Дэвид Хьюсон - Убийство-2
— Это тот солдат, который бежал? — удивленно спросил Плоуг.
— Да, тот самый, — подтвердила Карина. — Протокола встречи не сохранилось. Если бы не одна строчка в ежедневнике Монберга, я бы даже не знала, что речь шла о Рабене.
— Карина, — начал Бук, — все это очень интересно…
— Встречу инициировал министр обороны. Я помню его звонок. Он был очень настойчив. — Она нахмурилась, припоминая. — А вот Монберг совсем не испытывал желания там присутствовать.
Бук задумчиво тер подбородок.
— Россинг заверял меня, что между Анной и Монбергом не было ничего, кроме старой интрижки. Чуть ли не клялся в этом.
— Значит, он лгал.
Плоуг неодобрительно поджал губы.
— Он лгал! — повторила она с нажимом. — А как еще можно объяснить его поведение?
Двое мужчин молча посмотрели на нее.
— Как еще?
— Вы только что сказали Россингу, что больше не будете заниматься этим вопросом, — напомнил Плоуг министру. — Будет неприлично, если вы не сдержите слова.
— Неприлично? — взревел Томас Бук. — Да я просто тянул время, остолоп вы эдакий!
Тихий чиновник сжался от его крика. Дочка Карины больше не улыбалась драконам, а испуганно смотрела на взрослых.
— Извините, — произнес Бук тише. — Извините, пожалуйста, не знаю, что на меня нашло.
После допроса Луизу Рабен отвезли домой на полицейской машине. Это не было любезностью, вместе с ней приехали двое оперативников, чтобы провести обыск ее комнат в доме Ярнвига. Полицейские заглядывали куда хотели и брали что хотели. Она сидела за кухонным столом. Наконец они добрались и до кухни. Один стал проверять ящики шкафов, второй занимался ее сумочкой и записной книжкой. Добродушный лысый крепыш лет сорока, он был дотошен и никуда не торопился.
— Это ваша записная книжка? — спросил он, доставая ее из сумки.
— Да. Там нет ничего интересного.
Тем не менее он уложил ее в свою коробку.
В кухню вошел Йонас и встал у стола с насупленными бровями.
Луиза Рабен заставила себя улыбнуться. Таков материнский долг: будь веселой и бодрой. Всегда.
— Привет, солнышко!
Она провела рукой по его темным волосам. Он не улыбался.
— Ты хорошо провел день?
Высокий коп с записной книжкой подмигнул мальчику. Йонас посмотрел на него, затем перевел хмурый взгляд на его коллегу.
— Дяди помогают мамочке прибраться, — сказала Луиза. — Они уже почти закончили, сейчас пойдут домой.
— Распишитесь вот здесь, — сказал коп и протянул ей заполненную форму.
Пока она пыталась пробежать глазами документ, мужчина нагнулся и протянул руку к рюкзачку, висящему на спине Йонаса.
— Отличный рюкзак, — сказал он. — Это тебе папа подарил?
— Нет! — резко произнесла Луиза, едва сдерживаясь, чтобы не разреветься.
Второй полицейский забрал со стола ее компьютер и стал засовывать его в прозрачный пакет.
— Почему они забирают наш компьютер? — заныл Йонас. — Я не хочу, чтобы они забирали компьютер.
— Все хорошо, милый. — Она притянула его к себе. — Они просто возьмут его ненадолго. А мы скоро купим тебе игровую приставку, хорошо?
Вскоре они и вправду ушли. Она приготовила сыну поесть. Он почти не разговаривал, как ни пыталась она его растормошить. Луиза всегда думала, что семьи распадаются под аккомпанемент криков, ссор и взаимных обвинений. Но нет. Это происходит вот так, в молчании и непролитых слезах.
Йонас поковырял вилкой в тарелке и через несколько минут встал из-за стола, ушел в комнату, включил там телевизор.
Из-под вытяжки послышалась телефонная трель. Луиза выглянула в коридор, проверяя, что рядом никого нет. Ее мобильный забрала полиция. Подозревая, что так и случится, она заранее переставила сим-карту в другой аппарат и спрятала его за вытяжкой. Всего они не получат.
— Алло. Это Луиза.
— Это я, — услышала она голос отца. — Зайди ко мне прямо сейчас.
В кабинете Ярнвига сидел священник Гуннар Торпе, он был очень бледен. Луиза видела этого человека всего несколько раз, и всегда от этих встреч у нее оставался неприятный осадок. Она никак не могла понять, кто он: духовное лицо или солдат? Торпе был холостяком, к своей миссии в армии он относился со всей страстью, даже с жадностью. Когда они ехали на войну, он был с ними. А когда контракт заканчивался, он, казалось, даже обижался, что они возвращаются к своим семьям. Ревновал? Да, наверное, в этом дело, думала Луиза, глядя в его бегающие, сердитые глаза.
— Йенс болен, — сказал Торпе, поднимаясь на ноги. — Тяжело болен.
Она не села на предложенный им стул, осталась стоять со сложенными на груди руками, глядя на священника. Ее отец внимательно наблюдал за ними.
Армия всегда нуждалась в таких людях, как Торпе. Они точно знают, что правильно, а что нет.
— Мы должны помочь ему, — продолжал Торпе хорошо поставленным голосом. — Нужно остановить его, прежде чем он совершит что-нибудь непоправимое.
— Вы навещали его в тюрьме? — спросила она не слишком любезно.
Священник не ответил, и она знала, что сказать ему нечего: в Херстедвестере он никогда не был, Йенс говорил ей об этом.
— А я навещала, — продолжала она. — Каждую неделю. И я видела, что он выздоравливает, что с каждым днем ему становится лучше. Но его все равно не выпустили.
— Сейчас ему нужна помощь, — вступил в разговор ее отец. — Позвони ему. Скажи, что желаешь его видеть. А полиция сделает остальное.
— Ты хочешь, чтобы я предала его? — закричала она. — Отправила обратно в тюрьму?
— У него с головой не все в порядке, — настаивал Торпе. — То, что он говорит… просто бред какой-то.
— Мюг мертв, — сказала Луиза. — Грюнер тоже. Теперь Лисбет Томсен. И еще та женщина-адвокат. Это тоже бред?
— Он последний, кто остался в живых, Луиза…
У священника были руки солдата. Сейчас они были сложены у груди, словно в молитве.
— Я пыталась позвонить ему, — призналась Луиза. — Он не отвечает.
— Попробуй еще раз, — потребовал Ярнвиг. — Звони, пока не дозвонишься.
Она вышла от отца и, стоя в коридоре, смотрела, как серьезные мужчины в полном боевом снаряжении выносят со склада оружие, боеприпасы, амуницию. Впереди новый поход.
— Где ты, Йенс? — прошептала она. И добавила так тихо, что сама едва услышала себя: — Где я?
Квартал в Вестербро, рядом с которым стояла церковь Торпе, пользовался дурной репутацией. Секс-шопы, полулегальные бордели, наркоманские притоны, уличные проститутки.
В таком месте не составляло труда найти то, что было нужно Рабену. Две короткие беседы с какими-то типами недалеко от мясокомбината, телефонный звонок, кивок, адрес.
Это оказался большой ангар в районе моста Дюббёльсбро. Внутренние стены подпирались строительными лесами, воняло канализацией. У дальнего окна стоял ржавый зеленый фургон «фольксваген».
У детины в кожаной куртке было лицо боксера: покрытое шрамами и уродливое. Крепкое сложение говорило об увлечении бодибилдингом и пищевыми добавками. Рабен оценил все это. Одни люди учатся драться в тюрьме. Другие находят учителей получше.
Громила открыл заднюю дверь и скатал в рулон старый ковер. Рабен увидел небольшой арсенал: мелкокалиберные пистолеты, служебные револьверы, автоматы. Почти все оружие, несмотря на опасный вид, было поддельным и совершенно бесполезным для него. Должно быть, молчание Рабена было достаточно красноречивым. Парень смел в сторону дешевое барахло и вытащил черный «нойхаузен». Швейцарский самозарядник. Старый, но в отличном состоянии.
— Армейский, — сказал он. — Лучшее, что у меня есть. В Испании запросто получил бы за него четыре штуки евро.
Рабен взял пистолет в руку, подержал. Раньше он пользовался таким.
— Сколько у тебя?
— Шесть сотен, — ответил Рабен.
Человек с лицом боксера тупо уставился на него и пробурчал:
— Шесть сотен? Да с такими деньгами только за игрушечным пугачом ходить!
Обоймы в пистолете не было. Рабен сунул оружие за пояс.
— Ты слышал?
Спецназовская выучка стала его второй натурой. А противники — чем они крупнее, тем легче их свалить.
Рабен резко пнул торговца в голень, а когда тот взвыл, набросился на него, обхватил за ногу и толкнул, лишая равновесия, остальное сделал вес. Верзила с криком рухнул на землю, ударившись коротко остриженным черепом о бетонный пол.
Рабену оставалось только убедиться, что оглушенный противник в отключке. Для полной уверенности он пнул его в голову, потом быстро похлопал по карманам куртки. Обойма была там. Значит, пистолет его личный. Рабен вставил обойму на место и, теперь уже держа окровавленного громилу под прицелом, снова занялся его карманами. Забрал телефон и бумажник. Тысяча крон, не больше. Такие типы не носят с собой много, слишком опасный бизнес.
