сказал Гоферд.

Яэль почувствовала, как в ней вскипает ярость.

Ты — не я. Ты не заставишь меня подчиняться.

Она сжала рукоять и выхватила пистолет.

Лицо Гоферда исказилось, когда белая вспышка ослепила Яэль. Боль пронзила все ее тело и взорвала мозг. Ноги подкосились, она рухнула на пол, ударившись головой о красный ковер. Последнее, что она видела, был Джеймс Гоферд, который качал головой. На лице его была смесь неодобрения и презрения, руки поправляли галстук.

Голова зажата в тисках.

Яэль открыла глаза… Стальные щипцы стискивали ее череп. Она лежала на кожаном диване, руки были обмотаны скотчем, врезавшимся в запястья. Она хотела приподняться, чтобы понять, где находится, но ее голова как будто взорвалась. Никаких тисков не было, просто головная боль.

Очень осторожно она оперлась на локоть.

Помещение напоминало английский паб — все из лакированного дерева. Одна стена была целиком стеклянной. По-видимому, комната находилась на вершине небоскреба. За окном взмывали ввысь башни Манхэттена, словно желая покорить небеса.