Оке Эдвардсон - Зов издалека
— До них там тоже жили люди.
— Вот именно…
— Но мог кто-то и зайти…
— Не согласуется с твоей теорией, — улыбнулся Бейер. — Кто заходит к одиноким людям? Тогда они уже не одинокие…
У Хальдерса было одновременно злое и довольное лицо.
— Одну из версий можем вычеркнуть.
— Слушаю.
— Знак на дереве. Как я и думал… Какой-то сопляк намалевал.
— Сопляк?
— Эти пацаны… Я их все же заставил вспомнить, кому они одалживали лодку… даже не одалживали, а давали напрокат. Список довольно длинный…
— Ну?
— Мы прошлись по этому списку и в самом конце нашли ответ. Ты не объяснишь, почему правильный ответ всегда находится в самом конце? Может, и начинать стоит с конца?
— Этим мы и занимаемся.
— О’кей, о’кей… Короче, двое пацанов, еще моложе этих. Они брали лодку, и они же намалевали знак на дереве.
— Сами пришли и рассказали?
— Я же говорю — мы прошли весь список. Со всеми побеседовали. А этот… ну, один из этих двоих… по телефону звучал как-то странно. Я поехал туда и нашел его в школе. Он как раз был не в классе. Окно, говорит. Интересно, есть ли у них по нынешним временам еще что-то или только одни окна?
— И он сознался?
— Сразу. Сказал, это прикольно.
— Когда?
— Что — когда?
— Когда ты это узнал?
— Только что, черт подери… Знаю, знаю, прошло много времени, но представь только, сколько их там, в этом списке… И потом, это побочный след…
— А вы успели проверить, есть ли похожие знаки в других местах?
— Проверяли. Пока не нашли.
— А им было известно, этим пацанам, что мы ищем информацию по поводу этих знаков Зорро?
— Говорит, ничего не видел.
— Врет?
— Ясное дело, врет. А насчет знака… Скорее всего не врет.
Вечер был темным и теплым. Винтер ехал на велосипеде через центр Кунгстена. Чувствовалась близость моря. На скалах, подступающих прямо к дороге на Хаген, построили ряд одинаковых светлых домов. Их очертания удивительным образом подчеркивали дикую красоту скал.
«Вот так и надо жить, — подумал Винтер. — Если у тебя семья, жить надо только так».
Улица перед домом Лотты была забита припаркованными машинами. Из открытых окон доносились взрывы смеха. Бим и Кристина прикрепили у входа большой плакат с надписью «Поздравляем мамочку». Повсюду висели разноцветные воздушные шары. Он привел в порядок одежду, поднялся на невысокое крыльцо, глубоко вдохнул, шумно выдохнул и распахнул дверь.
В холле толпились люди, которых он никогда не видел. Он кивнул, с трудом нашел на вешалке место и повесил куртку. Осмотрел пиджак и заправил сорочку в брюки. Под мышкой у него был пакет с подарком.
Музыка оказалась намного громче, чем на улице. В гостиной танцевали. «„Битлз“. Это я узнал. „Битлз“».
— Эрик! — Из кухни появилась Лотта.
— Привет, сестричка!
— Все-таки пришел…
— Я же обещал. И хотел…
Она обняла его и ласково погладила по щеке. От нее слегка пахло вином.
— Поздравляю! — Он протянул ей пакет.
— Ты же знаешь обычай: все подарки складывают в кучу, а потом именинник открывает их под ликование толпы.
— Когда?
— Эрик… что за вопрос?
— Прошу прощения.
— Ты что, собрался сразу уйти?
— Нет, что ты…
— Девочки настояли, чтобы все было традиционно.
— Мне тоже нравится… именинница в свете рампы.
Она отступила на шаг и внимательно его осмотрела.
— Ты тоже хоть сейчас на сцену… Красивый костюм. Без галстука.
— «Оскар Якобсон». — Он тут же вспомнил тезку знаменитого модельера — у того в фамилии было два «с», и он, наверное, уже отмечал вновь обретенную свободу. — Костюм стоит дороже, чем выглядит.
— А Ангела не смогла прийти?
— Вызвали в клинику.
— Какая жалость! Она мне звонила.
— Да?
— Поздравила и просила передать тебе привет. Вы так и общаетесь — передаете друг другу приветы через знакомых?
— Ну, не так уж все плохо. На самом деле все… лучше.
— Что ты выпьешь? Вино, пиво? Что-нибудь покрепче?
— А вода в этом доме есть?
— В такой день? Конечно, нет.
— Дядя Эрик!
Бим и Кристина схватили его за руки и потащили в кухню.
— Значит, вы и есть человек, который решает проблемы?
— Простите?
— Troubleshooter… сыщик, решающий все загадки. — Незнакомый мужчина поднял в его сторону бокал. — Герой печати, радио и ТВ.
— Пытаюсь держаться в тени.
Откуда он взялся? Эрик надеялся, что удастся избежать подобных разговоров.
— Я вас узнал, — сказал тот. — Вы вчера выступали по ТВ. — Он полез во внутренний карман — решил, что ли, взять автограф?
Лотта махала ему с другого конца комнаты. Рядом с ней стоял человек со знакомым лицом.
— Извините. — Винтер кивнул неожиданному поклоннику и стал пробираться между танцующими и беседующими гостями.
— Кто это был? — спросила Лотта.
— Понятия не имею. Тебе лучше знать.
— Первый раз вижу. Даже не заметила, когда он появился.
Поклонник Винтера направился в кухню за вином.
— Наверное, привел кто-то из знакомых.
— Или просто шел мимо и забрел на огонек.
— Здесь? В вашей глуши? — удивился Эрик. — Здесь никто не ходит «мимо».
— Плевать, — решила Лотта и повернулась к своему собеседнику. — Правда, Петер?
— И растереть, — поддержал ее неправдоподобно загорелый парень.
— Ты же знаком с Эриком?
— Не вчера это было. — Петер протянул Эрику руку.
— Петер Крумлинде, — со вкусом произнес Винтер. — Я думал, ты где-нибудь под парусом в своем кругосветном путешествии.
— Вернулся. Еще летом.
— И как?
— Замечательно. Все пахнет, словно в первый раз. И что-то твердое под ногами.
— Надолго ли тебя хватит?
— Я бы с удовольствием выпил еще виски.
— Сейчас принесу. — Лотта взяла у него стакан.
— Не тебе же бегать, — сказал Петер. — Все-таки юбилей не чей-нибудь, а твой.
— Мне нравится быть хозяйкой. — Она пошла на кухню, лавируя между гостями и улыбаясь во все стороны.
47
Стол в большой, больше, чем гостиная, столовой был поставлен в виде буквы «Т». Ребенком Эрик сидел за этим столом, изнемогая от скуки и дожидаясь, когда же кончится очередной бесконечный ужин с родственниками и он сможет вернуться в свою комнату.
А сейчас все было по-иному. Можно посидеть за столом сколько вздумается, а потом пойти к себе и любоваться видом на реку и красивый пустынный ландшафт. Контраст уютного домашнего тепла с происходящим вне этих стен был как… сочетание солнца и дождя на рисунках девочки. Безжалостное разграничение общего для всех мира…
— Заблудился в космосе? — Крумлинде держал в руках очередной стаканчик виски.
— Что? — вздрогнул от неожиданности Винтер.
— Об этом я и говорю. Где ты витаешь?
— Не в космосе… скорее, на земле.
— Уж кто-кто, а ты найдешь дорогу.
— Не знаю…
— Я понимаю. — Крумлинде кинул в рот маслину, тщательно прожевал и двумя пальцами выудил косточку. — Конечно, не так просто — по заказу отложить в сторону все, чем ты занят. Праздник — значит, пью, веселюсь и ни о чем не думаю… Так не получается… Но вспомни о сестричке — ей наверняка больно, что ты не можешь отключиться.
— Она рада уже тому, что я вообще смог прийти… мне кажется. Но ты не прав — мне здесь хорошо. Хотя праздники — не самый высший приоритет в моей жизни.
— А что тогда? — Крумлинде отпил глоток виски и протянул Эрику блюдце. — Может быть, оливки?
— Как ты угадал? — Винтер взял маслину и отправил в рот. — Оливки и анчоусы.
— Это по мне. И еще сакс-тенор.
Винтер промолчал. Кругосветный яхтсмен прав — ему не хватало музыки. Его музыки.
— Ты по-прежнему решаешь задачки с помощью блюза?
— Чаще, чем когда бы то ни было.
— Сакс? Что больше вдохновляет? Труба?
— Нет.
— Ты же сам играл на трубе в дикой юности.
— Не так уж много… и не так уж хорошо.
Бледный утренний свет медленно набирал силу над крышами домов. Винтер прихлебывал кофе с молоком и читал газету под приглушенное соло Майкла Брекера.
Шумиха немного улеглась. Он прочитал интервью с Велльманом и в очередной раз восхитился — тот был настоящим виртуозом по части публичных высказываний, особенно в тех случаях, когда сказать нечего. С этой точки зрения лучше шефа не придумаешь. «Мне никогда не достичь таких высот», — решил он.
Три колонки на странице новостей. Имя Бригитты Делльмар, по-видимому, журналистам неизвестно, или они не обратили внимания. Оскар Якобссон упоминался в связи с задержанием в Мольнлюке, но фамилию его не называли — закон не позволяет раскрывать имя подозреваемого, пока его преступление не доказано судом.
