Линда Фэрстайн - Дурная кровь (в сокращении)

Дентон провел ладонью по коротко остриженной голове.

— Мой партнер, Бобби Джеймисон, первым вошел в гостиную — по-моему, это была гостиная, — и я услышал, как он начал давиться. А потом я увидел на полу тело, женское. Офицера Джеймисона вырвало. Это был его первый вызов на место убийства.

Несмотря на то что я потратила несколько часов, готовя Дентона к процессу, все равно создавалось впечатление, что он занимался тогда больше Джеймисоном, чем Амандой. Я попросила его вкратце изложить ряд последующих событий, стараясь, чтобы эта парочка в глазах присяжных не выглядела типичными олухами, как из комедий о полицейских. Бобби Джеймисон развел на месте преступления грязь, Дентон, чтобы прибрать ее, сдвинул тело Аманды, резиновых перчаток ни у того ни у другого не было, а о том, что совершено преступление, они доложили, лишь когда вычистили всю рвоту.

— Вы обнаружили какие-либо следы взлома?

— Нет, мэм.

Хауэлл наверняка скажет, что убийца ворвался в дом, когда жертва отпирала дверь. Майк же считал, — поскольку Брендана Квиллиана в городе не было, а домработница взяла выходной, — что обвиняемый каким-то образом дал убийце возможность незаметно проникнуть в дом и затаиться там.

Хауэлл в свою очередь зачитал список дежурных вопросов, какие обычно задают полицейским, побывавшим на месте преступления, и благородно передал свидетеля в мое полное распоряжение.

— Я не буду повторно допрашивать офицера Дентона, — сказала я.

— Не желаете ли сделать перерыв перед вызовом вашего следующего свидетеля? — спросил Герц.

— Дадите мне десять минут?

— Конечно. Должны же присяжные немного передохнуть!

Максин, сидевшая в зале в третьем ряду, подала мне условный знак: прибыл Дженко. Пусть присяжные пока разомнут ноги — вскоре им предстоит заслушать показания, в серьезности которых трудно усомниться.

— Доктор Дженко, — начала я, когда слушание дела возобновилось, — давно ли вы работаете в Главном управлении судебно-медицинской экспертизы Нью-Йорка?

— Три года, — ответил Джерри Дженко.

— Я бы хотела, чтобы вы освежили в памяти события прошлой осени, а конкретно вечер третьего октября. Вы помните тот день?

— Да, помню.

— Чем вы тогда занимались?

— Дежурил, — ответил он. — Сидел у телефона и принимал сообщения о преступлениях, совершенных между восемью утра и шестью вечера.

— Не могли бы вы сказать нам, в какое время вы появились в особняке Квиллиана и кто еще в нем находился?

— Я появился там в четыре тридцать. В дом меня впустил детектив Майк Чапмен. В доме находились двое полицейских девятнадцатого участка, еще три детектива из отдела убийств и криминалист.

— Что произошло, когда вы вошли в дом?

— Чапмен провел меня в небольшую гостиную. Там на полу, на ковре посреди комнаты, лежало тело Аманды Квиллиан.

— Будьте добры, опишите, что вам удалось установить.

Дженко взглянул на присяжных:

— Я увидел тело белой женщины лет тридцати с небольшим, полностью одетой, лежавшей на спине и, судя по всему, мертвой.

И он, куда более искусно, чем Тим Дентон, описал страшную картину: синяки на тонкой шее жертвы, вывалившийся язык, точечные кровоизлияния в широко открытых глазах. Попутно разъяснив, что́ ему следовало сделать, чтобы с уверенностью объявить смерть миссис Квиллиан результатом убийства, Дженко в мгновение ока перенес своих слушателей из роскошно обставленной гостиной в пропахший формальдегидом подвал морга.

— Вам удалось установить причину смерти, доктор?

— Да, мисс Купер. Миссис Квиллиан скончалась от асфиксии, вызванной сдавливанием шеи, — говоря проще, от удушения.

— Что такое асфиксия, доктор Дженко?

— Это довольно широкое понятие, описывающее условия, которые приводят к тому, что клетки человеческого организма оказываются неспособными получать или использовать кислород. В одном случае причиной асфиксии могут быть явления химического порядка, например отравление окисью углерода. В другом — удушье или блокирование дыхательных путей.

— А какова, доктор, третья причина смерти от асфиксии?

— Сдавливание шеи, как правило в процессе удушения. Различными методами могут при этом быть такие: повешение, лигатурное удушение и удушение вручную.

— Возможно ли определить, была ли асфиксия, вызванная удушением, случайной, преднамеренной или являющейся следствием убийства?

— В большинстве случаев — да. Подавляющее большинство повешений — это самоубийства. Практически все лигатурные удушения — следствия убийства, в этих случаях шея сдавливается какой-либо перетяжкой — веревкой, проволокой, обычным галстуком. Удушение вручную может быть только убийством.

— Будьте добры, доктор Дженко, объясните присяжным, почему это именно так.

Он окинул людей, сидевших на скамье присяжных, серьезным взглядом:

— Задушить себя собственными руками человек попросту не способен. Сильное сдавливание шеи приводит к потере сознания, а это лишает человека возможности сохранять прежнюю силу нажима.

Я хотела, чтобы присяжные, слушая его, прочувствовали последние мгновения, которые Аманда Квиллиан провела лицом к лицу с убийцей, буквально выдавливавшим из нее жизнь.

— Судя по вашим оценкам, в течение какого промежутка времени миссис Квиллиан сохраняла сознание, пока ей сдавливали шею?

Дженко приступил к подробному описанию механизма такого рода смерти:

— Смерть от удушения не наступает так быстро, как, скажем, от удара ножом в сердце. В данном случае имеются свидетельства того, что жертва, несмотря на ее хрупкое телосложение, отчаянно сопротивлялась.

Попросив разрешения у судьи Герца, Дженко подошел к мольберту, на котором стояла увеличенная фотография, сделанная после вскрытия.

— Вот эти отметины на горле свидетельствуют о силе, которую прикладывал убийца. — Он постучал пальцем по нескольким большим синякам. — То есть о повторных приложениях силы, что и является свидетельством борьбы. И эта борьба растягивала время удушения.

Следы пальцев убийцы представлялись мне непомерно большими, там были не только синяки, но и глубинные кровоизлияния, обнаруженные Дженко при вскрытии. Я изучала эти изображения несколько месяцев, и мне казалось, что человек, способный нанести такие увечья, должен быть каким-то гигантом. А Брендан Квиллиан великаном не был.

— Имеются ли другие физические свидетельства того, что потеря сознания наступила не сразу?

— Да. Здесь присутствуют все медицинские признаки удушения вручную. — И Дженко указал на маленькие, серповидные отметины, окружавшие более крупные участки с измененным цветом кожи. — Эти царапины оставлены ногтями погибшей.

Плечи Брендана Квиллиана обмякли. Он покачал головой, словно не веря, что кто-то мог сделать такое.

Я расспросила Дженко о царапинах, надеясь, что присяжные представят себе, как Аманда Квиллиан в четвертый, пятый, шестой раз пыталась оторвать от своей шеи мощные руки душителя и глотнуть воздуха.

— Итак, доктор, можете ли вы сказать что-либо о продолжительности борьбы, после которой миссис Квиллиан лишилась сознания?

— Да, мисс Купер, могу. — И Дженко повторил все факты, обнаруженные при вскрытии: прилив крови к лицу Аманды, отчего кожа приобрела синюшный оттенок, шея, полиловевшая выше участков сдавливания, точечные кровоизлияния в глазах и на веках, обнаруженный у основания ее языка обломок подъязычной кости. — Я бы сказал, что борьба могла продолжаться две или три минуты. Возможно, даже четыре.

И он взглянул на часы, висевшие на дальней стене зала, над дверью.

Позже, в своем заключительном слове, я повторю все медицинские факты, а потом буду молча стоять, пока секундная стрелка часов не опишет четыре оборота, напоминая присяжным о том, как долго тянулось это время. Предсмертная агония Аманды Квиллиан была долгой и мучительной.

Только после шести вечера мы с Майком вернулись в мой кабинет, чтобы обзвонить свидетелей, которые понадобятся мне на следующий день.

— Ты меняешь распорядок?

— А ты как думал? Пока мне придется держаться за медэкспертов. За холодные научные факты.

Я позвонила нескольким криминалистам, безуспешно обшаривавшим особняк Квиллиана, и медэксперту, который впустую потратил несколько часов, пытаясь обнаружить чужие ДНК на теле жертвы или поблизости от него. К семи пятнадцати я полностью пересмотрела стратегию обвинения и была готова покончить на этот день с делами.

— Хочу глянуть в телик, посмотреть, что журналисты насочиняли, — сказал Майк.

Телевизоры стояли в конференц-зале восьмого этажа. На пресс-секретаря возлагалась обязанность ежедневно отслеживать реакцию прессы и телевидения и докладывать о ней окружному прокурору Полу Батталье. В зале был установлен целый ряд телевизоров, работавших круглые сутки и позволявших следить как за общегосударственными, так и за местными выпусками новостей.