Джон Сэндфорд - Тень убийцы
— Вечером, — сказал он. — Завтра вечером.
— Ты слышал про копа? — спросил Аарон.
Лео снял курку и бросил ее на диван.
— Про женщину? Да. Это Тень.
— Проклятье, глупец все испортит, — с горечью сказал кузен.
— Еще одна ночь, — сказал Лео. — Еще одна или две.
— Убийство полицейских — плохое лекарство, — сказал Аарон и посмотрел на двоюродного брата. — Если мы хотим добраться до Клея, то должны сделать это как можно скорее. Пора начинать обдумывать варианты с отелем или атаки на улице.
Сэм покачал головой.
— У нас хороший план. Не ставь его под сомнение. У Клея целый взвод телохранителей с автоматами. На улице они прикончат нас, а Клей станет героем. Он поедет к Дрейку один. И совсем не будет похож на героя.
— Сегодня ночью, — сказал Лео. — Я уверен.
Тень Любви прятался в заброшенном доме в шести кварталах от Петли. Здание — когда-то в нем располагался небольшой отель — сначала превратилось в ночлежку, а потом и вовсе осталось без хозяев из-за полного отсутствия ухода и огромных крыс. «Норвежские крысы! Проклятые скандинавы полностью захватили власть в этом штате», — подумал индеец.
Тут жили еще несколько человек, но Тень Любви никогда их не видел. Шаркающие фигуры переходили из одной комнаты в другую или бочком поднимались по лестнице. Чтобы занять комнату, следовало закрыть за собой дверь, а потом заблокировать ее длинной доской, которую можно было взять на первом этаже. Один конец доски упирался в дверь, а другой — в противоположную стену. Конечно, полных гарантий это не давало, но позволяло защититься от большинства непрошеных гостей.
В здании был внутренний дворик с застекленной крышей. Когда обитателям дома требовалось опорожнить кишечник — а это случалось редко, в основном здесь жили алкоголики, — они попросту свешивались над перилами портика. Поэтому верхние комнаты были относительно чистыми. На нижних этажах никто не задерживался надолго.
Когда Тень Любви перебрался сюда, он принес с собой тяжелое пальто, надувной матрас, дешевый приемник с наушниками и пистолет. Еды он взял немного: коробку с крекерами, печенье, банку с плавленым сыром и упаковку пепси.
Выстрелив, Тень Любви сбежал вниз по лестнице, быстрым шагом пересек вестибюль отеля, а потом поспешил к «вольво». Он ехал, пока не убедился, что его никто не преследует, и бросил украденную машину. Тень Любви зашел в магазин, купил еды и направился в свое убежище.
В течение первых двух часов по радио ничего не передавали. Затем в выпуске новостей сообщили, что в детектива Лилиан Ротенберг стреляли. Она ранена. Что ж, на большее он и не рассчитывал. Быть может, он ее достал…
Через полчаса сообщили, что она на операционном столе. И еще через два часа передали: врачи сказали, что она будет жить.
Тень Любви выругался и закутался в пальто. Ночи становились холодными, и он задрожал, несмотря на толстую ткань.
Стерва все еще жива.
Глава 27
Весь следующий день Дэвенпорт работал со своими осведомителями, а в больницу звонил по телефону. Утром Лили пришла в себя и поговорила с Дэвидом, который сидел у ее постели, а позднее ее навестил Слоун. Она почти ничего не сумела добавить к тому, что они уже и так знали.
«Тень Любви», — сказала Лили.
Она не видела лица, но все сходилось. Среднего роста, худощавый, смуглый. Ел сосиски.
Потом она почти сразу же заснула.
В девять Лукас позвонил своей знакомой, работавшей в отделении интенсивной терапии. Он разговаривал с ней каждый час.
— Муж только что ушел, сказал, что ему нужно поспать, — сказала она.
— А Лили пришла в себя?
— Она засыпает и просыпается…
— Я сейчас заеду, — сказал Дэвенпорт.
Лили лежала, завернутая в простыни и одеяла, изголовье ее кровати было приподнято. Лицо стало бледным, как лист бумаги. Из носа торчала трубка кислородного шланга. В руке, возле локтя, виднелась иголка капельницы.
Медсестра, с которой дружил Лукас, сказала:
— Она недавно проснулась, и я сказала ей, что ты придешь, поэтому она тебя ждет. Не задерживайся надолго и постарайся ее не волновать.
Дэвенпорт кивнул и на цыпочках подошел к кровати.
— Лили?
Через несколько мгновений она повернула голову, словно не сразу услышала его голос. Ее широко раскрывшиеся глаза были ясными и спокойными.
— Воды, — хрипло попросила она.
На тумбочке стояла бутылка с водой и пластиковой соломинкой. Он поднес ее к губам женщины, и она сделала несколько глотков.
— От дыхательных трубок у меня пересыхает горло.
— Ты себя плохо чувствуешь?
— Боли почти нет… Но у меня такое ощущение, что я… серьезно заболела. Тяжелый грипп.
— Ты выглядишь неплохо, — солгал Лукас.
Если не считать глаз, она выглядела ужасно.
— Не надо мне врать, Дэвенпорт, — с трудом улыбнулась Лили. — Я знаю, как я выгляжу. Впрочем, диета мне не помешает.
— Господи, это все… я в шоке.
Он не знал, что еще сказать.
— Спасибо за розу.
— Что?
— Роза… — Она осторожно повернула голову, словно пыталась ослабить напряжение в шее. — Очень… романтично.
Лейтенант не понял, о чем она говорит, но Лили продолжала:
— Я пережила первые пятнадцать минут… с Дэвидом. Мне было так больно, что я не думала о тебе или о чем-то еще. Просто была счастлива, что я еще здесь. И мы с ним разговаривали, а когда я подумала о тебе, пятнадцать минут прошли… и все было в порядке.
— Боже, Лили, я чувствую себя ужасно.
— Ты ничего не мог сделать, но сейчас постарайся быть осторожным, — хрипло сказала она. Ее веки стали опускаться. — Какие новости?
Дэвенпорт покачал головой.
— Мы окружили Клея нашими людьми — я все-таки считаю, что они хотят добраться именно до него. Но мне никак не удается понять, как они могут это сделать. Мы наблюдаем за грузовым лифтом, но я не думаю, что они попытаются им воспользоваться.
— Я не знаю, — прошептала она, закрыла глаза и сделала два глубоких вздоха. — Мне все время хочется спать… И я не могу думать…
Она заснула, и ее лицо сразу потеряло осмысленное выражение. Лукас посидел рядом еще пять минут, наблюдая, как поднимается и опускается ее грудь. Ему повезло, что не пришлось идти рядом с ее гробом по другому кладбищу, как это произошло недавно с Хартом…
Ларри.
И все мгновенно вернулось, такое же реальное, как ствол дробовика за ухом. Они шли по кладбищу с Лили и Андерсоном после того, как взглянули на ухоженную могилу матери Тени Любви. Андерсон говорил о стоимости вечного ухода за памятниками и о том, что они с женой купили себе участок.
Так кто же платит за уход за могилой Рози Любви? Ни у Воронов, ни у Тени Любви нет денег на вечный тариф, значит, они платят ежегодно или раз в полгода. Но если они постоянно переезжают с места на место, то куда им присылают чек? Дэвенпорт встал, посмотрел на спящую Лили, прошел мимо еще одного пациента — тот выглядел ужасно, — а потом вернулся к ее постели.
Вороны или Тень Любви могли отправлять чек по почте один или два раза в год. Но что-то здесь было не так — Лукасу казалось, что должен существовать счет. Возможно, Вороны арендовали почтовый ящик, но вряд ли для важных сообщений — ведь они уезжали из города на несколько месяцев. Лукас не знал, как решали эту проблему Вороны, но не сомневался, как бы поступил сам при таких обстоятельствах. Он бы оставил адрес старого надежного друга, куда могли бы направлять счета и важные письма. А тот пересылал бы почту ему. Он почти бегом бросился на пост медсестры.
— Мне нужен телефон, — попросил Лукас свою знакомую.
Она указала на аппарат, стоявший на столике.
Дэвенпорт поднял трубку и позвонил в полицию. Андерсон собирался уходить.
— Хармон? Я срочно отправляюсь на кладбище в Ривервуде. А ты выясни, где находятся их архивы, и позвони мне. В моей машине есть телефон. Если их офис сейчас закрыт, найди человека, который меня туда впустит, — мне нужен тот, кто занимается счетами. Я буду там через десять минут.
— Что у тебя? — спросил Андерсон.
— Скорее всего, ничего, — ответил Лукас. — Но есть одна идея…
Клей и начальник службы безопасности спорили в гараже отеля.
— Это совершенно идиотская идея, — решительно сказал охранник.
— Вовсе нет. Когда ты будешь занимать более высокую должность, то все поймешь, — ответил Лоуренсий Дабервилль Клей.
По его тону становилось ясно, что это собеседнику в ближайшие годы не грозит.
— Всего одна машина. Вы ее даже не увидите.
— Исключено. Если ты пошлешь за мной наблюдение, то лучше сразу предупреди своих людей, что им не поздоровится. А заодно и тебе. Нет. Я могу это сделать только в одиночку. И так я буду в большей безопасности, чем здесь. Никому и в голову не придет, что я могу оказаться на улице.
