Тэми Хоуг - Девушка Лаки
Уиллиc грязно выругался сквозь зубы.
– Ну, ладно, уговорил. Дай только мне встать.
Перре отступил и опустил пистолет. Уиллис медленно поднялся, поправил джинсы и одарил Перре злобным взглядом. Но уже в следующий миг с удивительной для его габаритов ловкостью выдернул пистолет из рук Перре и, схватившись за дуло, словно бейсбольной битой, замахнулся, норовя рукояткой ударить коротышку по голове. Правда, тот успел присесть, и удар пришелся мимо.
– Ты, безмозглый кусок говна! – крикнул Уиллис на своего напарника. – Ты даже не смог дотащить ее из лодки до дома, а теперь требуешь быть первым? Нет уж, дожидайся своей очереди и не возникай. Понял?
– Но ты сам мне сказал, что я буду первым! – не унимался Перре.
Серена наблюдала за их перепалкой. Они орали друг на друга, сыпали оскорблениями и угрозами, постепенно отодвигаясь от кровати все дальше и дальше на противоположный конец комнаты. Теперь между ней и входной дверью никого не было. Так, может, все-таки попытаться сбежать? Впрочем, вряд ли она убежит далеко, хотя кто знает? Возможно, вместо того чтобы броситься ей вдогонку, они предпочтут ее застрелить. С другой стороны, это даже лучше по сравнению с тем, что эти ублюдки задумали с ней сделать.
Серена подалась вперед, готовая в любую секунду броситься к выходу. Увы, Уиллис словно прочел ее мысли. Он резко развернулся и, окинув Серену злобным взглядом, направил дуло на дверь.
– Ну ладно, уговорил, – произнес он и помахал руками перед носом Перре, делая знак, чтобы тот заткнулся. – Давай кинем жребий.
Он порылся в карманах и извлек из них двадцатипятицентовик. Перре тотчас выхватил у него из рук монету, чтобы проверить, что она без подвохов, и ловким движением большого пальца подкинул ее в воздух.
Не желая упускать момент, Серена спрыгнула с кровати и метнулась к двери. Перре бросился вслед за ней. Монета так и не упала на пол. Потому что в следующий миг прогремел выстрел, и двадцатипятицентовик исчез, словно его и не было. Серена обернулась, и от неожиданности сердце едва не выскочило из груди: в дверях стоял Лаки. В камуфляжных брюках, черной футболке, перемазанный с ног до головы грязью, со зловещим черным пистолетом в руке, он показался ей олицетворением праведной ярости.
Перре взвизгнул, как будто увидел привидение, явившееся из самой преисподней. Обернувшись к двери, он потянулся за стоявшим возле стены дробовиком. Дуло пистолета в руках у Лаки слегка переместилось, и в следующий миг Пу уже орал от боли: пуля прошила ему плечо. Он пошатнулся, полетел головой вперед и рухнул на крыльцо, где остался лежать, поскуливая, словно раненый пес.
Уиллис подскочил к Серене и обвил ее рукой за шею. Под тяжестью его тела она потеряла равновесие и полетела на пол, увлекая за собой насильника. Они приземлились рядом с кроватью, сдвинув ее при этом с места. Не успела Серена и глазом моргнуть, как дуло «тридцать восьмого» в руке у Уиллиса уже смотрело на Лаки. Действуя на автомате, Серена из последних сил толкнула своего обидчика. Дуло дернулось вверх, пуля впилась в потолок, а на них сверху посыпалась штукатурка.
Вывернувшись из цепкой хватки Уиллиса, Серена поднялась с колен и метнулась к двери. В ушах стоял оглушающий грохот выстрелов и шумная пульсация крови в жилах. Она не слышала, как Уиллис пошевелился у нее за спиной, лишь почувствовала, как его лапища схватила ее за лодыжку и резко дернула. Падая, она успела обернуться через плечо: Уиллис бросился к ней. Дуло его пистолета было направлено ей в голову.
Все, что произошло дальше, запечатлелось в ее сознании словно кадры замедленной съемки, жутковатые в своей неестественной растянутости. Черное дуло приблизилось к ней почти вплотную, а позади него маячила гнусная физиономия Уиллиса, вся перекошенная от злости. Серена видела, как он открыл рот – наверное, что-то ей прокричал. Что именно, она не слышала. Затем откуда-то снова возник Лаки. Он на всей скорости налетел на Уиллиса, словно товарняк, и они сцепились на грязном линолеуме. В следующий миг пистолет вылетел из руки Уиллиса и, вращаясь словно юла, пролетел через весь пол.
Схватив противника за перед рубашки, Лаки рывком поднял его на ноги и бесцеремонно толкнул к стене. Пистолет он бросил, зато в руке его блеснул нож. Еще миг, и зловещее лезвие было приставлено к горлу Уиллиса.
Серене было видно, как подонка бьет мелкая дрожь. Лицо его посерело, на лбу выступили градины пота, которые, под тяжестью своего веса, затем покатились вниз по его щекам, словно вода по круглым бокам тыквы. Глядя выпученными глазами в лицо собственной смерти, он сдавленным шепотом помянул всех членов святого семейства.
– Ну, на твоем месте я бы не стал их звать себе в защитники, – съязвил Лаки и усмехнулся. Уголки губ скривила хищная улыбка, в желтых глазах мелькнул нехороший блеск. Он нежно погладил горло противника стальным лезвием. – Мне почему-то кажется, что на небесах твое имя давно уже занесли в черный список.
Уиллис судорожно сглотнул. Кадык дернулся, и на коже пролегла небольшая царапинка.
– Господи, Дюсе, я ведь безоружен, – прохрипел он. – Ты убийца.
Рука Лаки и его взгляд даже не дрогнули.
– Какая разница. Потому что от тебя мало что останется, и кто потом докажет, так это или нет. Ты прикасался к моей женщине, Уиллис. И за это ты поплатишься. Жаль, что времени у меня в обрез, а не то я растянул бы удовольствие.
– Лаки, – раздался у него за спиной голос Серены. Тихий и дрожащий, он задел лишь самый край его сознания, как будто доносился откуда-то из другого измерения. – Лаки, не надо.
Он обернулся и краем глаза заметил ее рядом с собой. Лицо и шея исцарапаны. Блузка порвана, в грязных пятнах, болтается расстегнутая. В уголке рта запеклась кровь, нижняя губа распухла. В глазах – прекрасных серых глазах – застыл ужас. Увиденное лишь наполнило Лаки удвоенной яростью.
– Этот подонок издевался над тобой, – процедил он сквозь зубы.
Серена ничего не ответила, опасаясь, что ее слова лишь подтолкнут его к безрассудным действиям. Ей было видно, как он из последних сил пытается сдержать рвущийся наружу гнев. Этот гнев сверкал в его глазах, дрожью пробегал по его мускулам, наполнял собой каждую клетку его тела.
Лаки вновь обернулся к Уиллису.
– Встретимся в аду, – вкрадчиво прошептал он. – Правда, сдается мне, ты попадешь туда гораздо раньше меня.
С этими словами он провел лезвием по коже противника. Из свежих порезов тотчас же показались капли крови и, словно, красные слезы, скатились вниз, Уиллису на грудь. Губы рыжеволосого громилы дрогнули, и он негромко проскулил.
Лаки уставился на свежую кровь – ее запах уже щекотал ему ноздри. В сознании тотчас пронесся вихрь лиц: полковник Ламберт, Амалинда Рока, Шелби. Он видел каждое с предельной отчетливостью – перекошенные, в красных каплях крови, обезумевшие глаза, раскрытые в дьявольском хохоте рты. Увидел он и другие картины: своих других врагов, другие схватки, другие смерти. Ему казалось, будто к краю его сознания подбирается нечто черное и липкое, грозя поглотить его целиком и унести неизвестно куда. Его пальцы еще сильнее сжали рукоятку ножа. Уиллис громко втянул в себя воздух.
– Лаки, не надо! – вновь донесся, словно откуда-то издалека, голос Серены. – Пусть с ним разбирается шериф. Не надо марать об него руки. Он того не стоит.
Она подошла ближе и умоляюще посмотрела на него. В глазах у нее застыли слезы.
– Прошу тебя, Лаки, – прошептала она. – Ты нужен мне. Я люблю тебя.
– Этот ублюдок сделал тебе больно, – возразил он, и каждое слово прозвучало с предельной четкостью. Он так и не оторвал глаз от лезвия ножа. Внутри его по-прежнему бушевала буря, грозя в любой момент разорвать его на части, а сознание застилала черная пелена. – Он сделал тебе больно.
– Не больнее, чем ты ему.
Нож еще глубже впился в шею Уиллиса. Тот издал сдавленный хрип, и по лезвию побежал новый ручеек крови. Лаки смотрел на него, словно загипнотизированный, с изумлением и ужасом. Предательская чернота подступила еще ближе. Боже, как он устал! Устал вечно с кем-то бороться. Наверно, было бы только лучше, если эта чернота поглотит его раз и навсегда.
Но сквозь нее вновь пробился голос Серены – тихо-тихо, как будто она проговорила эти слова внутри его головы:
– Сейчас мне ничего не грозит. Ты спас меня, Лаки, теперь спасай себя. Прошу тебя, не делай этого.
Какая-то часть его «я» жаждала по самую рукоятку вонзить нож в шею Уиллиса. Мысленным взором он уже видел реку крови, как она грозит с головой поглотить его самого – как то обычно бывало в его кошмарах. Кровь омоет его, накроет своей волной, и его больше не будет. Ничего не будет – ни новых драк, ни предательств, ни даже любви. Пальцы его дрогнули. Он чувствовал, как самообладание изменяет ему, как под тяжестью черноты оно уже начало давать трещины.
– Держись, – прошептала Серена. – Прошу тебя, держись.
