Кристофер Райх - Банкир дьявола
— Он может ослабить боль?
— Потребуется несколько дней, чтобы он начал действовать, но в конце концов, думаю, вы останетесь довольны. Треть моих пациентов говорит, что они вообще ничего не чувствуют. Конечно, это всего лишь паллиатив. Он избавляет от боли, а не от опухоли, но это как раз то, что сможет существенно повысить качество вашей жизни. Аппетит улучшится. Вы опять сможете порадоваться бокалу вина. Мне лично в это время года всегда хочется выпить фендан или, пожалуй, эгльское, сорт «Ле Мюрей». — Тут он предостерегающе поднял указательный палец. — Но не более одного бокала за обедом. И кстати, курите поменьше. Табак расшатывает иммунную систему.
— А как насчет движения?
— Ваша двигательная активность повысится. Не вижу причины, по которой вы не смогли бы играть, например, в теннис. А что важнее всего, вы сможете спокойно спать ночью.
— Звучит заманчиво, — вежливо сказала Клэр.
Смазав ей локоть спиртом, Бен-Ами открыл бутылочку и набрал жидкость в шприц. Причем не в маленький, каким делают прививку от гриппа или столбняка. Это был большой металлический шприц с иглой длинною в добрых семь или восемь сантиметров и диаметром с наконечник стержня для шариковой ручки.
— Вы испытаете некоторый дискомфорт, — предупредил он. — Необходимо вводить лекарство очень медленно.
Клэр вздрогнула, когда игла проколола ей кожу.
— Это займет минуту или две.
— Как это лекарство действует?
Она и без того знала, но ей требовалось, чтобы он продолжал с ней разговаривать, отвлекая ее таким образом от мыслей об игле, проникающей в мускул.
— Метастрон? Он обманывает кость, заставляя ее принимать себя за кальций и впитывать его в костную опухоль. Активным агентом является стронций. Этот радиоактивный изотоп соединяется с опухолью и уменьшает трение о кость. Отсюда и уменьшение боли.
— Стронций? — На ее лице отразился страх. — Боже, неужто я стану светиться в темноте?
— Вы имеете в виду стронций девяносто, который действительно является побочным продуктом ядерного распада, ведь данное вещество получают из отработавших топливных стержней атомных реакторов, что-то вроде этого. В метастроне же используется хлорид стронция восемьдесят девять. Совсем другая молекула.
— Но ведь она же радиоактивная?
— В очень умеренной степени. Вам остается беспокоиться лишь о том, чтобы в пятидневный срок вся ваша боль ушла.
Однако Клэр интересовало нечто другое:
— Как долго он будет оставаться в моем организме?
— Период полураспада этого радиоактивного изотопа составляет пятьдесят один день. Он превратится в уран, самое главное достоинство которого заключается в том, что он не вызывает побочных эффектов. И вы заново вернетесь к жизни. — Бен-Ами вынул иглу и приложил к руке ватный тампон. — Доктор Розенблюм сказал мне, что вы скоро отправляетесь в путешествие?
— Да, в конце этой недели. Лечу в Соединенные Штаты.
— Мне хотелось бы попросить вас сделать еще несколько рентгеновских снимков. Собственно, это можно устроить прямо сейчас. Буквально в соседнем кабинете.
— Боюсь, что сегодня я не могу.
— Тогда, может, завтра? — Это прозвучало как приказ. — Утром я смогу уделить вам немного времени. Скажем, в девять. Годится? Надеюсь, у вас все будет хорошо.
— А можно перенести это на самое начало следующей недели? Скажем, на понедельник?
— Разумеется. А кроме того, вам еще понадобится вот это. — И Бен-Ами принялся что-то строчить на бланке для рецептов. Как и следовало ожидать, совершенно нечитаемым почерком.
— Спасибо, — проговорила Клэр Шарис, вставая. — Вы очень мне помогли.
39
Леклерк пил кофе в операционном отделе банка «Лондон–Париж».
— Сколько у нас человек на улице?
— Двадцать шесть, — ответил Доминик Мезон, лохматый, плохо выбритый человечек, прослуживший в «Сюртэ» уже лет двадцать.
— А где еще четверо? Что с ними приключилось?
— Отправлены на другое задание. Минувшей ночью в Булонском лесу произошло двойное убийство. — Мезон пожал плечами, словно извиняясь. — Сейчас они снимают показания.
На какой-то миг Леклерк даже решил, что ослышался.
— Но нам они нужны, чтобы следить за банкоматами, — заявил он. — Эти парни сейчас в бегах. В любой момент им могут понадобиться наличные.
Вот уже два дня они шли по следу. Информация Рафи Бубиласа касательно Благотворительного фонда Святой земли не дала того, на что Леклерк надеялся. Ему было наплевать на то, что их счета заморозили. Ему были нужны имена. Требовалось взять кого-то за жабры. Выследить и допросить. Он никак не мог забыть той видеозаписи, она все время стояла у него перед глазами, в том числе тот кусок, который Гадбуа и Гленденнинг приказали вырезать на том основании, что он спровоцирует панику и помешает вести следствие. Звуковое сопровождение сохранилось лучше картинки, и после того места, где видеозапись уже заканчивалась, речь еще звучала добрых четверть минуты. «Вас захлестнет кровавый потоп, — говорил человек в красной клетчатой куфие и зеркальных солнцезащитных очках. — Тела заполнят улицы. Всем станет править хаос».
Что касается Дюпюи, хваленый компьютерный гуру так и не сумел достичь какого-либо существенного прогресса, и единственное, что ему удалось вытащить с жесткого диска Талила, — это пару страниц совершенной белиберды, хотя он продолжал надеяться на лучшее и попросил дать ему еще немного времени, чтобы попробовать разобраться в некоем зашифрованном файле, который только что обнаружил. При всей вере Чапела в банковские счета, тому тоже не удалось сделать ничего, что помогло бы им хоть на шаг продвинуться в поисках убийцы Сантоса Бабтиста и узнать, что именно затевает эта «Хиджра».
Расстроенный Леклерк вытряхнул сигарету из мятой пачки с надписью «Галуаз».
— Ну, хорошо, по крайней мере проверь и убедись, что ребята на месте и заняты делом.
Карта, на которой были отмечены места, где находились наиболее часто используемые банкоматы, лежала на столе в центре комнаты. Закурив сигарету, Леклерк принялся водить пальцем от одной точки к другой, проверяя, поставила ли полиция по человеку на каждую из них.
— Нам нужно больше людей в Шестнадцатом округе. Мистер Чапел убежден, что там их главная база.
— Чапел? Тот американец? Да он даже не настоящий полицейский, — хмыкнул Мезон, и Леклерк в шутку ударил его кулаком в ухо.
— Помолчал бы, — буркнул он. — Парень будет покруче тебя, а уже про его физическую форму и говорить нечего. Лучше скажи мне, на кого мы можем рассчитывать.
Мезон ткнул пальцем в карту:
— Сержант де Кастилья и агент Перес находятся в нескольких кварталах отсюда.
— А что здесь? — спросил Леклерк, указывая на угол бульвара Виктора Гюго и рю Сен-Поль, где находился филиал банка «БЛП» в Нейи.
— Никого.
— Как никого? Немедленно отправь туда хоть кого-нибудь.
Раздался гудок зуммера, и Леклерк произнес:
— Какого черта?
Все повернули голову в сторону техника, сидящего за консолью, на которой имелось множество маленьких видеоэкранов.
— Это тот, кого вы ищете, — сказал начальник технической службы банка, который в данный момент не отрываясь смотрел в сторону стоящих рядами экранов.
Большинство из них не светилось. На нескольких виднелись только одна-две строки, написанные зелеными светящимися буквами: «Банкомат 212: отключен для ремонта»; «Банкомат 9: закончились наличные деньги».
— Кто-то пытается получить доступ к интересующему вас ограниченному счету. Банкомат номер пятьдесят семь.
— Где?! — воскликнул Леклерк, бросаясь к консоли. — Покажите где!
— В нашем филиале на рю Сен-Поль. — Техник нажал какую-то кнопку, и один из экранов засветился. — Вот он, ваш подопечный, — произнес он, входя в программу банкомата, чтобы посмотреть, что сейчас делает этот «подопечный». — Снимает семьсот евро. Операция завершена. Хотя нет, пытается взять побольше наличных. Извини, дружище, семь сотен — это максимум для данного счета. — Он покрутил рукоятку настройки, и камера наблюдения дала изображение более крупным планом, однако на экране вместо мужчины появилась привлекательная женщина со светлыми волосами, собранными сзади в «конский хвост», и в солнцезащитных очках известной марки «Рей Бан». — Однако я не знал, что вы ищете девушку.
— Тут что-то не так. — Леклерк схватил рацию и связался с сержантом де Кастилья, который находился в трех кварталах от банкомата, и приказал срочно брать ноги в руки и дуть к рю Сен-Поль, чтобы установить наблюдение за белокурой женщиной, одетой в синюю футболку и короткую белую юбку. — Не знаю, какого она роста, — добавил он, — но фигура у нее обалденная.
Тут в рации Леклерка прозвучал еще один голос:
