Дэвид Хьюсон - Убийство-2
— Делай что скажу, или я пристрелю тебя, — процедил Гуннар Торпе. — Руки за голову, Рабен, живо!
— Вы никогда толком не умели…
— Хватит одного выстрела, и все будут только рады.
Дуло приблизилось, скользнуло по виску Йенса Петера Рабена.
И он сделал, как было велено.
Серая могильная плита, чистая, изготовленная недавно. На ней имя: Пер Кристиан Мёллер. И две даты, между которыми всего двадцать семь лет. Простая надпись: «Hvil I fred».[3]
Было начало девятого. Лунд руководила командой криминалистов, которую сама вызвала, и пыталась поскорее завершить телефонный разговор с матерью.
— Сара, ты обещала помочь мне. Свадьба…
— Возникли осложнения. Еще есть время.
— Да ты просто забыла! — обвинила ее Вибеке.
— Как я могла забыть? Я все помню. Приду утром.
— Завтра уже свадьба!
— Мам, я не могу сейчас говорить, перезвоню позже. Пока.
Вокруг могилы устанавливали прожекторы и оборудование для земляных работ.
— Тебе уже приходилось это делать? — спросила она Янсена.
Хороший парень. Он многим рисковал, когда помогал ей расследовать убийство Нанны Бирк-Ларсен, но каким-то чудом гроза миновала его. Теперь рыжеволосый криминалист осматривал надгробие и почву около него. Венок отложили в сторону, и оголенный могильный камень окружал только невысокий кустарник.
— Пару раз.
— Как глубоко придется копать?
— Метра два или около того.
— А гроб не поврежден?
Янсен сложил руки на груди и уставился на нее. Чинопочитанием он никогда не страдал, за словом в карман не лез и над тупыми вопросами всегда с большим удовольствием издевался.
— Боюсь, мы забыли прихватить свои волшебные рентгеновские очки. Вот скажи мне… Эй!
Кто-то из команды криминалистов начал выкапывать куст рядом с могилой.
— Не трогай, — распорядился Янсен. — Это ведь чей-то сын. Проявите каплю уважения, пожалуйста.
Странге уже добрую четверть часа висел на телефоне. Наконец он убрал мобильник от уха и подошел к Лунд с усталым и недовольным видом.
— У нас большие проблемы, — произнес он вполголоса. — Прямо сейчас мы не можем получить ордер. Судья хочет знать больше.
— Что за ерунда? Это я хочу знать больше. Поэтому мы и просим разрешение на эксгумацию.
— Нам нужны более серьезные основания, — терпеливо пояснил Странге. — Давайте еще раз встретимся с Согардом и Торпе. Священник знал их всех — и Рабена, и остальных бойцов отряда. — Он вдруг переменился в лице. — Пришла мать!
— Идите и поговорите с ней, — приказала Лунд.
— Нет. — Сказать это ей в лицо ему было непросто. — Лунд, вы такая умная. Я почти во всем поддерживаю вас. Но не сейчас. У нас нет права вскрывать могилу. Мать скорбит о сыне. Мы не можем…
— Где она?
— Там. — Странге кивком указал на серую церковь на окраине кладбища.
Когда Лунд зашла в церковь, Ханна Мёллер громко кричала на священника.
— Я требую, что вы прогнали отсюда этих людей! Я не позволю, чтобы оскверняли прах моего сына!
Лунд подошла к ней:
— Прошу вас, мы можем поговорить?
— Нет! И я не передумаю. Это могила моего сына.
Священник бесшумно скрылся.
— Возможно, произошла ошибка, — терпеливо продолжала Лунд.
— У вас нет на это права!
— Мы должны убедиться, что в гробу действительно он. Для этого нам нужно ваше разрешение.
Ханна Мёллер смотрела на нее с ненавистью и отчаянием.
— Обещаю, что мы будем действовать уважительно и аккуратно.
— С чего вы взяли, что в гробу может быть не он? Что все это значит?
— Есть информация о том, что его видели через три месяца после того, как он был объявлен погибшим. Трое солдат стали свидетелями одного инцидента в Афганистане. Там находился офицер, которого звали Перк.
— Вы хотите сказать, что он жив? — с болью в голосе воскликнула женщина.
— Я не знаю, — ответила Лунд. — Возможно, он был замешан в одном преступлении. Речь идет об убийстве мирных граждан…
— Пер не способен на такое!
— Имея ваше разрешение, мы могли бы начать немедленно. Иначе я вынуждена буду обращаться за судебным решением, и все затянется. Пожалуйста. Если вы…
— Вы не человек. Вы какое-то чудовище! — выкрикнула ей в лицо Мёллер. — Неужели у вас нет сердца?
Это обвинение задело Лунд за живое, она с трудом сдержалась. В памяти снова всплыла картина из прошлого. Когда-то Ян Майер, сидя в инвалидной коляске, сказал ей примерно то же самое. У нее есть сердце. И чувства тоже есть. Именно эти чувства вынуждают ее иногда мучить людей, и мучиться самой. Чтобы найти истину и избавить их от боли.
— Я понимаю, что вы испытываете… — снова начала она, стараясь говорить спокойно.
— Лунд! — В дверях стоял один из оперативников.
— Я занята, — бросила она, не оборачиваясь.
— Приехал Брикс. Он хочет вас видеть.
Ханна Мёллер молча смотрела на нее. Лунд вздохнула и вышла из церкви на кладбище. Все работы были остановлены.
У могилы стоял Брикс в плотном зимнем пальто и с каменным выражением на лице.
— Об эксгумации мы не договаривались, — сказал он, когда Лунд приблизилась к нему.
— Семье не позволили увидеть тело. Согард не дал им, при поддержке армейского священника.
— Этого недостаточно для того, чтобы вскрывать могилу.
Он был раздражен. Наверняка имел очередной неприятный разговор с Рут Хедебю.
— В этом деле все ниточки ведут в армию, а не к фанатикам во главе с Кодмани.
— Вы можете производить эксгумацию, только имея разрешение родственников или судебное постановление. Есть у вас одно или второе?
Она стояла перед ним с горящими глазами, уверенная в своей правоте.
— Этот гроб был опущен в землю, хотя никто из родственников не видел, что лежит внутри. Может, там вообще нет тела…
— Зачем кому-то хоронить пустой гроб?
— Чтобы замести следы Перка! Он был в Гильменде через три месяца после своей предполагаемой смерти и похорон.
Он кивком указал на группу криминалистов:
— Отправьте всех по домам.
После чего зашагал к воротам, за которыми стояла его машина. Лунд бросилась следом:
— Стойте! Брикс! Выслушайте меня!
Она схватила его за рукав, сама удивляясь собственной злости. Сказывался длинный день. Столько всего произошло. И у матери завтра свадьба…
Брикс обернулся и смотрел на ее пальцы до тех пор, пока она не отпустила его рукав. Они оказались в стороне от остальных, здесь их никто не мог слышать.
— Вы пригласили меня вернуться не просто так?
— Да, у меня были свои соображения, возможно ошибочные.
— Я вам понадобилась, потому что вы не считали Странге способным раскрыть это дело. И не знали никого другого, кто смог бы, кроме меня. Вы знали…
— Не обязательно рассказывать мне, что я знал или что я думал.
— Вы с самого начала знали, что дело сложнее, чем кажется.
Он сложил на груди руки и слушал с непроницаемым лицом.
— Зачем было вытаскивать меня из Гедсера, если вы боитесь доверять мне? Здесь что-то происходит…
Раздались шаги. Брикс приложил палец к губам. Это был Странге.
— Я дозвонился наконец до Согарда. Он говорит, что слишком занят и не будет больше отвечать на наши вопросы.
— Не будет? — переспросила Лунд, не сводя глаз с высокого человека в зимнем пальто. — Пусть его привезут в управление. Арестуйте его, если будет сопротивляться.
— А что со священником? — спросил Брикс.
Странге взглянул в блокнот:
— Торпе нет в церкви. Мы ищем его.
Брикс задумался.
— Мы ждали, и Грюнер погиб, — заговорила Лунд горячо. — Мы ждали, и Лисбет Томсен разорвало на куски прямо у нас под носом.
— Мать подаст на нас в суд, — сказал Брикс.
— Не подаст, если окажется, что мы правы. А если нет, то валите все на меня.
— Мне это не нравится… — не выдержал Ульрик Странге. — Женщина на пределе.
— Привезите и допросите Согарда, — распорядился Брикс. — Найдите священника. — Его взгляд пробежал вдоль ряда серых надгробий. — С матерью я сам поговорю.
Когда Луиза Рабен вошла в церковь в Вестербро, где служил Гуннар Торпе, ее встретили двое полицейских в штатском. Йонас тоже был с ней. В тот вечер не удалось найти няню. Один из копов, тот, что помоложе, был разговорчив и дружелюбен. Он усадил Йонаса на скамью, чтобы ребенок мог поиграть там своими солдатиками, после чего отвел Луизу в сторону.
— Вы знали, что он был здесь? — спросил полицейский.
— Ничего я не знала. Просто Йенс бывал в Вестербро. Я надеялась его здесь найти.
Было очевидно, что он ей не верит.
— Вы говорили с Торпе?
— Да! Он приезжал к нам в часть. Сказал, что виделся с Йенсом, что он в плохом состоянии и ему нужна помощь. Это все?
— Ваш муж мог разозлиться на капеллана за то, что он пытался сдать его?
