Лиза Скоттолине - Каждые пятнадцать минут
Макс постоял, потом пожал плечами:
– А почему вы сами не подойдете и не посмотрите?
– Я не могу двинуться с места.
– Почему? – Макс чуть поднял голову, но Эрик не был уверен, что он может разглядеть в этой темноте снайпера у него за спиной.
– У меня за спиной снайпер, он занял боевую позицию, а эти ребята специалисты. Он собирается выстрелить в тебя из-за моего плеча – или прямо через меня.
– Ну так отойдите в сторону, доктор Пэрриш.
– Нет, я останусь на месте. Если они хотят выстрелить в тебя, им придется сначала застрелить меня.
– Вы серьезно?
– Да.
Макс снова помолчал, закусив губу.
– Пожалуйста, отойдите.
– Нет.
– Тогда я отойду. – Макс делал шаг в сторону – и Эрик сделал то же самое, зеркально отразив его движение. Макс шагнул вправо – и Эрик тоже, снова став его зеркалом.
– Я здесь ради тебя, Макс. И я никуда не уйду.
– Так вы тут стоите и типа меня спасаете, что ли?
– Нет, я стою здесь как твой дублер. Понимаешь, что это значит?
– Нет.
– Это значит, что я буду стоять на твоем месте до тех пор, пока ты не будешь готов встать на свое место сам. Я не могу тебя спасти – я могу лишь помочь тебе, а спасти себя можешь только ты сам. – Эрик почувствовал, что Макс прислушивается к нему, поэтому продолжил: – Я не могу позволить им убить тебя. И не могу позволить тебе убить себя. Я хочу показать тебе, что у тебя есть другой выбор. Это моя работа – быть рядом с тобой всякий раз, когда тебе кажется, что выбора нет, помогать тебе каждый раз, когда тебе кажется, что надежды не осталось. Помочь тебе понять, что ты снова можешь быть счастлив – и ты будешь счастлив.
– Это невозможно.
– Нет, возможно. Я уверен в этом.
– Откуда вы знаете?
– Потому что со мной так было. – Эрик подумал, что если в принципе существует подходящее время для саморазоблачения, то оно настало. – Я страдал тревожным расстройством. Держал это в тайне – и эта тайна отдаляла меня от остальных. Я думал, это никогда не закончится, думал о том, чтобы закончить все разом, – много раз думал. Но потом я прошел терапию, и мне стало лучше. Это была нелегкая работа, но мне помог замечательный врач. Он до сих пор есть в моей жизни и навсегда в ней останется. Он стал мне отцом, которого у меня никогда не было.
– Звучит неправдоподобно.
– Но тем не менее это абсолютная правда.
– И вы думаете, что можете сделать то же самое для меня?
– Не для тебя, а вместе с тобой.
– Вы хотите стать для меня отцом, которого у меня никогда не было?
– Нет, я хочу стать психиатром, которого у тебя никогда не было. Я хочу помогать тебе, когда тебе нужна помощь. Хочу давать тебе внимание и время – столько, сколько тебе нужно. Я хочу дать тебе шанс, которого ты никогда не имел. Ты позволишь мне это? Дай шанс нам обоим, Макс. Это – не ты, не настоящий ты: ружье, бомба, заложники… – Эрик кивнул в строну продуктовой сумки. – Знаешь что? Я вообще думаю, что эта бомба ненастоящая. Я думаю, ты оделся как плохой парень из видеоигры и раздобыл где-то старое ружье, а потом сказал, что у тебя есть бомба, – и все тебе поверили. Но я не думаю, что она настоящая. Я прав?
Макс не ответил, все так же прячась за темными очками. Он взглянул на часы, но ничего не сказал.
– У тебя хоть патроны есть?
– Нет, – тихонько пробормотал Макс.
– Слава богу. Значит, теперь нам надо отсюда выйти, и мы отпустим этих детей – потому что ситуация слишком опасная. В любой момент может начаться стрельба, все на взводе, и ты даже не представляешь себе, что там творится снаружи, на парковке. – Эрик кивнул на телефон: – Возьми трубку и позвони матери. Скажи ей, пусть она передаст лейтенанту Джена, что ты выпускаешь детей. Что бомба – это муляж. Что мы – ты и я – выходим без оружия. Без оружия. Скажи ей, что все закончилось.
– Нет, я не скажу. – Макс не двинулся с места. – Нет.
– Да, скажешь. – Эрик уже не мог остановиться, пришло время. – Я пойду впереди тебя. И я не хочу, чтобы снайперы продырявили меня, пытаясь попасть в тебя.
– Нет, не надо. – Макс сделал неуверенный шаг в сторону. – Я не знаю…
– Я пойду впереди тебя, Макс.
И Эрик начал двигаться к прилавку.
– Нет, стойте.
– Не делай резких движений, просто подойди ко мне с этой стороны прилавка и положи ружье на пол.
– Нет.
– Да, пожалуйста, сделай это!
Наконец Макс послушался: он пошел навстречу Эрику, положил ружье на пол и упал на колени, содрогаясь в конвульсиях.
– Простите, пожалуйста, простите меня! Мне так жаль!
– Я знаю. – Эрик помог Максу подняться и прижал его к себе крепко-крепко, стараясь заслонить его от снайперов. – Молодец, Макс. Ты хороший парень. Все кончено.
– Я не этого хотел, я совсем не этого хотел!
– Я знаю, знаю. Позвони маме. – Эрик протянул телефон Максу, все еще прижимая его к себе, и Макс всхлипнул и расплакался, а потом набрал номер и прижал трубку к уху.
– Мам? – сказал он, захлебываясь слезами.
Глава 41
Эрик и Макс прошли по коридору, подняв руки вверх. Эрик сказал лейтенанту Джена по телефону, что Макс безоружен и что бомба муляж, поэтому лейтенант дал им четкие указания, как безопасно выйти из молла. На балконе стоял целый ряд снайперов, их лица были спрятаны под шлемами. Эрик с Максом освободили заложников – перепуганную продавщицу и четверых мальчишек с опухшими от слез лицами, все четверо были из дневного футбольного лагеря.
Власти поняли, что опасность миновала, но Эрик чувствовал, что они злые как черти, – и в общем-то по праву.
– Мне страшно, – сказал Макс, идя к выходу с поднятыми руками.
– Сохраняй спокойствие, все в порядке. – Эрик вел его вдоль светящихся рекламных щитов на стене, на которых красивые женщины демонстрировали косметику «Элмей» и выставляли вперед дорогие кожаные сумочки, – должно быть, в «Нордстром» была распродажа.
– Как вы думаете, что они со мной сделают?
– Нам придется это выдержать. Сам увидишь. – Эрик не хотел сейчас распространяться на эту тему, потому что неизвестно, к чему это могло привести: Макс мог изменить решение и попытаться сбежать, могла начаться стрельба – и его убили бы.
– Как вы думаете, надолго меня посадят в тюрьму?
– Держи руки над головой и иди медленно, вот так, молодец. – Эрика слепили прожекторы, направленные на входную дверь, и он мог видеть только силуэты толпы, стоящей у входа, примерно в сотне футов от двери. За ними мелькали тени машин «скорой помощи», пожарных машин и военных джипов. Из-за стеклянной двери доносились крики и шум толпы.
– Доктор Пэрриш, а как же мы откроем дверь, если у нас руки подняты?
– Я думаю, они сделают это за нас, парень.
Теперь Эрик мог разглядеть шеренгу полицейских, выстроившихся у двери.
– Макс, держи руки над головой и делай то, что они говорят.
– Мне так страшно, – пробормотал Макс.
И это было последнее, что услышал от него Эрик, потому что полиция вдруг хлынула внутрь мощной волной, эта волна завертела их и оторвала друг от друга.
– Мы безоружны! Безоружны! – кричал Эрик и услышал, как кричит Макс, но его голос потонул в оглушительных криках полицейских, отдававших приказы.
– На пол! Быстро на пол! – орали копы, и не успел Эрик сообразить, что делать, как перед ним возник полицейский и толкнул его со всей силы. Они сбили его с ног и прижали к полу, заведя руки ему за спину и крепко сковав наручниками запястья, так, что он уткнулся лицом в землю, почти не состоянии дышать.
– Вы арестованы, сэр! Все, что вы скажете, может быть использовано против вас, – начал говорить один из полицейских.
Продолжения Эрик не услышал – у него гудело в ушах от удара головой об пол. Копы поставили его на ноги и взяли под стражу.
– С дороги, освободите проход! – кричали копы, таща его из торгового центра на улицу. Он все время пытался изогнуться и оглянуться назад, чтобы посмотреть на Макса, но парня было не разглядеть в толпе полицейских, которые волокли его к машине, припаркованной около бордюра.
– Эрик, я звоню Полу! – крикнул кто-то из толпы, и Эрик увидел Лори, которая бежала за полицейскими, подпрыгивая, чтобы он мог увидеть ее за их головами, и размахивая руками.
– Идемте, идемте с нами! – орали полицейские, все одновременно, они буквально волокли Эрика за руки к открытой дверце машины. Запихнули внутрь, пригнув ему голову, затем захлопнули дверь. Внутри джипа было темно, сиденья были пластиковые, а передние места отделены от задних металлической сеткой. Спереди уже сидели двое копов.
Машина чуть качнулась и тронулась с места.
Эрик потряс головой, пытаясь избавиться от головной боли. Плечи у него затекли, их тоже свело болью, так же как и запястья. Он слегка подался вперед, чтобы не облокачиваться на них. Глядя в окно, на толпу тинейджеров, которые что-то кричали, держа в руках сумки «Аберкромби» и «Нордсторма», он вдруг заново ужаснулся тому, что весь этот кошмар устроил Макс. Но в то же время он чувствовал облегчение, что никто не пострадал, включая самого мальчика, хотя, конечно, нынешнее положение Макса было далеко от нормального.
