Клиффорд Ирвинг - Следствие защиты
В зале наступила тишина. Все вытянулись, прислушиваясь.
– Это верно, ваша честь, – сказала Джонни Фей хрипловатым, слабым голосом. – “Экстаз” не принадлежит мне. Я всего лишь там работаю.
Скут взял инициативу на себя.
– Она на постоянном окладе, ваша честь, – сорок тысяч долларов годовых с ежемесячной выплатой. Она заняла деньги у своих работодателей, чтобы внести такую громадную сумму залога. Заняла их под двенадцать процентов. Все, чем она в настоящий момент располагает, – это банковский счет в две тысячи долларов, немного драгоценностей и автомобиль.
– Ее автомобиль – это “Мерседес 450-SL”, которому всего два года, – заметил обвинитель.
– Просто у нее хороший вкус, – сказал Скут. – К тому же мы ведь не собираемся отбирать у нее эту машину, не правда ли? Иначе как же она будет добираться до места работы?
– Или в суд на слушание дела, – добавил Бингем.
Боб Альтшулер всей своей массой надвинулся на обвиняемую:
– Миз Баудро, вы готовы поклясться штату Техас и настоящему суду, что не имеете наличных капиталов, ценных бумаг, страховых полисов, доли в каких-либо совместных фондах, акций торговых предприятий или каких-то иных оборотных средств?
Широкий рот Джонни Фей Баудро изобразил улыбку:
– Да, сэр. Ничего, кроме личного счета в Американском банке да той одежды, что на мне.
– И, я уверен, тех немногих предметов туалета, что остались в вашем шкафу…
– Немногих, – согласилась Джонни Фей. – Уж не хотите ли вы, чтобы мне пришлось продать что-то из своего гардероба?
Устроившись на самых краешках сидений, репортеры из “Пост” и “Кроникл” заскрипели перьями. Сказанное стоило процитировать.
– Мистер Боб, – сказал судья Бингем, – эти бумаги говорят мне, что, если величина залога будет уменьшена, работодатели миз Баудро – та корпорация, которая принадлежит неким нефтепромышленникам из Луизианы, – готовы одолжить миз Баудро требуемую сумму. И тогда подсудимая сможет расплатиться с мистером Шепардом, а мы – продолжить данное судебное разбирательство. В противном же случае мистер Шепард не сможет принять участия в процессе, а вы лишитесь достойного оппонента. Что вы скажете по этому поводу?
Альтшулер снова сурово надвинулся на обвиняемую, словно намереваясь напугать ее своей массой.
– Миз Баудро, вы готовы подтвердить под присягой, что не имеете никаких финансовых интересов в той луизианской корпорации, которая владеет клубом “Экстаз”? И вовсе никакого отношения к ее капиталам?
– Да, сэр. Никакого. Все обстоит именно так, как сказано в бумагах.
Обвинитель еще раз мрачно посмотрел на судью.
– Конечно, если она не сможет оплатить услуги мистера Шепарда, это будет ужасно. Но у нас множество обвиняемых, которые тоже предпочли бы его, однако вынуждены довольствоваться чем-то меньшим и нанимать другого адвоката. Конституция штата Техас ни за кем не закрепляет права быть представленным в суде именно мистером Шепардом, ваша честь.
– Это верно, – вежливо отозвался судья Бингем. – Однако я считаю, что подсудимая должна иметь того адвоката, которого хочет. Это соответствует духу американской конституции. И вы не собираетесь уезжать куда-то до начала судебного разбирательства или во время него, так ведь, миз Баудро?
– Нет, не собираюсь, сэр, – твердо заявила Джонни Фей.
– И вы намерены являться всякий раз, когда это потребуется суду?
– Да, сэр. Даю вам в этом честное слово.
– Хорошо, в таком случае я убежден, что ваша просьба может быть принята во внимание. Она разумна и, естественно, искренна. Я пойду на компромиссное решение. Я намерен снизить сумму залога до ста тысяч долларов.
Судья Бингем стукнул по столу своим большим черным судейским молотком, подаренным ему Скутом Шепардом после оправдательного приговора по делу Марты Сэчс.
Уоррену Блакборну удалось перехватить Скута сразу же за широкими вертящимися дверями зала.
– Прекрасная работа, – сказал Уоррен.
– Сейчас не стоит ничего говорить, – остановил его Скут, драматически приложив палец к губам и указывая на группу обступавших его репортеров. – Вы можете принять мое приглашение на ленч на следующей неделе, мой юный друг?
– В любой день, – ответил Уоррен.
– Я позвоню вам после уик-энда, – по-королевски произнес Скут, – и скажу, где именно.
Ряду событий, которые последовали вслед за этим, суждено было отметить жизнь Уоррена Блакборна, изменив ее навсегда.
В ту же пятницу, ближе к вечеру, Джонни Фей Баудро сунула руку под диванный матрац в гостиной, затолкала 50000 долларов сотенными купюрами в свою сумку из страусиной кожи и отправилась развлекать себя покупками. Она уже по опыту знала, что это должно было поднять ей настроение. Несмотря на финансовую победу, одержанную ею, день, проведенный в суде, особого удовольствия ей не доставил. Она не привыкла умолять и льстить.
В “Саковице”, что напротив торговой “Галереи”, Джонни Фей приобрела рубиновую брошку. Перейдя по 85-градусной[6] майской жаре проспект, в приятной прохладе “Лорд энд Тейлор” она купила себе жакет из русских соболей, Т-образную майку с рисунком под леопарда, два ажурных бюстгальтера и косметику от “Ланком”. Затем в “Нейман-Маркус” к уже сделанным покупкам добавились чесучевый серый костюм и темно-синее шелковое платье, которое, по мнению Джонни Фей, должно было как нельзя лучше подойти для присутствия на судебном процессе по делу об убийстве Отта.
Примерно в то же самое время человек по имени Дан Хо Трунг ремонтировал поливной насос и устанавливал таймер на спринклере во дворе дома за Мемориал-паркуэй. Двадцатисемилетний вьетнамец, имевший зеленую карточку[7], Дан Хо Трунг проживал в Хьюстоне в течение пяти лет и в августе уже должен был получить право на приобретение американского гражданства. Он был электриком, работал по найму и задешево, а потому любил, когда ему платили наличными. Его юность, проведенная в Сайгоне, заставила его понять нечто такое, чему не могли научить ни брошюры, выпускаемые правительством Штатов, ни книги по истории, – это было неотъемлемое право любого человеческого существа везде, где только возможно, уклоняться от уплаты налогов.
Окончив работу и засунув в бумажник три двадцатидолларовые купюры, Дан Хо Трунг вклинился на своем старом фордовском фургончике “фэалайн” в густой поток машин на Луп-610, затем через милю, с трудом втиснувшись на Юго-западную автостраду, он направился к востоку. Взмывшие в небо стеклянные фасады офисов отражали лучи заходящего солнца. Неподалеку от съезда на Уэслайн Дан Хо вспомнил, что ему еще нужно забрать белье из прачечной и химчистки. Бросив быстрый взгляд в зеркало заднего обзора, он помигал правым подфарником, надавил на газ и вывернул из среднего ряда вправо, к наклонному съезду. Этот маневр не должен был составить особой сложности. Дан Хо давно убедился, что техасцы учтивые и снисходительные водители.
Однако автомобиль, ехавший правее его сзади, вместо того чтобы, притормозив, уступить ему дорогу, казалось, наоборот прибавил скорость. Дан Хо почувствовал слабый удар, словно его задний бампер слегка задел передок той самой машины.
Остановиться не было никакой возможности. Машины наплывали справа и слева. Дан Хо, сбросив скорость, съехал вниз по наклонному съезду. Минутой позже он свернул на стоянку посреди небольшой аллеи и остановился напротив бульвара Уэслайн, перед вывеской “Прачечная и химчистка”. Было больше восьми часов, и все магазины, кроме “Краун-букс”, уже закрылись до завтрашнего утра. За исключением какого-то пропойцы, который свободно развалился, прислонившись к стене магазина оптики, и улыбался чему-то такому, что известно одним пьяницам, – ни на стоянке, ни возле нее никого не было.
Сквозь витринное окно химчистки Дан Хо Трунг разглядел полуповернутую к нему спиной индианку в зелено-золотистом сари. Женщина складывала в стопку картонные коробки.
Затем Дан Хо увидел, как на стоянку въехал тот самый автомобиль и остановился параллельно его фургону. Женщина, сидевшая за рулем, была в ярости и что-то кричала. Она ругалась на Дан Хо. Он не мог понять почему. Опустил боковое стекло.
– Эй, ты! Твоя моя не понимает?!
– В чем дело? – спокойно сказал Дан Хо. Женщина прорычала:
– Не пытайся умничать со мной, ты, желтолиций недоносок, ты, косоглазый мешок с дерьмом!!!
Дан Хо покачал головой и сказал:
– Леди, вы не просто злая женщина, вы сумасшедшая.
– Да ты знаешь, с кем разговариваешь, ублюдок?
Вздохнув, Дан Хо Трунг отвернулся и полез в задний карман за бумажником, в котором лежала квитанция из прачечной. Он услышал, как из автомобиля, стоявшего в нескольких футах слева, раздался истерический вопль. Дан Хо устало поднял глаза и вдруг увидел маленький черный кружок – дуло направленного на него пистолета.
