Нелсон Демилл - Ночная катастрофа

— Это точно. Мы там быстренько управимся и вернемся домой. Чаю больше не хочешь?

— Нет. Ты меня слушаешь?

— А как же.

— Будь осторожен. Йемен — враждебная нам страна.

— Тогда я буду чувствовать себя там как дома. Но ты тоже не забывай об осторожности.

— Танзанийцы хорошо к нам относятся. При взрыве американского посольства пострадали сотни местных граждан.

— О'кей. Ты иди первая. Я приду через десять минут.

Кейт поднялась, поцеловала меня и сказала:

— Об одном тебя прошу — не устраивай скандал с Джеком Кенигом.

— И думать об этом не смею.

Когда Кейт вышла, я не спеша допил свой кофе, взял сверток с кукурузной сдобой, расплатился и, получив сдачу в виде нескольких монет, вышел на улицу.

Я ничего не боялся. Был спокоен, холоден, собран и полон желания отомстить.

Глава 29

На Бродвее я зашел в телефонную будку и позвонил на мобильник Дому Фанелли.

Когда он снял трубку, я спросил:

— У тебя есть свободная минутка?

— У меня два убийства на Западной Тридцать пятой улице, но для тебя я выкрою время. Что случилось?

Признаться, я никогда не смог понять, шутит этот парень или говорит серьезно, и утешал себя тем, что то же самое он говорил обо мне.

— Мне нужно найти трех человек.

— Ради тебя я готов найти четверых.

— Итак, лицо первое. Пол — женский, фамилия — Скарангелло, имя — Роксанна. Передаю по буквам: С-К-А-Р…

— Послушай, парень. Четырех моих кузин зовут Роксанна Скарангелло. У тебя на нее еще что-нибудь имеется?

— Выпускница колледжа. Окончила Университет штата Пенсильвания или Пенсильванский государственный университет.

— В этом есть какая-то разница?

— А мне, черт возьми, откуда знать? Ты слушай да записывай. Возраст: двадцать семь-двадцать восемь лет, родом из Филадельфии, возможно, живет там и сейчас. День рождения в июне. Ни даты, ни года рождения я не знаю.

— Это все?

Я не хотел упоминать о ее регулярной летней подработке в «Бейвью-отеле», поэтому сказал:

— Да, это все. Первым делом проверь университеты.

— Думаешь? Ну, давай номер второй.

— Номер два. Пол — мужской. Фамилия — Брок. — Я назвал фамилию по буквам. — Зовут Кристофер. Возраст около тридцати пяти лет. Работал или работает в гостиничном бизнесе. Последний известный адрес пятилетней давности — Лонг-Айленд.

— Не густо.

— У него на заднице татуировка в виде мыши, высовывающей морду из анального отверстия.

— Ах вот это какой Кристофер Брок…

— Номер три. Пол женский. Фамилия — Гонсалес Перес, имя — Люсита. Как точно пишется фамилия, не знаю. Латиноамериканского происхождения. Родина — Сальвадор. Иммиграционный статус неизвестен. Возраст: двадцать три-двадцать четыре года, также работает в гостиничном бизнесе. — Помолчав, я добавил: — Вряд ли тебе удастся что-нибудь накопать на эту женщину, так что сконцентрируйся на первых двух объектах.

— Ладно. Сконцентрируюсь. Только ответь — какое тебе до них дело?

— Не могу пока тебе этого сказать, Дом.

— Может, я попробую догадаться?

Я промолчал, и Фанелли продолжил:

— Я тут недавно звонил Хэрри Маллеру — просто поздороваться и узнать, как ему работается с федералами. Разговор коснулся твоей особы, и он сказал мне, что в последнее время ты ведешь себя как-то странно. Тогда я спросил его: «Какие же странности ты замечаешь за нашим общим другом Джоном Кори?» И он ответил, что ты часто исчезаешь с работы, а также обмениваешься тайными посланиями с женой, избрав его в качестве курьера. Не говоря уже о таких мелочах, как купленные тобой на двоих бутерброды с колбасой, которые пришлось съесть ему одному. Вчера он сам мне позвонил и сказал, что тебя вызвал на ковер капитан Стейн. Он также сообщил, что у тебя серьезные неприятности и ты даже, наверное, подашь в отставку…

— Слушай, может, лучше поговорим о твоих жмуриках на Западной Тридцать пятой улице?

— Э, нет. Эти жмурики никуда не денутся. Твое дело куда интереснее. Из того, что мне известно, я, естественно, делаю вывод, что ты снова сунул свой нос в дело о катастрофе рейса номер восемьсот…

Признаться, такой проницательности я от Дома Фанелли не ожидал. Кашлянув, чтобы прочистить горло, я довольно холодно осведомился:

— Ну и как же ты пришел такому выводу?

— Легко. Я просто сложил все, что у меня на тебя было.

— А что, интересно знать, у тебя было, кроме каких-то домыслов?

— И это ты называешь домыслами? Не ты ли спрашивал у Маллера, работал ли он по делу «Транс уорлд эйрлайнз»? Кроме того, не сам ли ты брякнул, что ездил на мемориальную службу, посвященную пятилетней годовщине катастрофы? А ведь я знал, что Кейт занималась этим расследованием, как и Мари Габитоси. А теперь ты вдруг хочешь установить местонахождение парня по имени Кристофер Брок, который пять лет назад жил на Лонг-Айленде. Это что — совпадение? Да ничего подобного. Во всем этом прослеживается четкая система. Так-то, Джон.

Иногда я, чего греха таить, забываю, что полиция не только поставляет, но и собирает информацию; а также о том, что Дом Фанелли — отличный коп.

Мне ничего не оставалось, как сказать ему:

— Знаешь, Дом, ОАС потеряло в твоем лице отличного сыщика. Но как бы то ни было, выжми из имен и фамилий, которые я тебе сообщил, все, что сможешь.

— Когда ты хочешь получить ответ?

— У тебя есть два месяца.

— Я выясню это за две недели. А может, и за два дня.

— Не надо так напрягаться. Я на пару месяцев уезжаю в Йемен.

— А где этот чертов Йемен?

— Между прочим, он есть на карте. Меня решили туда отправить, чтобы показать, как важно следовать распоряжениям начальства.

— Как все это неприятно. Может, тебе, Кори, все-таки следует исполнять приказы?

— Вот я и исполняю. Еду в Йемен.

— Это похоже на Стейтен-Айленд?

— В определенном смысле. Только условия немного хуже. Кстати, Кейт тоже уезжает в Африку.

— Мама мия! Да вы влипли, ребята. Обещаю, пока вы будете в отъезде, приглядывать за вашей квартирой.

— Я оставлю тебе ключи. Только не используй мою квартиру как любовное гнездышко.

— Перестань. А что мне будет за то, что я займусь поиском этих людей? Тоже бесплатная поездка в Йемен?

— Федералы ничего не узнают. Ты же не будешь с ними встречаться. Мне просто нужно установить их местонахождение. А дела такого рода как-никак в компетенции полиции, верно?

— Ладно, считай, ты меня уговорил. Но перед Йеменом неплохо было бы хлебнуть пива.

— Не очень хорошая мысль. В настоящий момент за мной следят. Что же касается ключа, то я оставлю его у консьержа.

— Ладно… Только скажи мне: дело того стоит?

Я правильно понял вопрос и ответил:

— Поначалу я не был в этом уверен. Но когда система крепко врезала мне по яйцам, пришел к выводу, что у меня один выход — ответить ей тем же.

Дом молчал не меньше минуты, что для него целая вечность, потом сказал:

— Да, парень, я тебя понимаю. Но иногда такие удары приходится терпеть.

— Иногда приходится. Но к данному случаю это не относится.

— Значит, тебе удалось собрать кое-какую информацию по этому делу?

— Какому делу?

— Ладно. Проехали. Ты когда улетаешь?

— Вероятно, во вторник.

— Не забудь позвонить перед отъездом.

— Не смогу. Я позвоню тебе, когда вернусь. Только не пытайся связаться со мной в Йемене.

— Ну ты даешь! Если я не знаю, где этот чертов Йемен, — как же я буду туда звонить? Кстати, пожелай Кейт от моего имени доброго пути.

— Спасибо, Дом, — за все. — Я повесил трубку и отправился на Федерал-Плаза, 26.

В одной умной книжке я прочитал, что сумасшествие — это когда человек совершает одни и те же действия, рассчитывая при этом получить различные результаты.

Если верить этому определению, я уже давным-давно свихнулся.

Глава 30

Я вошел в просторный кабинет Джека Кенига, откуда открывался роскошный вид на Всемирный торговый центр, статую Свободы, порт и Стейтен-Айленд.

Я уже несколько раз бывал в этом офисе, и не могу сказать, чтобы предыдущие визиты оставили у меня особенно приятное впечатление. Сегодняшний тоже не сулил ничего хорошего.

Джек Кениг стоял спиной ко мне, глядя в окно.

Его начальнические игры включали и такую: проверить, как вошедший сообщит о своем присутствии.

Меня так и подмывало крикнуть по-арабски: «Аллах акбар» — и наброситься на него сзади, но я ограничился негромким покашливанием.

Джек Кениг повернулся и едва заметно наклонил голову. Это был высокий худой мужчина с серыми глазами и коротко подстриженными седыми волосами. Костюмы он носил исключительно серого цвета. Должно быть, полагал, что они имеют стальной оттенок, но мне лично их цвет напоминал тусклый блеск грифеля остро отточенного канцелярского карандаша. Или бетона.