Майкл Грубер - Ночь Ягуара

— Проверяешь свою электронную почту? — осведомился Кукси.

Оставив это без внимания, Мойе указал на клавиатуру и сказал:

— Каждое семя этого подноса с семенами имеет знак, и, когда я нажимаю на него, тот же самый знак появляется на этой изменчивой маленькой стенке, только эта палочка создает призрачный знак. И если я нажимаю много раз, то, что появляется на стене, похоже на те связки листов, через которые отец Тим разговаривал со своим богом. Они похожи на отметки, которые насекомые оставляют в коре дерева, но поменьше. Отец Тим умел обращать их в свой голос, и он говорил, что многие из мертвых людей могут делать это. Это то, как ты разговариваешь со своим богом, Кукси?

— В каком-то смысле. Правда, с некоторыми меньшими божествами, не с тем, с которым разговаривал отец Тим посредством связки листков. Как дела, Мойе? Прошло много дней с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Я сытно питался, — сказал Мойе. — А ты?

— Я питался хорошо.

— И Огненноволосая женщина, она хорошо питалась?

Тут он бросил взгляд на Дженни, которая улыбнулась ему.

— Мы оба питались хорошо. Послушай, Мойе, это не может продолжаться. Нельзя без конца убивать людей и поедать их.

— Я никого не убивал. Это Ягуар убивает и ест.

— Но уай'ичуранан не верят в Ягуара, Мойе. Они подумают, что это ты сам совершал эти убийства.

На миг Мойе казался ошеломленным, потом он издал сквозь плотно сжатые губы странный, свистящий звук, в то время как его торс содрогался от смеха.

— Это хорошая шутка, Кукси, — сказал он, отсмеявшись. — Я пошучу так же: рунийя не верят в воду.

Кукси дождался, когда Мойе перестал смеяться над своей шуткой, после чего сказал:

— Тогда ты должен поговорить с Ягуаром и попросить его не делать этого. В стране мертвых такие дела считаются сивикс. Полиция скоро узнает, что совершили вы с Ягуаром, и тогда они арестуют тебя. Ты понимаешь, что это значит?

Мойе вспомнил, что рассказывал ему тот человек в Фернандино на острове Тринидад, и сказал:

— Да, я знаю. Но они не видят меня на моем дереве, и, кроме того, когда я хожу среди них, я ношу одежду священника.

— Я не это имел в виду, — сказал Кукси. — Одежда значит мало, а вот убийство значит много. Они заключат тебя в хижину с множеством плохих людей до конца твоей жизни, а могут даже убить тебя.

Эти предупреждения, похоже, не произвели на Мойе впечатления, поэтому Кукси добавил:

— Узнай отец Тим, что ты так поступаешь, он бы рассердился.

— Я этого не делаю. Я говорил тебе это, но ты не слушаешь. Я скажу снова: сначала мы отправились увидеть их, и Обезьяний парень сказал, что они не должны рубить Паксто, но тот мертвый человек Фуэнтес позвал людей, и они выкинули нас из того дома, как женщины выбрасывают очистки и потроха в реку. Я не понял того, что было сказано, но это я понял. И мне стало ясно, что «Консуэла» не послушается и будет по-прежнему убивать Паксто. Вот почему Ягуар убил его, а потом и того, другого. Ты говоришь, что убивать их плохо, но отец Тим говорил: порой необходимо совершать меньшее зло, чтобы избежать большей беды. Это моральная философия, и таким образом действуют йампири среди мертвых людей. Эти люди из «Консуэлы» хотят убить Паксто и весь мой народ, как убили отца Тима, так что будет лучше, если прежде их убьет Ягуар.

— Да, но, Мойе, я тебе уже говорил, есть и другой способ. Многие, многие из уай'ичуранан не хотят, чтобы в Паксто рубили лес. В них в какой-то мере присутствует дух арийю'т. Хотя сами они мертвы, но желают жизни и поэтому хотят остановить этих людей, точно так же, как и ты.

— Ты говоришь это, но трудно поверить. Они убьют людей из «Консуэлы»?

— Нет. В таких делах у уай'ичуранан не принято убивать. Они поднимут большой шум и распространят множество листов со знаками, и увидевшие эти листы уай'ичуранан узнают, чем занимается «Консуэла» и что это сивикс, недостойно. А еще, как я говорил тебе раньше, они пошлют своих духов, которых мы называем журналистами, в дома мертвых людей. Эти особые колдуны подойдут к людям из «Консуэлы» и строго поговорят с ними и затащат их в короб духов. Таким образом, люди из «Консуэлы» будут посрамлены и не станут делать ничего плохого с Паксто. Так принято у нас. Но если они узнают, что ты убиваешь этих людей, будет по-другому. Все будут думать не о Паксто, а только об этих убийствах. Они назовут тебя террористом, это тоже колдуны, которые есть у нас, но другие, злые, которые получают удовольствие от убийств и страха. Тебя схватят, посадят на долгое время под замок, а дух затащат в короб духов, и с этим уже ничего нельзя будет поделать. И тогда Паксто будет уничтожен, потому что, по нашим понятиям, террорист ненавистен всем, и если он чего-то добивается, то для нас становится риуксит сделать наоборот.

Мойе молча обдумывал это почти минуту и лишь потом сказал:

— Я подумаю об этом на своем дереве и спрошу Ягуара, что делать. А сейчас я должен спросить у тебя одну вещь и сказать тебе одну вещь, потому что я приехал сюда не за тем, чтобы играть семенами на подносе. И вот что я спрашиваю. Ягуар желает ребенка себе в хнинкса. Ягуар говорит, если он получит ребенка, то обретет на земле мертвых людей силу, не просто силу плоти, но особую силу. Ее подлинное название можно произнести только на священном языке, которого ты не знаешь, но дело в том, что с помощью этой силы он может снова сделать живыми уай'ичуранан или некоторых из них, так что они больше не захотят превращать весь свой мир в писко, мачете и все прочее, имеющее отношение к деньгам. Поэтому я спрашиваю — риуксит ли такое среди уай'ичуранан?

— Нет! — едва ли не выкрикнул Кукси. — Для нас это более сивикс, чем что-либо другое, о таком даже помыслить нельзя. Мойе, ты ни в коем случае не должен это делать.

— Но разве для всех не будет великим благом, если уай'ичуранан снова станут живыми и перестанут разрушать мир, как делают это сейчас? И кроме того, Ягуар не станет забирать ее, пока она не пожелает этого сама.

— Это запрещено.

— Тогда я ничего не понимаю. Отец Тим говорил, что Йан'ичупитаолик сам принес себя в жертву, чтобы мертвые люди могли иметь жизнь за пределами луны, на небесах, что было великим благом. Йан'ичупитаолик был мужчиной и величайшим йампири мертвых людей, и уж он-то значил гораздо больше, чем маленькая девочка. Так что это моральная философия, а вовсе не сивикс.

— Нет-нет, ты ошибаешься! — воскликнул Кукси. — Послушай, Иан'ичупитаолик, чтобы спасти мир, пожертвовал собой. Он не приносил в жертву маленьких девочек. И конечно, отец Тим говорил тебе, что, поскольку он пожертвовал собой, никаких других жертв больше ни от кого не требуется. А еще я скажу тебе, что Йан'ичупитаолик — главный из всех богов, главнее даже Ягуара, и он очень рассердится на тебя и на Ягуара, если ты это сделаешь.

— Я выслушал тебя, — произнес Мойе вежливо, но уклончиво. — Это мне тоже придется обдумать. Но позволь мне спросить тебя вот о чем: если Йан'ичупитаолик — господин всего, как ты говоришь, почему он не скажет мертвым людям, чтобы они прекратили разрушать мир?

— Он говорит, но его голос очень слаб. Сейчас другие боги говорят громче.

— Да, отец Тим говорил мне то же самое. И я думаю, что, может быть, Йан'ичупитаолик сказал Ягуару: «Иди и убивай, ибо мир, который я сотворил, не должен быть уничтожен». Как по-твоему, Кукси, это возможно?

Кукси медленно покачал головой и усталым голосом произнес:

— Я не знаю, Мойе.

— Или Йан'ичупитаолик умер, и теперь Ягуар главнее всех богов. В любом случае я обязательно сделаю то, чего пожелает он. И вот что еще я тебе должен сказать. В домах людей из «Консуэлы» появились новые люди, они такие, как те, что убили отца Тима. Мертвые из мертвых, их дух прогнил внутри их, и они полые и вместо него наполнены чиниткси. Я говорю тебе об этом потому, что думаю, они появятся здесь.

— Здесь? Зачем им приходить сюда? — спросил Кукси.

— Из-за Обезьяньего парня и того человека, Фуэнтеса. Из-за унанча, тотемного знака этого места.

Тут Мойе прижал руку к груди.

— Они нарисовали его на многих рубашках. Я видел, как Огненноволосая женщина давала их многим людям за деньги и как другие в этом месте делали то же самое, а еще это есть на той машине.

Здесь он употребил английское слово и бросил взгляд на Дженни, которая ободряюще ему улыбнулась.

— Эти люди, эти чиниткси, все они охотники, и один из них очень хороший охотник, не такой хороший, как я, но достаточно хороший, чтобы проследить по унанча до этого места. Я говорю тебе об этом, Кукси, потому что ты был мне другом, а еще потому, что Огненноволосая женщина — живая уай'ичура и боги говорят с ней, хотя она их не слышит. Что касается остальных, мне нет до них дела, но ты можешь побеспокоиться о них, если они из твоего народа. Ибо если те охотники придут сюда, они убьют всех вас. Я слышал, так они делают в деревнях неподалеку от моего дома. Мне будет жаль, если они убьют тебя, Кукси, потому что говорить с тобой интересно. Это слово, которому научил меня отец Тим. Оно как запах животного, которого ты никогда не встречал раньше и желаешь узнать, хорошее оно для еды или нет. Теперь я ухожу.