Жан-Кристоф Гранже - Полет аистов

— Этот человек — специалист в области кардиохирургии, настоящий виртуоз. Но вдобавок он еще и опасный преступник.

— Послушайте, мсье Антиош, не знаю, почему я вообще вас слушаю. У вас есть доказательства, или это одни слова?

— Доказательства есть. Со времени нашей первой встречи я много путешествовал по миру, стараясь воссоздать жизнь Макса Бёма. Так я и раскрыл обстоятельства сделанной ему пересадки.

— Где и как ее сделали?

— В Центральной Африке, в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году. Бёму вшили сердце его собственного сына, убитого ради такого случая.

— Господи! Вы это серьезно?

— Доктор, вспомните об исключительной совместимости тканей реципиента и донорского органа. Вспомните также титановую капсулу: с помощью нее хирург специально оставил свой «автограф», чтобы держать Бёма в своей власти.

Катрин Варель закурила очередную сигарету. Пока еще хладнокровие ей не изменило. Она спросила:

— Вы знаете, кто этот человек?

— Нет. Но он продолжает оперировать — то в одной стране, то в другой. По непонятным причинам он уже похищал и продолжает похищать сердца у живых людей в разных концах планеты. Он располагает колоссальными возможностями.

— Вы хотите сказать, речь идет о торговле человеческими органами?

— Не знаю. Интуиция подсказывает мне, что здесь что-то другое. Тот человек безумен. И фантастически жесток.

Варель выдохнула дым.

— Что вы имеете в виду?

— Он режет свои жертвы по живому.

Доктор опустила голову. Несколько раз переложила сигарету из одной руки в другую, с трудом разжимая пальцы. Наконец вытащила из кармана халата записную книжку и прошептала:

— Что… что я могу для вас сделать?

— Этот хирург в августе семьдесят седьмого работал на границе Конго и Центральной Африки. В то время у него было что-то вроде лечебницы, прямо в джунглях. Я думаю, он уже тогда скрывался — но волей-неволей непременно должен был оставить какие-нибудь улики. Ведь ему нужно было закупать оборудование, лекарства… Я уверен, вы сможете отыскать его след. Позвольте еще раз напомнить вам, что речь идет о высококлассном специалисте, человеке, сумевшем произвести пересадку сердца посреди джунглей, да еще в те годы, когда удачные операции такого рода были редкостью.

Катрин Варель подробно записала все, что я ей сообщил. Она спросила:

— Какой он национальности?

— Он франко-говорящий.

— Вам известно, с какого времени он жил в Африке?

— Нет.

— Как вы считаете, он все еще там?

— Нет.

— Вы хотя бы приблизительно представляете, где он сейчас может находиться?

— Полагаю, он связан с «Единым миром».

— С гуманитарной организацией?

— Я думаю, он использует ее структуры, чтобы осуществлять свои дьявольские эксперименты. Доктор Варель, уверяю вас, я говорю правду. Каждый следующий день оборачивается новым кошмаром. Этот человек продолжает действовать, вы понимаете? Возможно, сейчас, когда мы с вами беседуем, он мучает невинного ребенка где-нибудь на другом конце земли.

Варель проворчала:

— Не обольщайтесь. Я сделаю несколько звонков. Надеюсь, что получу для вас информацию, может, сегодня вечером, или завтра, или позже. Я ничего вам не обещаю.

— Как вы думаете, вам удастся получить список врачей «Единого мира»?

— Это сложно. «Единый мир» — организация очень закрытая. Посмотрю, что можно будет сделать.

— Если я прав, доктор, — и если, конечно, убийца не сменил имя, — то данные должны совпадать. Постарайтесь все разузнать поскорее.

Внезапно Варель уставилась на меня своими черными глазами. Мы стояли в углу коридора, на блестящем линолеуме. Я тоже посмотрел на нее напряженно, но доверчиво. Я знал: она не станет звонить в полицию.

47

В Париж я вернулся к десяти часам вечера. Яне получил никаких ответов ни из посольств, ни из судебных инстанций, не было известий и от доктора Варель. Только Джурич передал по факсу отчет о вскрытии тела Райко. Я принял обжигающе горячий душ, потом приготовил себе взбитую яичницу, добавив к ней кусок лосося и картошку. Заварил черный русский чай, потом в надежде заснуть залез в кровать, положив «Глок» рядом с собой. Около одиннадцати зазвонил телефон. Это была Катрин Варель.

— Ну что? — спросил я.

— Пока ничего. Завтра утром мне должны прислать список французских и франко-говорящих врачей, работавших в странах Центральной Африки с шестидесятого по восьмидесятый год. Еще я позвонила нескольким друзьям: они смогут дать мне более подробную информацию. Что касается «Единого мира», то получить список врачей нет никакой возможности. Но еще не все потеряно. Я знаю одного молодого офтальмолога. Он собирается устраиваться к ним на работу и обещает мне помочь.

Пока что провал по всем направлениям. А время идет. Я постарался скрыть свое разочарование:

— Очень хорошо, доктор. Благодарю, что вы мне поверили.

— Пустяки. Я немало поездила и повидала, вы же знаете. Но то, о чем вы рассказали, переходит все мыслимые пределы.

— Я обязательно все вам объясню — когда сам в этом разберусь.

— Будьте осторожны. Завтра я вам позвоню.

Я повесил трубку. В голове у меня было пусто. Оставалось только ждать.

Еще не рассвело, когда вновь раздался телефонный звонок. Я снял трубку, одновременно взглянув на кварцевый будильник у изголовья. 5 часов 24 минуты. «Алло!» — хрипло произнес я.

— Луи Антиош?

Голос был низкий, с явным восточным акцентом.

— Кто говорит?

— Это Ицхак Дельтер, адвокат Сары Габбор.

Я так и подскочил на кровати.

— Слушаю вас, — четко произнес я.

—Я звоню вам из Брюсселя. Кажется, вчера вы связывались с нашим посольством. Вы хотели встретиться с Сарой Габбор, я правильно понял?

— Совершенно верно.

Адвокат прочистил горло. Его голос звучал низко, как контрабас.

— Вы должны понимать, что при настоящем положении вещей это очень трудно.

— Мне необходимо ее увидеть.

— Я могу спросить, что вас связывает с мадемуазель Габбор?

— Личные отношения.

— Вы еврей?

— Нет.

— Сколько времени вы знакомы с Сарой Габбор?

— Около месяца.

— Вы познакомились в Израиле?

— Да, в Бейт-Шеане.

— Вы полагаете, что у вас есть важная для нас информация?

— Думаю, да.

Кажется, мой собеседник задумался. Потом он вдруг выпалил единым духом:

— Мсье Антиош, это дело сложное, очень сложное. Мы все оказались в затруднительном положении. Я говорю как об израильском государстве, так и о других странах, оказавшихся вовлеченными в это дело. Мы убеждены, что опрометчивый поступок Сары Габбор — это лишь видимая часть айсберга. Это только самый краешек огромной подпольной сети международного масштаба.

Назвать «опрометчивым поступком» выстрел в лоб из «Глока» — да, видимо, Дельтер был тонким знатоком эвфемизмов. Адвокат продолжал:

— Полиция каждой из стран ведет собственное расследование дела. В настоящий момент информация не подлежит разглашению. Я не могу с уверенностью обещать, что вам удастся встретиться с мадемуазель Габбор. Зато я точно знаю, что вам следовало бы приехать в Брюссель, чтобы мы с вами поговорили. Мы не можем беседовать обо всем этом по телефону.

Я взял блокнот:

— Дайте мне ваш адрес.

— Я нахожусь в посольстве Израиля, улица Иосифа Второго, дом семьдесят один.

— Напомните мне ваше имя.

— Ицхак Дельтер.

— Мсье Дельтер, будем откровенны: если я могу вам помочь, я сделаю это без колебаний. Но при одном условии: я должен быть уверен, что мне позволят встретиться с Сарой Габбор.

— Это не в нашей власти. Однако мы приложим все усилия, чтобы получить нужное разрешение. Если полицейские сочтут, что эта встреча послужит интересам следствия, проблем не будет. Думаю, все зависит от вашего желания сотрудничать и от ценности информации, которой вы располагаете…

— Нет, мэтр. Услуга за услугу. Сначала Сара. Потом мои показания. Я буду в Брюсселе в середине дня.

Дельтер вздохнул — словно загудела турбина самолета.

— Мы вас ждем.

За какие-нибудь несколько минут я успел принять душ, побриться и одеться. Я выбрал нарядный костюм от Хакетта, шелковисто-серый, с пуговицами, отливающими перламутром. Позвонил в фирму, сдающую в аренду автомобили, и заказал машину, затем вызвал такси и поехал туда.

У меня еще оставалось больше тридцати тысяч франков из запасов Бёма. К этому следовало прибавить ежемесячное содержание в двадцать тысяч франков за август и сентябрь. Всего семьдесят тысяч — эта сумма позволяла мне оплатить все необходимые поездки, чтобы сцапать «дока». Плюс к этому у меня имелось еще множество талонов на аренду машин и авиабилетов первого класса, которые легко можно было обменять на другие.