Жан-Марк Сувира - Фокусник
Камера показывает Сесиль Келлер.
— Этот человек, Фокусник, он действительно такой гений преступного мира, каким мы его себе представляем?
Крупный план: серьезное лицо Мистраля.
— Нет, вопреки сложившемуся мнению Фокусник, конечно же, не является таковым. Судя по всему, это весьма примитивный тип, маленький, ему неуютно в окружающем мире, у него весьма средние умственные способности, но ему кажется, что он сильный, всемогущий, потому что он нападает на тех, кто гораздо слабее его.
Камера показывает Сесиль Келлер, у нее тоже серьезное лицо.
— Именно поэтому его так трудно поймать?
Камера снова показывает Мистраля.
— Я бы сказал: именно благодаря этому ему до сих пор удается оставаться в тени. Очень трудно искать человека серого и незначительного. Он тем более страшен, потому что он такой, как все. Никто его не замечает.
Камера показывает Сесиль Келлер.
— Да, конечно. Я полагаю, вы прикладываете к его обнаружению значительные усилия. Можете ли вы положить конец деятельности этого убийцы, если он такой незначительный и такой невидимый, каким вы его считаете?
Крупный план Мистраля.
— Вы ведь понимаете, что я не могу разглашать, какими средствами ведется работа по этому расследованию. Но расклад поменялся. Когда мы обезвредим его, все увидят, что это был всего лишь маленький человек с жалкой внешностью, но причинивший столько зла людям.
— Еще два вопроса, — шепчет Дидье Маро, обращаясь к Кальдрону. — Он отлично справляется. Серьезное лицо, говорит спокойно, владеет собой. Дает зрителям понять, что полиция делает все возможное, а Фокусник — это просто ничтожество.
— Если у нас ничего не получится, это будет катастрофа, — возражает Кальдрон, сознавая, что в случае неудачи эффект этого выступления Мистраля перед миллионной аудиторией будет губительным.
— Вы правы. Но если этот тип сидит сейчас перед экраном своего телевизора, то наверняка как-нибудь отреагирует.
Кармасоль, зажав спичку в углу рта, отложил карты, как только услышал слово «Фокусник», поднялся из-за стола и уставился в телевизор, не произнося ни слова. Его партнеры тактично напоминают ему, что он уже не на службе. На что Кармасоль отвечает своим хриплым голосом:
— Когда речь идет о таком деле, как это, я всегда на службе.
Камера снова показывает Сесиль Келлер, приготовившуюся задать последний вопрос.
— Что вы можете посоветовать детям и их родителям?
Камера показывает Мистраля; он, понимая, что вопрос последний, начинает расслабляться.
— Прежде всего надо сказать детям, чтобы они избегали тех, кто попытается привлечь их внимание фокусами, затем…
Пока Мистраль говорит, режиссер сообщает в наушник ведущей:
— У нас небольшие проблемы с финальной картинкой, задай ему дополнительный вопрос, надо продержаться еще секунд тридцать.
Журналистка — профессионал, она понимает, что на листке у нее больше нет вопросов, и еще не очень представляет, о чем будет говорить дальше. Она слышит, как Мистраль произносит последнюю фразу, и видит, что он расслабился. Она взглядом просит у него понимания.
Камера показывает Сесиль Келлер, взирающую на Людовика Мистраля с едва заметной ободряющей улыбкой. Потом она осторожно, без нажима произносит:
— И мой последний вопрос, более личный. У вас самого, быть может, есть дети. Как при работе над этим делом вы разделяете профессиональное и личное?
Мистраль изумлен, но не подает виду. Маро чуть не подпрыгивает от удивления. Психиатр кричит в телевизор:
— Черт, откуда она вытащила этот идиотский вопрос? Давай, Мистраль, шевелись, отвечай, иначе ты погиб.
Он встает перед своим маленькими телевизором, разгоряченный, словно футбольный болельщик во время отборочных соревнований.
Камера показывает Мистраля, он не отвечает ни «да», ни «нет». Три секунды раздумий. Он медлит дольше, чем отвечал на заранее приготовленные вопросы.
— Этот вопрос нельзя так ставить. Это ведь не работа одного человека против другого. Здесь целая организация занимается охотой на убийцу детей. Такого рода дела требуют ясности рассудка, тщательности, к ним нужно подходить со строго профессиональной точки зрения. Личному в них нет места.
Камера показывает Сесиль Келлер.
— Людовик Мистраль, я благодарю вас за то, что ответили на наши вопросы. А завершим мы программу на более веселой ноте и…
После ответа Мистраля психиатр вздыхает с облегчением и снова произносит вслух:
— Нормально. Он неплохо справился с этим каверзным вопросом, хотя и замешкался с ответом.
Финальные позывные новостей. Мистраль сидит не двигаясь. Гаснет свет.
— Снято, — звучит голос из динамика.
Журналистка вынимает из уха наушник. Ассистент снимает микрофон с пиджака Мистраля. Ведущая смотрит на Мистраля и понимает: его что-то напрягает.
— Мне очень жаль: режиссер попросил меня задать вам еще один вопрос из-за сбоя технического характера. Но вы отлично справились, никто ничего не заподозрил, можете мне поверить.
Мистраль качает головой.
— Дело не в том, что вопрос не был приготовлен заранее. Дело в его содержании, хотя вы этого знать не могли. Когда преследуешь серийного убийцу — нельзя, чтобы этот убийца наделял своего преследователя личными чертами, смог понять и представить себе его частную жизнь.
— Я не знала. Вы ответили вовремя, и ответ был вполне в духе того, что вы говорили выше.
— Надеюсь.
Просмотрев новости, Клара, полицейские, члены семей погибших, Мессарди, Да Сильва и троица завсегдатаев бара — все находят выступление Мистраля весьма успешным.
Кармасоль снова берет в руки карты. Он не может уже сосредоточиться на игре, поскольку мысли его заняты тем, что он только что увидел и услышал.
Фокусник сидит в кресле абсолютно неподвижно. Он едва дышит, лицо его выглядит еще более бледным и изможденным, чем обычно. Его черные зрачки превратились в мизерные точки. Он продолжает пристально смотреть в телевизор, но ничего при этом не видит и не слышит. В действительности он проецирует на экран свои собственные образы — воспоминания о том, как Мистраль отвечает на вопросы телеведущей.
Теперь Фокусник знает, как выглядит враг, унизивший его перед всей Францией. Его охватывает панический страх, когда он вдруг осознает, откуда ему знакомо лицо флика. Он абсолютно уверен, что именно этот тип накануне вечером входил к психиатру. Флик и врач знакомы. Именно поэтому он так уверенно ведет себя, этот чертов флик. Психиатр наверняка рассказал ему, кто такой Фокусник. И флик получил возможность воображать и представлять из себя неизвестно что на глазах у миллионов людей. Но тут его размышления прерывают демоны: «Если бы психиатр знал, кто ты такой на самом деле, он бы уже об этом рассказал и сейчас ты бы сидел в камере, а по телевизору показали бы, как флик вместе с тобой садится в машину, на заднем плане, и ты был бы там в наручниках. Стало быть, ничего они не знают, ни тот ни другой».
Слыша эту ободряющую речь демонов, Фокусник согласно кивает. Они опять правы. Однако они начинают сильно докучать ему своими нравоучениями, а сейчас ему это ни к чему. Он решает впредь обходиться без них, но не хочет им об этом сообщать. Застыв перед телевизором, он снова пересматривает интервью. Прокручивает запись в своем мозгу один раз, два раза, десять, двадцать. Потом вслух произносит:
— Одна, две, три секунды. Ты слишком долго медлил, прежде чем ответить на последний вопрос, флик, и говорил медленнее. Ты не хотел, чтобы я что-то узнал. Но я знаю. Я догадался. Я ведь не дурак, вопреки тому, что все вокруг думают. Ты женат, и у тебя есть дети. Я это теперь знаю, знаю, знаю.
Последние слова он проговорил задиристым ребяческим голосом. Затем он встает и начинает семенить вокруг стола с разведенными в стороны руками, все время повторяя: «Я знаю!» Потом он опускает руки, останавливается, возвращается в свою комнату, берет коллекцию и залезает в палатку, вознамерившись провести там ночь. Демоны, видя, что он успокоился, снова подают голос: «Осторожно! Флик спровоцировал тебя намеренно. У него ничего на тебя нет. Тебе нельзя реагировать на его выступление. Не шевелись. Ты всех их сведешь с ума. Ты больше никогда не пойдешь ни на улицу д’Аврон, ни на Северный вокзал. Понял?» Фокусник шумно вздыхает от досады и мысленно ищет кнопку — вроде той, которой выключают радиоприемник, — потом спокойно поворачивает ее и, таким образом, теряет связь со своими демонами. Ему осточертело, что они все время указывают ему, как себя вести. Демоны понимают, что пора отправляться в путь. И начинают паковать чемоданы. Окончательно.
Мистраль, Кальдрон и Маро покидают здание канала «Тэ-эф-1» около девяти часов вечера. За рулем Кальдрон. Маро сидит рядом с ним, Мистраль — сзади. Они продолжают разговор, начатый после окончания новостей.
