Ричард Дейч - Карта монаха
Остановить Майкла.
Глава 40
Это была сокровищница в буквальном смысле слова: не банк, не сейф, набитый деньгами, а комната, полная сокровищ. Зрелище невиданных богатств ослепило Майкла и Сьюзен. Золото и драгоценности, статуи и предметы утвари. Древние экспонаты, достояние давно забытых эпох. Вдоль дальней стены выстроились мраморные бюсты. Своими темными глазницами они осуждающе смотрели на непрошеных гостей. Инкрустированные и украшенные драгоценными камнями чаши и кресты; ожерелья из кроваво-красных рубинов, оттеняемых темно-синими сапфирами; искусно выполненные мечи с рукоятками, отделанными драгоценными камнями. Груды, горы ценностей, добыча завоевателей, сокровища царств. Мир богатств, заключенный в комнате из темного камня, где все — полы, стены, потолок высотой в десять футов — вырубили, казалось, в самом центре земли.
Освещая себе путь фонариками, Майкл и Сьюзен двинулись внутрь комнаты, но внезапно застыли на месте. Повсюду в комнате лежала тонкая пыль, взлетавшая от их шагов. А на ней они заметили кое-что, чего никак не ожидали увидеть, нечто совершенно, безошибочно свежее. Следы. Они начинались от двери и вели то в одном направлении, то в другом, как будто их оставил турист, не знающий, где, собственно, находится экспонат, любоваться на который он явился. Следы одного человека вились по всей комнате, потом возвращались к двери и вели прочь из комнаты. Судя по этим следам, шаг у человека был ровный, неширокий, как будто он осторожничал. По-видимому, посетитель останавливался перед каждым экспонатом. Словно был очень тщателен, но не совсем знал, что ищет.
— Думаешь, он забрал шкатулку?
— У него в сумке ее не было. Вряд ли Алексей знал, что искать.
— А ты знаешь?
Майкл посмотрел на нее, но ничего не ответил, а пошел дальше. Посветил фонариком на противоположную стену. Многократно отразившись от гор золота, луч озарил комнату светом солнечного дня.
Майкл обходил сокровищницу, пристально разглядывая каждый предмет.
— Поль в опасности, — шепнула Сьюзен.
Прервав свой обход, Майкл повернулся к ней и произнес через комнату:
— Я знаю, но мы должны сосредоточиться на нашем деле.
— А я считала, ты ему друг, — произнесла Сьюзен и тут же пожалела о сказанном.
Хотя от Майкла ее отделяло расстояние в сорок футов, за миг, протекший до того, как Сент-Пьер отвернулся, его взгляд пронзил ее насквозь. Майкла обуревала тревога за Буша. Он силился подавить ее, изгнать из сознания, но не мог избавиться от мыслей о том, что его друг, сам не зная того, подвергается смертельной опасности и он, Майкл, не имеет возможности его предостеречь. Майкл не был уверен, есть ли у Фетисова свой собственный тайный план, или русский действует по указке Зиверы. Но в любом случае отсюда он никак не может помочь другу. Единственный способ — выполнить свою задачу здесь и найти способ выбраться на поверхность.
— Тут ценностей на миллиарды долларов, — произнесла Сьюзен, чтобы переменить тему.
Подняв золотой скипетр с набалдашником, украшенным бриллиантами, она принялась внимательно его разглядывать. Потом вернула скипетр на место и взяла золотой шлем с оторочкой из звериного меха, уже вылезающего от старости.
— Зачем этому русскому царю Ивану понадобилось все это замуровывать? Не лучше ли было оставить в наследство своим детям?
— Он убил своего любимого сына, Ивана. А остальных ненавидел и не считал достойными царства.
— Что за безумное расточительство. Только представь, что Россия могла бы сделать, имей она все это!
— Думаю, у Ивана были веские причины прятать сокровища.
Майкл остановился у наваленных драгоценностей. Это были браслеты, ожерелья и серьги. Он поднял с самого верха груды рубиновое ожерелье. Не самое крупное ювелирное украшение на свете, но близко к этому. Майкл прикинул: за такую изысканную вещь можно получить по меньшей мере семьдесят пять миллионов. Он подумал о Буше и о его еженедельных покупках лотерейных билетов, о его желании лучше обеспечивать семью и иметь достаточно денег, чтобы получать удовольствие от жизни. Этот человек — его неизменный помощник, не однажды он буквально рисковал головой, спасая его. А все, что может предложить Майкл, — слова благодарности. Такая драгоценность — более чем уместная награда, учитывая, что его лучший друг опять из-за него подвергается смертельной опасности. Майкл снова посмотрел на ожерелье: он прекрасно помнил, что было, когда он в последний раз взял что-то, чего брать не планировал; это стоило ему трех лет тюрьмы. Придерживайся плана, не уставал повторять он сам себе. И все же ожерелье в руках лучше любого лотерейного билета. Майкл знал одного скупщика, который заплатит наличными и устроит так, что Буш получит их и ему не придется даже платить налог.
Сунув ожерелье в рюкзак, Майкл продолжил обход.
В углу комнаты, расставленные по полкам, стояли одиннадцать богато украшенных шкатулок. Приблизившись к этому месту, Майкл наблюдал, как подходит Сьюзен и как ей также бросается в глаза чистый, не покрытый пылью четырехугольник на месте отсутствующей шкатулки.
— О боже, — только и могла вымолвить она.
Бросив на нее молниеносный взгляд, Майкл стал рассматривать одиннадцать оставшихся шкатулок. Все они были одного размера: примерно десять дюймов в длину, восемь в ширину и шесть в высоту; как две книги, сложенные вместе. Все выполнены в одном стиле, но при этом каждая неповторима. По золотому полю шла тонкая резьба, изображающая пейзажи. Майкл внимательно рассмотрел каждую шкатулку. Резьба старинная, выполненная в искуснейших деталях; по стилю не русская, не греческая и не итальянская. Искусство более древнее, чем сама история. Пришедшее из тех времен, когда в человеческом сознании еще не зародилась первая мысль о человеческой империи, когда существовала лишь одна империя: империя Бога, Царство Небесное. На боковых сторонах всех шкатулок был нарисован золотой шнур, как бы оплетающий стенку, а спереди, у маленькой замочной скважины, шнуры с правой и левой сторон шкатулки сходились. Крышки украшали различные картины природы: реки, деревья, птицы, животные.
Сьюзен смотрела через плечо Майкла.
— Что, если Алексей забрал самую главную шкатулку или… ее содержимое?
Майкл взял в руки шкатулку с изображением величественного льва. Сидя на задних лапах, лев скалился, обнажая клыки. Царь зверей, готовый к атаке.
— Это она? — спросила Сьюзен.
Майкл отставил шкатулку и взял другую, с менее драматичной картинкой: поле с деревьями и цветами, а на заднем плане — опускающееся за горизонт солнце. Глядя на эту вещицу, он испытал внезапное чувство робости, пораженный тем, что предмет, столь незначительный по размерам, может вызывать такое благоговение. Но даже если забыть об этом, шкатулка в буквальном смысле стоила жизни его отца. Майкл кивнул.
— Это точно?
— Точно.
— А может, откроешь — просто чтобы удостовериться?
Майкл посмотрел на узкую замочную скважину; проще простого, устройство, придуманное в менее хитроумную эпоху. Для своего времени — технологическое чудо, но легкая головоломка для современного ребенка. И пока так изучал замок, он передумал его взламывать: в конце концов, он и так знает, что ищет, на карте рисунок на шкатулке ясно показан. Кроме того, у него нет никакой информации относительно внутреннего содержимого, так что ориентироваться во всех случаях остается только на внешний вид.
— Я знаю, что делаю.
— Отлично. Лишь бы ты был уверен.
Она направилась к выходу.
— Может, пойдем отсюда?
Майкл не шевелился. Он прикрыл глаза.
— Чего ты ждешь?
— Я думаю, — тихо отозвался он.
Уйдя в свои мысли, он еще постоял перед полками с золотыми шкатулками.
Сьюзен в последний раз окинула взглядом сокровища: драгоценности, золото — коллекция богатств, которая, откройся она когда-нибудь миру, стала бы величайшей находкой в истории.
Протекла минута. Спрятав шкатулку в рюкзак, Майкл заговорил:
— У нас проблема.
Сьюзен, выхваченная из царства мечтаний, полного драгоценностей, отозвалась:
— О чем ты?
— О воздухе.
— В каком смысле?
— У нас в баллонах недостаточно воздуха, чтобы выбраться отсюда. Максимум на минуту-другую.
— Как так?
— Мы использовали большую часть, когда тебя засосало в трубу.
Сьюзен приложила руку ко лбу, словно у нее внезапно заболела голова.
— Нам ведь надо только выбраться на поверхность. На это уйдет не больше минуты.
— Чтобы подняться против течения по веревке от дна сюда, у нас ушло пятнадцать минут. Отсюда до поверхности примерно такое же расстояние.
— Должен быть другой путь, какая-нибудь дверь, туннель, что-нибудь, — оптимистично настаивала Сьюзен.
— Нет. Толщина стен здесь составляет тридцать футов, и это в самых уязвимых местах. Переходы по приказу царя замурованы. И можешь мне поверить, его люди поработали на совесть.
