Пол Мейерсберг - Жестокая тишина
Она легонько толкнула его в пахнущую плесенью постель мотеля, сняла с него ботинки и носки и стала массировать ноги.
Желание переполняло Хэммонда. Он пытался сохранить физический контроль над собой, как это бывало с Дорой, но этот случай совершенно отличался от сексуальных игр с женой. Здесь отсутствовало спокойствие и уверенность. Он не знал, чем все это закончится, не было никакой уверенности, что назавтра он снова будет спокоен. Бетти Мей несла с собой неприятное ощущение новизны и неопределенности.
Под мягким пушком светлых волос он, к своему удивлению, нащупал сильные мышцы. Ее налитые груди были напряжены. Кроме разве что рта, на теле девушки, в отличие от Доры, не было мягких и уютных мест.
«Прекрати их сравнивать! Это не Дора! Это молоденькая девушка. Думай об этом как об эксперименте», – сказал себе Хэммонд, вдыхая ее слегка маслянистый запах, запах лосьона для тела, пахнущий травами и деревом.
Она раскрылась перед ним, раздвинула ноги, все шире и шире. Она не зазывала его войти, скорее приглашала внимательно посмотреть. Ей хотелось, чтобы он вглядывался в нее, изучал, чтобы думал о ней. В этом было что-то от медосмотра, от гинекологии. Она раскрыла для него свои половые губы. Его это просто шокировало. Он почувствовал себя врачом, который не был уверен в том, что он ищет. Она была ребенком с телом женщины, вполне способной рожать детей. Как и груди, ее наружные половые органы были на удивление незрелыми. Он приложил рот к ее набухшему клитору. Он был слишком возбужден, но думал о ней как о медицинском случае. Он никак не мог забыть о том, как она молода, тело ее было таким юным.
Он вспомнил свои студенческие годы, когда учился, чтобы стать архитектором, и ему пришла на ум интерпретация сужающихся изгибов в арочном входе в готический собор. Путь в дом господень был путем в тело женщины. Когда его голова очутилась между ее ног, он вдруг почувствовал, что тонет в ней. Нет, не тонет! Она не была мокрой и влажной. Возникло ощущение, что он не может нормально дышать. Все было так соблазнительно: ты по своей воле отказываешься от права дышать. Она была сделана из разогретого на солнце мыльного камня.
Когда он привстал и вошел в нее, ее ноги медленно сомкнулись. Очень медленно, когда он двигался в ней, она сжимала их все сильнее.
Она так крепко держала его, как если бы сжимала пенис двумя руками. Это было потрясающее ощущение. Она старалась чтобы он забылся. Пусть покинет тебя твое сознание, как бы говорила она, я собираюсь отнять у тебя разум.
Он был напуган, он не желал растворяться в ней. Но что он боялся потерять? Чего опасался? Чью территорию она старалась оккупировать? У него было жуткое ощущение, что Бетти Мей притягивает его к смерти, доводит до такого состояния, когда он перестанет ощущать себя. Он изо всех сил цеплялся за свое самосознание, но в конце концов должен был сдаться. Чем она становилась сильнее, тем больше помрачался его рассудок. Ее руки крепко сжимали его ягодицы. Она держала его, как держат противника в японской борьбе. Во время долгого пульсирующего оргазма он сдался, побежденный, уничтоженный. Некоторое время дрожал в ее руках, а мыслями был далеко и совсем не думал о ней.
Хэммонд чувствовал себя так, будто занимался сексом в первый раз. В армии его обучила этому женщина, которая была старше его. Неприятное чувство. Девушке не было еще и двадцати. Она взяла его левую руку и положила ее на его член. Хэммонд стал неистово тереться об нее, она завопила и кончила. Этот звук напугал его. Она укусила его за плечо, и Хэммонд почувствовал необычайную силу ее сексуальности, она командовала в их отношениях.
Около половины четвертого Бетти Мей покинула его комнату, не сказав даже «До свидания!» Хэммонд тоже молчал. Холодной ночной воздух пустыни ворвался в затхлую комнату, когда она закрывала дверь, и Хэммонд почувствовал сильный запах жасмина. Это напомнило ему запах мыла, которым пользовалась Пандора.
Хэммонду казалось, что их связь подобна обычным связям, которые вспыхивают, часто ярким пламенем, во время съемок, но потом тихо затухают к их концу. Это был обычный спасительный клапан, чтобы выпустить пар во время сверхэмоциональных нагрузок, как подростковые романы для людей любого возраста. Но всегда при этом были негласные четкие правила, которые действовали в строго определенное время съемок фильма. Домашние понимали, что такое может случиться и пытались не переживать и не думать об этом. Они прекрасно понимали, что любое расследование будет большой ошибкой, все может принять непредсказуемый оборот. Пандора никогда не расспрашивала его об этом.
В прошлом у Хэммонда были две подобные связи, обе приятные и без всяких осложнений. Но что-то в Бетти Мей затронуло его так, как это не случалось ни с одной девушкой в прошлом. Он никак не мог разобраться, в чем здесь дело. Разумеется, в ее наивности. Естественно, в ее молодости. Тот факт, как она желала его, сама выбрала его также стал неиссякаемым источником ее привлекательности. Она вызывала в нем отцовский инстинкт. Он старался не думать о Полетт, когда был с Бетти Мей.
В сексуальном плане Бетти Мей была гораздо сложнее, чем он мог даже себе представить. После двух ночей, проведенных с ним, она начала требован, от него агрессивности в сексе. Он не привык к нему. Ему нравилось заниматься сексом с Дорой они были равны в проявлении агрессивности и подчинения. Обычно они по очереди старались довести друг друга до оргазма и редко пытались кончить одновременно. Для них это казалось неважным. Во время занятий любовью у них происходил медленный, терпеливый процесс соблазна. Пандора любила его. Именно ее доверие к нему делало ее такой желанной для Хэммонда. И необходимой.
Бетти Мей сильно возбуждала его, потом требовала, чтобы он бил ее по спине и ягодицам. Хэммонд никогда в жизни не проделывал подобных вещей с женщинами, он не понимал подобных извращений. Это было противно его натуре, противоречило его естественным инстинктам. Ему приходилось читать о садизме в сексе, но его это не возбуждало. И вдруг от него ждали именно этого.
Первым побуждением было объяснить Бетти Мей, что это не в его стиле. Но потом он глянул сверху вниз на ее обнаженное и сильное тело. Зад был приподнят, она ждала, когда же он начнет, и он начал нервничать: что она подумает о нем, если он откажется? Он будет выглядеть слабаком, неподходящим мужчиной для молоденькой девчонки. Он был на грани паники. «Давай, Хэммонд, она хочет этого! Тебе-то что?! Прояви немного храбрости. Помимо всего, то, что происходит между, мужчиной и женщиной, которые практически не знают друг друга, в обычной комнате в мотеле, в полночь, абсолютно никого не касается. Никто не узнает об этом».
Он пощекотал ее. Хэммонд не знал, с чего начать. Он шлепнул ее, сначала слегка. Она сразу же захотела еще – и сильнее. Звуки шлепков сначала нервировали его: он жестоко обращался с молоденькой девушкой, – как объяснить такое? После нескольких довольно сильных ударов по ягодицам он увидел, как мышцы Бетти Мей напряглись – ей нравится, приятно. Она лежала на постели ничком, и он не мог видеть выражения ее лица. Издаваемые ею звуки были приглушены подушкой, куда она уткнулась. Он мог судить об эффекте только по ее движениям, по судорогам тела. Он понял, что и сзади может наблюдать ее реакцию так же точно, как если бы видел ее лицо. Когда он понял, что ей это нравится, то и ему понравилось то, что он с ней делал. Происходящее возбудило его. Чувственность высвободила другого человека, который скрывался в нем. Хэммонд вдруг понял, что в его характере есть неприятная черта – насилие. С Бетти Мей он почти потерял контроль над собой. В минуту он кончил ей на бедра. Такого в его жизни никогда не бывало. Потрясающе! Хэммонд был поражен, когда увидел выражение победы на ее лице, когда она дала ему кончить. Но была в ее лице и любовь, и это растрогало его. Хэммонда поразила эта смесь сексуальной распущенности и обожания, и он готов был расплакаться. А Хэммонд никогда не плакал.
2
КАДР 103. НАТУРА: ПУСТЫНЯ. ХИБАРА. УТРО
Хельга выходит из дверей хибары во двор. Не успевает она закрыть за собой дверь, как слышит звук приближающейся машины. Она тут же пугается.
Мужчина на ходу выскакивает из машины. В руках у него автомат. Хельга кричит, а мужчина открывает огонь. Ее тело изрешечено пулями. Кровь брызжет фонтаном. Отброшенная выстрелами, она спиной влетает в дверь хибары.
Именно так смерть Хельги была написана в сценарии. Молодую актрису, которая играла эту роль, снимали крупным планом, а Бетти Мей должна была ее дублировать во всех трюках. Мэл Харрис, режиссер, снимал актрису до ленча, а в половине третьего начал снимать трюки.
Семь зарядов внутри джинсовой рубашки и куртки Бетти Мей сдетонировали одновременно. Из дырок брызнула кровь.
Из семи виниловых пакетов лилась темная блестящая жидкость, когда Бетти Мей была отброшена назад в дверь лачуги. К ней были прикреплены незаметные проволочки, которые резко дернули ее внутрь хижины. Все получилось до удивления реалистично. Мэл Харрис закричал: «Стоп мотор!» Участники съемки, наблюдавшие сцену, заорали и зааплодировали. Все получилось с первого раза.
