Пятый великолепный. Нейлоновое сердце - Zoia
Перед обедом Джанибек на час покидал квартиру – спускался на нижний уровень здания в спортзал. К его удивлению, тренером был тоже Бэрримор. Искусственный интеллект сам составил программу тренировок, контролировал и выполнение упражнений, и физическое состояние ученика. Разумеется, во время перерывов бубнил через наушник об элитарных видах спорта и их звездах.
После обеда полагался небольшой отдых, то есть лекции о юморе и допустимых границах флирта. Затем шел еще один блок обучения до ужина. Поскольку Джанибек работал в банке и знал несколько языков, Бэрримор поверхностно прошелся по финансовой грамотности, а в английском, китайском и французском сделал упор на произношение и идиомы. С компьютерами Джанибек тоже обращался свободно, поэтому курс включал практические задачи – составление поисковых запросов и нейросетевых промптов, сетевую безопасность, уязвимости гаджетов. После ужина полагался просмотр фильма на одном из иностранных языков, под который Джанибек обычно засыпал от усталости.
Когда в субботу Бэрримор разбудил ученика в обычное время, а за завтраком объявил расписание на день, Джанибек лишь тоскливо вздохнул. Одного выходного, конечно, маловато при такой нагрузке, но что поделать. Но в воскресенье не выдержал.
Утром он мрачно слушал лекцию о Сальвадоре Дали и надеялся хотя бы на сокращенный день. Но Бэрримор не только будто не замечал его настроения, но и не дал после тренировки сразу накинуться на еду.
– Перед обедом назовите столовые приборы, сэр. Затем я объясню, чем и в каком порядке следует приступать к блюдам.
– А давай немного изменим программу, – мрачно сказал Джанибек и придвинул самую ароматную тарелку. – Я буду молча есть, а ты бубни про ложки и количество зубцов на вилках.
Не дожидаясь ответа, он накинулся на еду. Бэрримор явно растерялся. Он то пытался остановить ученика, то рассказывал про неправильный соус, то сбивался и начинал лекцию о блюдах на столе.
– Пойми, Бэрримор, – более благодушно объяснял Джанибек, уплетая второе. – Людям нужно есть. Разным виртуальным болванам достаточно поговорить о пудинге или соусах, а нам, живым, важно вовремя запихнуть их в себя. Иначе никакой учебы не будет. Без обид.
Бэрримор ничего не ответил, разве что послеобеденные лекции читал еще зануднее.
Ближе к ужину Джанибек начал беспокоиться: курьер с вином и закусками, похоже, опаздывал.
– Ты забыл заказать ужин? – примирительно спросил Джанибек. – Или мне самому готовить?
ИИ не посчитал нужным реагировать.
– Бэрримор, что на ужин? Отвечай немедленно, – уже сердито приказал Джанибек.
Видимо, тишину ИИ использовал как исчерпывающий ответ.
– Ничего, перебьюсь бутербродами, – буркнул Джанибек и отправился на кухню.
Он знал, что приготовить полноценный ужин без помощи Бэрримора не получится – включить нагревательную панель или открыть шкафчики можно было только голосовой командой. Но оставалась надежда на холодильник. Как оказалось, тщетная.
Для порядка осмотрев дверцу, Джанибек не обнаружил ручки, что ничуть его не удивило. Последние две недели холодильник сам распахивался, стоило подойти к нему достаточно близко. Джанибек поводил ладонью перед сенсорной панелью, но датчики не реагировали. Голосовые команды тоже не помогали. Холодильник высокомерно не обращал на них внимания, а Бэрримор продолжал играть в молчанку.
– Ладно, сами виноваты! – рассердился Джанибек и с силой потянул за край дверцы.
Кухня ожила. Тревожно замигали лампочки, защелкали замки шкафов, а над всем этим раздался высокий, на грани ультразвука, пробирающий до костей пронзительный визг сирены.
Джанибек бросил дверку и зажал уши руками. Звук стал чуть тише, но в мозг по-прежнему словно что-то ввинчивалось.
– Прекрати! Прекрати немедленно! – закричал Джанибек.
Писк почти затих. На его фоне раздался занудный голос Бэрримора:
– Механическое вмешательство не требуется. Это может привести к непоправимому урону.
– Ладно, ладно. Не буду больше! Прости!
Наступила долгожданная тишина, но холодильник был по-прежнему закрыт. Джанибек сдался не сразу. Еще около часа он уговаривал проклятый железный ящик на разных языках – попутно задабривая Бэрримора демонстрацией своих достижений. Но на обоих ни английские, ни китайские, ни французские изысканные обороты не произвели ни малейшего впечатления.
Перед сном Джанибек решил выяснить, не проявились ли у него признаки приближающейся голодной смерти. Из напольного зеркала на него смотрел подтянутый, статный, почти незнакомый мужчина. Даже недовольство было непривычным – выражение лица больше подходило одному из аристократов на бесчисленных портретах, чем менеджеру банка.
– Две недели? – удивленно сказали Джанибек и его отражение друг другу. – А что будет через два месяца?
Ему сразу расхотелось спорить с Бэрримором. Действительно, глупо что-то доказывать нейронке, которая столько для тебя делает. И почему-то плохо получалось думать о Бэрриморе как о бездушной программе.
Утром ни Бэрримор, ни Джанибек не вспоминали о вечерней ссоре. Завтрак и первый блок прошли как обычно, а перед выходом в спортзал Джанибек спросил максимально дружелюбно:
– Бэрримор, я же могу общаться с нашей соседкой? Это не запрещено программой?
– Разрешено, сэр, – после небольшой паузы деловито ответил ИИ. – Ван Сюли, девятнадцать лет, студентка-эколог, из хорошей семьи. Уровень вашей подготовки и разница в возрасте позволяют поддерживать с ней разговор до пяти минут.
– Понял, благодарю. – Джанибек и сам удивился, как легко ему удалось сдержаться и не отчитать Бэрримора за «уровень подготовки» и «разницу в возрасте».
Впрочем, вскоре он оценил по достоинству рекомендацию ИИ. Соседка, юная китаянка модельной внешности, постоянно держала с ним дистанцию. Хотя они часто вместе спускались на лифте, разговор всегда был неловким. Ван Сюли односложно отвечала на реплики Джанибека, вежливо улыбалась и никогда не задавала вопросов. Даже очень хорошее знание китайского языка не произвело на нее впечатления. Джанибеку оставалось только принять предложенную форму общения, обмениваться сдержанными улыбками и пожеланиями удачи.
Но в начале июля он впервые увидел соседку в крайнем смятении. Ван Сюли почти вбежала в лифт, посмотрела на Джанибека и не ответила на его приветствие. Она старалась казаться спокойной, но чуть не выронила телефон, когда пыталась положить его в сумочку. Внизу она снова вытащила телефон, прочитала какое-то сообщение и быстрым шагом отправилась к выходу из здания.
Волнение передалось Джанибеку. Он окликнул Ван Сюли, но она то ли не услышала его, то ли не захотела отвечать и вышла во двор комплекса. Джанибек поспешил за ней, выскочил из здания, но успел увидеть только, как девушка садится в такси. Машина уехала, а Джанибек, ругая себя за несдержанность и неприличное любопытство, поспешил на тренировку. Судя по тишине в наушнике, Бэрримор ничего не заметил.
Занимаясь в зале и слушая лекцию, он успевал рассматривать себя в зеркало. Изменения стали еще заметнее. Теперь он был физически развитым, уверенным молодым человеком с холодным взглядом. Обычная озорная улыбка давно
