Маркос Виллаторо - Минос
Бобби заморгал глазами. В голове что-то щелкнуло, как будто от удара плетью. Он стоит в туалете, прижавшись головой к мокрой и прохладной стене, где до него доносятся приглушенные грешные стоны отца и сестры.
Мэгги.
Позже он видит Мэгги в ванне. Она смотрит ему в глаза, а ее руки бессильно болтаются в красной воде.
Он начал задыхаться, и что-то липкое стало проникать в его тело. Это же те самые рисунки, которые он только что смотрел. Эти гребаные картинки, которые нарисовал какой-то мифотворец. Это они не дают ему дышать.
— Что с вами, сэр?
Бобби открыл глаза, но ничего не видел перед собой. Голос привел его в чувство. Имя на карточке сотрудника библиотеки: Джошуа. У него аккуратная борода и добрые глаза.
— Сейчас я помогу вам подняться.
Джошуа подхватил его обеими руками под мышки и попытался поднять с пола. Бобби растерянно огляделся вокруг. За окнами наступали сумерки. Солнце уже клонилось к Тихому океану. Джошуа что-то говорит ему, но Бобби не слышит. Все кажется ему каким-то странным. Он снова огляделся вокруг, увидел на столе раскрытую книгу с рисунками Филлипса и отвернулся в сторону. Джошуа дает ему какие-то советы, предлагает выпить воды или немного перекусить. Бобби вяло благодарит его, медленно выходит из библиотеки, с трудом преодолевает патио музея Гетти и спускается вниз по мраморным ступенькам. Он не стал дожидаться очередного поезда, чтобы спуститься вниз. Здесь была тропинка, точнее сказать, дорога, которая вела вниз от музея и библиотеки Гетги. Он побежал по ней вниз, к подножию холма.
18 марта
Пирс позвонил в отделение ФБР в Лос-Анджелесе и рассказал им все подробности убийств, совершенных Миносом в других штатах. Сейчас они уже знали имя убийцы, хотя эта информация не должна была просочиться в печать. Впрочем, если все, что мы знали о нем, было правдой, то мы могли без труда определить место следующего убийства и даже вычислить предполагаемых жертв преступника. Пирс приказал федеральным агентам в Лос-Анджелесе обратить особое внимание на медицинские, религиозные и частные учреждения, деятельность которых связана либо с предотвращением самоубийства, либо с людьми, которые имеют склонность к суициду или проходят лечение по программе реабилитации. К этому делу были подключены все подразделения полиции Лос-Анджелеса, а обо всех случаях внезапного исчезновения людей должно было немедленно сообщаться ФБР. Если же речь пойдет о пропаже шестерых человек, то мы должны сразу же выходить на преступника и пресекать его действия.
— Конечно, все эти исчезновения могут поставить нас в тупик, — поделился со мной Пирс. — Это же Лос-Анджелес — город, где люди пропадают почти каждый день, а потом появляются через пару дней. Многие молодые люди просто коротают время у своих подруг или сбегают из дома. Не знаю, как мы справимся со всем этим.
Я внимательно слушала его, но не отвечала на его вопросы, поскольку в это время следила за тем, как наш маленький самолет снижается над городом, направляясь к аэропорту. Я никогда не была раньше в Лос-Анджелесе и сейчас поражалась тому, как далеко раскинулся этот город.
Местное отделение ФБР в Лос-Анджелесе поражало своими размерами. Здесь было больше женшин, чем мне приходилось видеть во всех местных или федеральных департаментах полиции, вместе взятых. Все они были одеты в строгие костюмы, и среди них я чувствовала себя неловко. За последние двадцать четыре часа я не имела возможности принять душ, а одежду не меняла с того момента, как приехала в Денвер. Как и многие другие федеральные агенты, включая и Пирса, я пыталась немного поспать в самолете, но из этого ничего не получилось, так как голова моя была забита разработкой новой версии происходяшего. Это была новая идея, которая, как мне казалось, должна была помочь мне максимально приблизиться к убийце.
Пирс пожал руку руководителю отдела ФБР в Лос-Анджелесе, специальному агенту Летишии Фишер. Она обрадовалась встрече с Пирсом.
— Рада видеть тебя, Чип! — широко улыбнулась она. Было заметно, что она давно знает его, но не видела последние пару лет, во всяком случае, с тех пор, как он потерял ногу и глаз.
Они немного поговорили о том о сем, а потом Пирс представил меня и попросил подробно описать состояние дел.
Я повторила все то, что она уже и так знала, а потом вкратце познакомила ее с моей теорией, которая привела нас в Лос-Анджелес.
— Преступник имеет пристрастие к «Аду» Данте. Он использует это произведение в качестве своеобразной схемы, на основе которой создает собственный план. Если провести линии, соединяющие города, в которых совершены убийства, мы получим точные контуры созвездия Большая Медведица. Сейчас они указывают на юго-запад страны, а главными городами там являются Лос-Анджелес и Лас-Вегас.
— Вы уже связались с отделением в Лас-Вегасе? — спросила специальный агент Фишер.
— Да, — ответил Пирс, — они получили все необходимые наводки и внимательно отслеживают попытки самоубийства.
Она уже знала, что мы пытаемся отследить все случаи самоубийства или попытки его совершить.
— Между Лос-Анджелесом и Лас-Вегасом есть немало различий. Оба города — места несбывшихся надежд, просто в каждом из них эти надежды разные.
— Совершенно верно, специальный агент Фишер, но я все-таки отдаю предпочтение Лос-Анджелесу.
— Почему? — Она пристально посмотрела на меня. Мне понравился этот взгляд. Она могла смотреть человеку прямо в глаза и ждать от него прямого ответа на свои вопросы. Причем делала это именно здесь, в Лос-Анджелесе, где она руководила самым крупным отделением ФБР за пределами Нью-Йорка. По ее внешнему виду трудно было сказать, латиноамериканского она происхождения или афро-американского. Возможно, в ней соединились обе линии. К тому же она была женщиной, что тоже немаловажно.
— Я полагаю, сейчас он находится здесь, — сказала я, — потому что ему нужен густой темный лес, а Лас-Вегас окружает голая пустыня. Ему нужны деревья.
— Объясните, пожалуйста, свою мысль, детектив.
— Он очень щепетилен в отношении своих убийств и любит оставлять после себя яркие многозначительные символы, которые показывают, как раньше жили его жертвы и как они умирали. Три человека в Мемфисе были убиты с помощью собаки, которая символизирует трехглавого пса Цербера в аду. Хоакин Чэмп захлебнулся собственной кровью, как и те грешники в аду, которые допускали насилие по отношению к другим. Моя сестра Каталина Чакон и ее любовник были убиты металлическим ломиком, связанные вместе, как и их прототипы Паоло и Франческа.
Специальный агент Фишер внимательно слушала, а меня вдруг охватило странное и по-детски наивное чувство, будто мой рассказ делает меня виновной в убийствах Миноса. Сообщая об этом ей, я почему-то ощущала себя виноватой в том, что мне приходится это делать. Однако Фишер удивилась вовсе не этому.
— Одна из его жертв была вашей сестрой? — сказала она.
Только сейчас я поняла, что допустила ошибку, но было уже поздно.
— Да, мэм, была.
Фишер повернулась к Пирсу.
— Мы можем поговорить наедине, Чип?
Они отошли в сторону.
Пирс нашел меня в кофейне. Я набросилась на него с расспросами, так как была слегка напугана и оказалась совершенно не готова к этим бюрократическим штучкам. Возможно, он впервые увидел на моем лице гамму самых противоречивых чувств.
— Ничего, все нормально, — успокоил он меня.
— Тогда почему же вы беседовали так долго? — Я заглянула ему через плечо. — Неужели она проверяла все подробности моей биографии?
— Детектив Чакон, сейчас вы являетесь агентом ФБР, и хотя это временное состояние, вы все равно не имеете права разговаривать со своим начальством в таком тоне. — Он пристально посмотрел на меня. Мне никогда еще не приходилось сталкиваться с таким типом власти. А источник этой власти был очень прост: в голосе этого человека хорошо ощущалась сила власти федерального правительства. — Детектив Фишер позволит вам продолжать это дело на подведомственной ей территории, — добавил Пирс.
— С большой неохотой? — спросила я.
— Да, но я уговорил ее это сделать. Нас связывают многие годы совместной работы. Лети имеет громадный послужной список и сделала больше, чем многие из нас в региональных отделениях ФБР. Это Лос-Анджелес. Раби Ридж и Вако — это детский лепет по сравнению с тем, что может произойти в этом городе. В прошлом у нас была дурная репутация, и сейчас мы пытаемся избавиться от этого дьявольского проклятия.
Мне было наплевать на их общественную репутацию и на темное прошлое. В конце концов, это их собственные проблемы, а моей проблемой является Минос. Но я промолчала, так как именно они привезли меня сюда и дали возможность закончить это дело.
— Ромилия, продолжайте делать то, что вы делаете.
