Ли Чайлд - Джек Ричер, или Это стоит смерти
— Какой смысл? Если он здесь, значит, его уже поймали.
— Да, у меня возникла такая же мысль. Но это вовсе не обязательно. Они могли стать его пленниками.
— Один против троих?
— Мы видели, что он сделал с парнем из багажника «Кадиллака».
— Я не знаю. И все же я бы хотел проверить. Может быть, нам так и следует поступить. Но ты слышал, что он сказал. Теперь мы участники соревнования и не можем отвлекаться.
— Проверка займет совсем немного времени.
— Я знаю. Но мы будем выглядеть как идиоты, если его здесь нет. Футболисты позвонят по телефону Дунканам и радостно сообщат, что мы ищем Ричера там, где его не может быть.
— Никто не говорил, что очки начисляют за артистизм.
— Но так и есть. Такие очки всегда засчитываются. Это длинная игра. И речь идет о больших деньгах. Если мы потеряем лицо, то не вернем его никогда.
— Куда поедем?
Кассано посмотрел на пикап старой женщины.
— Если она здесь, значит, сейчас в ее доме пусто. А люди, которым нужно спрятаться, любят пустые дома.
Ричер видел, как итальянцы развернулись и уехали. Сначала он не понял почему, потом решил, что они ищут Сета Дункана. Они подъехали, увидели припаркованные машины, отметили, что «Мазды» среди них нет, после чего отправились в другое место. Джек положил «ремингтон» на пол, поставил ноги поудобнее, выпрямил спину и устремил взгляд в темноту.
Девяносто долгих минут ничего не происходило. Никто не приходил, никакого движения вокруг. Потом справа от Ричера на небе появились бледные признаки восхода. Над горизонтом возникли серебристые и пурпурные полосы, и земля из черной стала серой. Мир вновь обрел четкие очертания до самого горизонта. Обрывки облаков озарил свет, над землей поднялся туман. Новый день. «Но едва ли он будет хорошим, — подумал Ричер. — Многих сегодня ждет боль — тех, кто ее заслужил, и вполне невинных людей».
Он ждал.
Джек не мог выехать на внедорожнике, потому что у него не было ключа от пикапа Дороти Коэ. Вероятно, ключ находился в ее пальто, но он не собирался его искать. Ричер не торопился. Зима. Полностью рассветет только через час.
В пятистах милях к северу, в Канаде, немногим выше 49-й параллели, из-за другой широты рассвет наступал немного позже. Первый утренний свет пробился сквозь иголки огромной сосны и коснулся белого фургона, стоявшего на площадке для пикников в конце заросшей травой дороги. Водитель проснулся на сиденье, заморгал и потянулся. Всю долгую ночь он ничего не слышал. И не видел. Ни медведей, ни койотов, ни красных лисиц, ни лосей, ни оленей, ни волков. Людей тоже. Ему было тепло в спальном мешке, но не слишком удобно, потому что у панельных фургонов маленькие кабины и ему пришлось провести ночь на сиденье, которое полностью не раскладывалось. Ему всегда казалось, что к грузу в фургоне относятся лучше, чем к нему, и предоставляют более комфортабельные условия. Что ж, груз стоит дорого, и его нелегко достать, а водителя заменить не проблема. Водитель был реалистом. Он знал, как устроен мир.
Мужчина вылез, чтобы помочиться на ствол древней сосны, потом поел и попил из своих скудных запасов, потер затекшую поясницу и еще раз потянулся. Небо светлело. Его самое любимое время для пересечения границы. Уже все видно, но слишком рано для компании. Идеально. Ему предстояло проехать немногим больше двадцати миль, большую часть по не отмеченной на картах дороге к месту, которое находилось менее чем в четырех тысячах ярдов севернее границы. Зона перехода, так он ее называл. Конец пути для него, но не для груза.
Водитель забрался в кабину и включил двигатель. С минуту подождал, пока он прогреется, проверяя показания приборов на щитке. Потом выбрал первую передачу, снял машину с ручного тормоза и медленно двинулся вперед по неровной, поросшей травой лесной дороге.
Ричер услышал шум в конце коридора. Спустили воду в туалете, полилась вода из крана, дверь открылась, закрылась. Потом появился хромающий, еще не до конца проснувшийся молчаливый доктор. Он кивнул Ричеру, обошел футболистов и направился на кухню. Через минуту включилась кофеварка. Солнце поднялось уже настолько высоко, что отражалось в окне внедорожника, припаркованного за оградой. На полях поблескивал иней.
Доктор вошел в гостиную с двумя чашками кофе в руках. Поверх пижамы он натянул свитер. Причесываться не стал. Синяки и царапины терялись на красном лице. Он поставил чашку перед Ричером и сел за стол напротив.
— Доброе утро, — сказал доктор.
Джек не ответил.
— Как ваш нос? — спросил доктор.
— Потрясающе, — сказал Ричер.
— Есть одна вещь, которую вы нам не сказали, — заметил доктор.
— Я не сказал вам о многом.
— Вы обнаружили, что двадцать пять лет назад детектив забыл кое-что обыскать, и вы считаете, что это случилось из-за незнания или суматохи.
Ричер кивнул и сделал глоток кофе.
— И вы намерены там побывать сегодня утром?
— Да.
— Но найдете ли вы там что-нибудь через двадцать пять лет?
— Скорее всего, нет.
— Тогда зачем туда ехать?
— Потому что я не верю в привидения.
— Я не понимаю.
— Надеюсь, и не поймете. Надеюсь, что я ошибаюсь.
— О каком месте вы говорите?
— Миссис Коэ сказала, что пятьдесят лет назад две фермы были проданы под строительство, которое так и не началось. Надворные постройки одной из них до сих пор стоят. Прямо в поле. Амбар и небольшой сарай.
Доктор кивнул.
— Я знаю, где они находятся.
— Люди распахивают землю вплоть до этих построек.
— Я знаю, — сказал доктор. — Конечно, им бы не следовало, но зачем пропадать хорошей земле? Строительство так и не началось, и никогда не начнется. Так что можно что-то получить даром; видит бог, люди в этом нуждаются. А лишние доходы никак не отражаются на размерах закладных.
— Так что же увидел детектив Картер, когда приехал сюда двадцать пять лет назад? В начале лета? Он увидел миллионы акров кукурузы, выросшей по пояс, дома, стоявшие там и тут, а также амбары и сараи. Он зашел в каждый дом, и все сообщили, что они осмотрели свои надворные постройки. Карсон ушел, но про старый амбар и старый сарай все забыли. Ведь Карсон спрашивал: «Вы осмотрели свои надворные постройки?» И все сказали «да», вполне искренне. А когда он увидел старый амбар и старый сарай, то сделал очевидный вывод, что они должны кому-то принадлежать, значит, кто-то их осмотрел. Но они никому не принадлежали, и в них никто не заходил.
— Вы считаете, что это место преступления?
— Я считаю, что Карсон должен был задать этот вопрос двадцать пять лет назад.
— Там ничего нет. Просто не может быть. Амбар и сарай превратились в развалины. Они пустуют уже пятьдесят лет, посреди полей, и все давно покрылось плесенью.
— Правда?
— Конечно. Вы же сами сказали, что они никому не принадлежат.
— Тогда откуда там колея от колес, которая идет до самых дверей?
— Колея?
Ричер кивнул.
— Я спрятал грузовик в сарае в мою первую ночь здесь. И заехал туда без проблем. Я видывал худшие дороги в Нью-Йорке.
— Старая или новая колея?
— Трудно сказать. Вероятно, старая и новая. Я бы сказал, многолетняя. Довольно глубокая и вполне отчетливая. Никаких сорняков. Конечно, ездят там не слишком часто, но регулярно. Во всяком случае, колея очень четкая.
— Я не понимаю, кто может использовать сейчас такие места? И зачем?
Ричер не ответил. Он смотрел в окно. Становилось светлее. Поля из серых превращались в коричневые. Пикап за оградой уже освещали лучи солнца.
— Так вы думаете, что кто-то похитил девочку и отвез ее в тот амбар? — спросил доктор.
— Теперь я уже не уверен, — ответил Джек. — В то время собирали люцерну, и по дороге ездило много грузовиков. Кроме того, люди были веселее, энергичнее. Они постоянно передвигались туда и обратно, им не приходилось беспокоиться о поисках работы. Может быть, было слишком рискованно похищать ребенка против его воли среди бела дня.
— Так что же с ней случилось, как вы считаете?
Ричер не ответил, продолжая смотреть в окно. Он видел места крепления досок на ограде, замерзшие кустики сорняков. Высохшая трава на лужайке перед домом покрылась инеем.
— Вы не самый хороший садовник, — заметил он.
— Нет ни таланта, ни времени, — ответил доктор.
— А у вас кто-нибудь серьезно ухаживает за садом?
— Пожалуй, нет. Все слишком устают. Ни один работающий фермер не занимается садом. Они что-то выращивают на продажу, но не для создания красивого вида, радующего глаз.
— Понятно.
— А почему вы спрашиваете?
— Я задаю себе вопрос: если бы я был маленькой девочкой на велосипеде и если бы любил цветы, где я мог бы их увидеть? В дом вроде вашего приходить не было бы никакого смысла. Или в любой другой дом. Она вообще никуда не могла пойти, потому что всю землю засеяли чем-нибудь полезным. Я могу придумать только три возможности. В полях я видел два больших камня с кустами ежевики вокруг. Вероятно, каждое лето там появляются красивые дикие цветы. Возможно, есть и другие места, но это не имеет значения, ведь в начале лета до них невозможно добраться, потому что пришлось бы пройти несколько миль по полям кукурузы. Но я знаю, где еще растет ежевика.
