Роберт Годдард - Нет числа дням
— Вы не привели ни одного доказательства, — запротестовал Ник.
— А мы сейчас все докажем, — ответил Димитрий. — В том-то и весь интерес. Ваш отец не мог позволить древнему знанию уйти из семьи. Он должен был передать его следующему поколению — кому-то из детей — или через поколение — внукам. В общем, кому-то из вас.
— Иначе и быть не могло, — подхватила Эмили, глядя на Ника. И впервые в ее взгляде что-то мелькнуло — то ли стыд, то ли жалость. — Кто-то из вас — хранитель тайны.
— Вопрос в том, кто именно, — ухмыльнулся Димитрий. — Вопрос на миллиарды долларов.
— Понятно, что не Эндрю, — сказала Эмили. — Он слишком обрадовался возможности продать Треннор мифическому мистеру Тантрису. То же относится и к твоим сестрам. И Том не годится. Он бы никогда не присоединился ко мне, если бы знал. Твой второй племянник слишком молод. Кроме того, твой отец был приверженцем традиций и должен был передать секрет по мужской линии. Остаетесь вы с Бэзилом. Вы оба не приветствовали идею продажи дома.
— Но если бы хранителем тайны был Бэзил, — продолжал Димитрий, — он не пришел бы сюда так беспечно, просто не стал бы рисковать.
— Не стал бы, — согласилась Эмили.
Эмили и Димитрий подыгрывали друг другу, повторяя для Ника разговор, который не раз вели между собой раньше.
— Тем более что я несколько раз приставлял к его виску пистолет, держа палец на курке. Он ничего не сказал.
— Ах ты сволочь! — Ник с яростью смотрел в глаза Димитрию, пытаясь хотя бы взглядом передать, что бы он с ним сделал, если бы мог.
— Это ты, Ник, — тихо сказала Эмили.
— Что?
— Ты — хранитель тайны.
Ник непонимающе смотрел на Эмили.
— Ты ошиблась.
— Вы расскажете нам il segreto favoloso, Николас? — издевательски осведомился Димитрий.
— Я его не знаю.
— Вы обещали свое полное и безоговорочное содействие.
— Правда, не знаю.
— Откройте секрет — и Бэзил на свободе.
— Вы что, не слышите?! Я не зна-ю!
— А нам кажется, что знаете.
— Ради Бога…
— Как хотите. — Димитрий снова достал из кармана телефон.
— Стой! — рванулся к нему Ник.
— Спокойно! — Эмили внезапно очутилась между ними и сжала плечи Ника. — Успокойся, Ник. Он не станет звонить.
Через плечо Эмили Ник поймал холодный взгляд Димитрия, который демонстративно отложил телефон на стул.
— Не стану, — спокойно подтвердил он.
— Сядь. — Глаза Эмили молили еще раз поверить ей. — Пожалуйста.
Ник оттолкнул ее и несколько секунд стоял покачиваясь. Дыхание его выровнялось. Мускулы расслабились. Немного успокоившись, он снова сел в кресло.
Эмили подошла к стулу, где лежал телефон Димитрия, переложила мобильник на стол и тоже села.
— Послушай меня внимательно, Ник. Мы уверены, что ты все знаешь. Но мы также уверены, что ты не знаешь, что ты знаешь.
— Что за бредятина?
— Я имею в виду твой нервный срыв и его возможную причину. Думаю, именно в те дни отец открыл тебе тайну. Выбор был очевиден — ты считался надеждой семьи, юным гением. Однако ноша оказалась непосильной. Ты не справился с древним секретом. Отверг, оттолкнул его, попытался изгнать из своего сознания. Однако подсознанию никто не указ. Тайна до сих пор там, закрытая на замок. Все, что нужно, — просто повернуть ключ.
Слова Эмили и впрямь повернули какой-то ключ в памяти Ника. Он увидел себя стоящим в воде у речного берега неподалеку от Гранчестера. Он спрыгнул с лодки. Нет, не спрыгнул — шагнул. В воду. Прочь от этого мира. Дальше, дальше, сквозь нескончаемый мутный вечер, по унылым, топким полям. «Иди, иди, — подгонял он сам себя. — Не останавливайся». Он до сих пор иногда чувствовал себя все тем же беглецом. До сих пор не хотел знать, от чего убегал. Неужели все сказанное здесь — правда? Неужели Эмили не выдумывает? Неужели он хранит тайну, сам о том не догадываясь?
— Мне придется загипнотизировать тебя, Ник. Не бойся. Я знаю, как это делается. С твоей помощью мы откроем воспоминание, которое ты так долго подавлял. И узнаем правду.
— Меня лечили гипнотерапией. И я ничего такого не говорил.
— Врачи не задавали тебе наводящих вопросов.
— Наверное. Но они рассказывали мне, что исследовать под гипнозом подавленные воспоминания довольно опасно.
— Я буду очень осторожна.
— Иногда нам всем приходится рисковать, — заметил Димитрий.
Ник сумел сдержаться. Нельзя позволять себе злиться. Только не сейчас.
— Кроме того, пациент должен верить гипнотизеру. Иначе ничего не выйдет, — продолжил он.
— Выйдет, — заверила его Эмили. — Ты просто должен полностью мне подчиниться. Это главное.
Она отомкнула защелки чемодана и подняла крышку, повернув его таким образом, чтобы Ник не мог видеть содержимое. Вытащила небольшой пластиковый контейнер, открыла, поставила на стол. Внутри оказался шприц и флакончик с какой-то жидкостью.
— Транквилизатор. Если ввести его внутривенно, мы быстрее достигнем эффекта. Тебе надо расслабиться, открыться.
— Полное содействие, как договаривались, — подал голос Димитрий. Эмили метнула на него взгляд, полный скрытого раздражения. — Это для вас единственная возможность снова увидеть брата.
— А каковы гарантии, что я его увижу, когда закончатся ваши… процедуры?
— Гарантий нет. Но если я убью Бэзила — и вас, как вы наверняка подозреваете, — внимание полиции привлечет фамилия Палеолог. А ведь я собираюсь купить Треннор, чтобы хорошенько его обыскать, и шумиха мне невыгодна. Я не настолько глуп. Так что дайте мне, что я прошу, — и уже сегодня вечером вас с Бэзилом ждет счастливое воссоединение в «Дзампонье». А потом вы с сестрами поделите деньги, которые я выплачу за дом. Там всем хватит, уверяю вас.
— Что скажешь? — Глаза Эмили неотступно следили за Ником.
— Начнем, — вздохнул Ник.
— Пациент дал свое согласие, Эмили, — объявил Димитрий.
— Ну что ж, — Эмили тоже глубоко вздохнула. — Закатай рукав.
Пока Ник заворачивал рубашку, она наполнила шприц, села на стол и наклонилась, чтобы сделать инъекцию. Ник смотрел в сторону, не желая видеть иглу, взгляд блуждал по комнате, ноздри щекотал запах духов Эмили.
— Все. Можешь расслабиться.
Он откинулся назад, чувствуя, что в таких обстоятельствах ни за что не сможет успокоиться.
— А что, если ты перепутала? И на самом деле я ничего не знаю?
— Не перепутала.
— Каждый может ошибаться.
— Вот именно. Это ответ на твой вопрос.
— Даже если так…
— С Бэзилом все будет в порядке. Обещаю.
Ник хмыкнул — к своему собственному удивлению. Уж он-то знал, как мало стоят обещания Эмили. Опять надеяться, что вот это-то — настоящее?
— Те, остальные, более сильные игроки, о которых ты мне рассказывала — их ведь не существует? Это вы с Димитрием вытащили тогда из шахты тело твоего отца?
— Мы не могли позволить полиции рыскать в Тренноре, — ответил Димитрий. — Мало ли что они могли обнаружить.
— А зачем тогда вы послали им видео? Вы же сами спровоцировали расследование.
— Я позвонила им после осмотра шахты, — призналась Эмили. — Мне надо было удержать возле себя Тома. Убедить его в том, что все очень серьезно.
— А что вы сделали с телом? Как ты избавилась от своего отца, Эмили?
— Кремация, — пробормотала она. — Я сделала все как положено.
— Тогда, конечно, все в порядке.
— Постарайся расслабиться. Ни о чем не думать.
— Я бы с удовольствием.
— Я запишу все, что ты скажешь под гипнозом, хорошо? Возможно, ты будешь говорить невнятно и не слишком связно. Тогда придется прослушать все заново.
— Как скажешь.
Эмили достала из чемоданчика диктофон и установила его на столе, поближе к Нику.
— Как ты себя чувствуешь?
— Великолепно. — Ник хотел произнести это саркастически, но вдруг почувствовал, что его на самом деле охватывает странная, неестественная эйфория. Лекарство подействовало быстрее, чем он ожидал.
— А Фарнсуорт? Откуда он узнал об этом деле? Он работает на вас?
— Забудь о Фарнсуорте.
— Не забегай вперед, Эмили. Ты можешь командовать пациентом, только когда он уже в трансе.
— Я думаю, мы готовы. Занавесь окна, Димитрий.
Димитрий поднялся с кресла. Ник услышал, как шуршат, закрываясь, шторы — одна за другой. В комнате стало темнее. Эмили вынула из кармана тонкий фонарик-карандаш, включила и положила на стол так, чтобы свет падал ей на лицо. Включила она и диктофон.
— Смотри на свет, Ник. И слушай меня. Я и фонарик. Больше ничего. Расслабься, успокойся — физически и морально. Дыши глубоко. Неторопливо. У нас полно времени. Гляди на свет. Слушай меня. Забудь все остальное. Пусть все уйдет, рассыплется. А когда успокоишься, начинай считать в уме. От тысячи назад.
