Домохозяйка - Фрида МакФадден
— Ты будешь мне помогать или нет?
Он опускает плечи.
— Да. Ты прекрасно знаешь, что буду.
Я нанимаю частного детектива, которого порекомендовал Энцо, используя для этого часть оставшихся у меня денег. И детектив рассказывает все, что мне хотелось узнать о Вильгельмине Кэллоуэй. Девушку уволили с последнего места работы, причем они едва не заявили на нее в полицию. Она живет в своей машине. А потом детектив добавляет последнюю подробность, которая решает дело. Едва положив трубку после разговора с детективом, я сразу же звоню Милли и предлагаю ей работу.
Единственная проблема — Энди.
Он воспротивится тому, чтобы в доме жил посторонний. Он с неохотой пошел на то, чтобы в наш дом приходила на несколько часов уборщица, но это всё, на что он согласился. Он даже не разрешает никому сидеть с Сесилией, кроме своей матери. К счастью, я хорошо подгадала момент. Отец Энди только что отошел от дел, а после того, как он неудачно упал, поскользнувшись на льду, они с женой решили переехать во Флориду. У Эвелин эта идея не вызвала энтузиазма, и они решили не продавать свой старый дом, чтобы приезжать сюда на лето, но все их друзья уехали на юг. Отец Энди с нетерпением ждал возможности вести жизнь пенсионера, каждый день играя в гольф с приятелями.
А это означает, что нам потребуется помощник в доме.
Самая большая моя хитрость в том, что спальней Милли будет служить комнатка на чердаке. Энди это совсем не понравится. Но так будет. Он должен увидеть Милли там, наверху, если я хочу, чтобы он воспринимал ее как мою замену. Мне надо завлечь его.
Я тщательно подготовила почву, прежде чем напустить Милли на своего мужа. Каждое утро я просыпалась с жалобами на головную боль, из-за которой не могу ни готовить, ни убирать. Я выбивалась из сил, чтобы сделать из дома настоящую помойку. Еще несколько дней — и особняк, чего доброго, можно отдавать на слом. Напрашивался вывод: мы нуждаемся в домработнице. Причем отчаянно.
И все же, узнав, что я наняла Милли, Энди подлавливает меня у моей машины. Его пальцы вгрызаются мне в бицепс, и он изо всей силы встряхивает меня.
— Что за хрень ты вытворяешь, Нина?
— Нам нужна домработница, — строптиво выставив подбородок, отвечаю я. — Твоей матери больше нет здесь. Нам нужен кто-то следить за Сесилией и помогать с уборкой.
— Ты поселила ее на чердаке, — рычит он. — Это твоя комната. Тебе следовало поместить ее в гостевой.
— А где будут спать твои родители, когда приедут навестить нас? На чердаке? Или в гостиной на диване?
Желваки на его скулах ходят туда-сюда, пока он раздумывает. Эвелин Уинчестер никогда не согласится спать на диване в гостиной.
— Разреши Милли остаться всего на два месяца, — прошу я. — Пока не закончится учебный год и у меня не появится больше свободного времени на уборку, а твоя мама приедет на лето из Флориды.
— Черта с два!
— Тогда уволь ее, если хочешь. Я не смогу тебя остановить.
— Уж поверь мне — уволю!
Но он ее не увольняет. Потому что, придя в тот вечер домой, обнаруживает дом, впервые за последнее время сияющий чистотой. И Милли подает ему ужин, который не пригорел. И она молода и красива.
Итак, Милли остается жить на чердаке.
* * *
Все это сработает только при трех условиях:
Если Милли и Энди почувствуют взаимное влечение;
Если Милли возненавидит меня достаточно, чтобы лечь в постель с моим мужем;
Если предоставить им возможность.
Что касается влечения, то тут нет проблем. Милли очень красива, даже еще красивее меня, когда я была моложе. А Энди, хотя по сравнению с ней немного староват, все еще невероятно хорош. Иногда Милли смотрит на меня так, будто не может понять, чтó он во мне нашел. Я делаю все от меня зависящее, чтобы набрать еще больше фунтов. Поскольку у Энди больше нет возможности запирать меня на чердаке, я пропускаю визиты к парикмахеру и даю темным корням отрасти.
И, что самое важное, я обращаюсь с Милли как с полным дерьмом.
Это дается мне с трудом. В глубине души я человек добрый. Или, по крайней мере, была такой до того, как Энди меня испортил. Теперь для меня любые средства хороши. Возможно, Милли этого и не заслуживает, но я больше не выдержу такой жизни. Мне надо убраться отсюда.
Она начинает ненавидеть меня уже в первое свое утро в нашем доме. Вечером того же дня мне предстоит собрание КУР, и рано утром я отправляюсь на кухню. За последние две недели я сотворила из дома свинарник, и Милли проделала отличную работу, наведя блестящий порядок. Она трудилась не разгибая спины. Все в доме сверкает.
Я чувствую себя ужасно, что придется это сделать. Правда ужасно.
Я разношу кухню вдребезги. Вытаскиваю из шкафов все тарелки и все чашки, какие попадаются под руку. Швыряю кастрюли и сковородки на пол. К моменту появления Милли я уже принялась за холодильник. С самого детства я ответственно выполняла свою часть домашней работы, поэтому мне физически больно вытаскивать из холодильника пакет с молоком и грохать его об пол, так чтобы молоко разлетелось по всей кухне. Но я принуждаю себя. Цель оправдывает средства.
Когда Милли заходит на кухню, я поворачиваюсь и вперяю в нее обвиняющий взгляд:
— Где они?
— Где… где что?
— Мои заметки! — Я хватаюсь рукой за лоб, как будто от ужаса вот-вот упаду в обморок. — Я оставила заметки к сегодняшнему собранию КУР на кухонном прилавке! А теперь их там нет! — И добавляю с угрозой: — Куда ты их задевала?
Они у меня, эти заметки, — надежно засунуты под компьютер. С чего бы это их единственному экземпляру оказаться здесь, на кухне? Полная бессмыслица, но я продолжаю настаивать на своем. Милли знает, что я их тут не оставляла, но не знает, что я это знаю.
Я ору так, что привлекаю внимание Энди. В нем пробуждается жалость к домработнице. Он становится на ее сторону, потому что я обвиняю ее в том, чего она, как он подозревает, не делала. Она привлекает его, потому что я сделала из нее жертву.
Случилось то же самое, что и много лет назад со мной, когда на меня накричали за протекшее на блузку молоко.
— Мне так жаль, Нина, — лепечет Милли. — Если я могу что-то сделать…
Я опускаю взгляд на стихийное бедствие на полу
