Александра Сашнева - Наркоза не будет!

Лера со скукой зацепила кусок осетра:

— Хочется чего-то бурного, яркого…

— Да?! — Мишенька оторвался от сжигания салфеток.

Лера томно улыбнулась:

— Ну, Мишенька, я хочу туда. Туда!

— А мы же собирались сегодня как раз… и вообще… бум-бум-бум и все такое, клево! — сказала Анечка, хлопая ресницами.

Анечка обладала волшебной способностью объясняться без слов, практически междометиями, и Рита каждый раз удивлялась, как люди безошибочно понимали многосмысленные Анечкины конструкции. И менты, и депутаты, и журналисты. Все. Как-то они ее понимали. Только не Рита. Хотя зарплату она получала, чтобы понимать непонимаемое. Впрочем, Анечка с Мишенькой не входили в сферу профессиональных интересов Риты Танк. До сих пор. Пока не связались с хозяйкой «Шевроле». Она явно тянула на профессиональный интерес. В Ритиной конторе считались интересными все люди, доход которых позволял обладать пятикаратным алмазом.

Лера надавила на Мишеньку взглядом и тот торопливо пообещал:

— А-а-а-а-а… ну да. Конечно! Какой базар! Сейчас звоним! Анька! Давай телефон. А вообще зачем звонить? Зачем нам звонить? Поедем сразу!

Он отодвинул стул, демонстрируя готовность встать.

Анечка закурила и философски заметила:

— А что мы куда-то опаздываем? Или спешим?

— Ах, ну да… Там раньше полуночи никого не бывает. — Мишенька развел руками. Он снова оглянулся на Леру, которая выжидающе молчала, потом на Анечку, которая, улыбаясь курила, потом на Риту, ища соучастия, и добавил. — А вообще, мне все фиолетово. Как скажете, так и сделаем…

В этот момент к нему подошла стриптизерка и, покачивая бедрами, выпятила прикрытый белыми трусами лобок. Почему-то она ждала от Мишеньки денег.

Но тот махнул на нее рукой. Однако девица не осознала этого. Тогда тихий, добрый Мишенька взял со стола горчицу и, мгновенно оттянув трусы красотки рукой, вывалил туда всю банку. Девица завизжала, и, схватившись обоими руками за трусы, неуклюже поскакала за кулисы.

Рита одним глотком добила свой виски.

— Ха-ха-ха! — Лера одобрительно захохотала. — Тысяча тридцать пятый способ?

— А что она? — Мишенька не находил слов. — Трясет у меня перед лицом своей немытой… Я просил ее? Я ем, между прочим.

— Откуда ты знаешь, может мытая? — продолжала хохотать Лера.

Подошел мрачный человек с очень важным выражением на лице. Лера вздохнула и молча протянула ему сотку. Тот взял и повернулся спиной, чтобы уходить.

— Постой! — остановила его Лера, хватая за ляжку. — Пусть подойдет к нам еще.

— Лера, — Анечка, дернула ее за рукав. — Зачем она тебе? Поедем лучше…

— Я хочу…

— Ну понятно… бум-бум-бум… все такое, конечно, кстати, классный этот обед вертухая… а вот мы были на той неделе там… ну где это… ну там вообще… Скажи, да?

— Да… Точно… — Мишенька с очень серьезным выражением повернулся к Рите. — Ты непременно должна это испытать.

— Да! К неграм! К неграм!!! — Лера капризно скривила красивые губы. — Я сегодня заработала кучу денег!

— Когда успела-то! — подцепила ее Рита.

— Успела! — усмехнулась Лера и плотоядно улыбнулась.

Риту удивила эта перемена в поведении рыбообразной красотки. Но возможно, виной тому деньги, которые Лера успела получить где-то. Где? Не здесь ли? Рита как бы невзначай скользнула взглядом по Лериному лицу, замечая огромные темные зрачки.

Лера потрогала под носом и поднялась.

— Поехали. Гуляем!

Когда компания вынырнула на свет, света уже не было, только где-то на западе был жиденький разбавленный закат. Кроме «Шевроле» около кабака стояла еще пара навороченных машин. Начало знобить, сырость пролезла в ботинки.

Они сели в машину, раскурили косячок.

Лера повернула ключ зажигания, и мотор беспрекословно завелся. В переднее стекло было видно, как по тропинке к БМВ с затемненными стеклами прошел альбинос в очках. Сел в машину, бросив мгновенный взгляд в сторону «шевроле».

— Твой знакомый? — со смешком спросил Мишеника.

— С чего ты взял? — Лера тронула машину.

— Ну, он на тебя все время посматривает так…

— Лер! Он глаз на тебя положил! — хихикнула Анечка.

— Член… — спошлила Лера с довольно мрачным выражением и, притопив газ, обогнала БМВ.

СОБАКОГОЛОВЫЙ

БМВ проехал по набережной, повернул в сторону Васильевского, и на восьмой линии остановился. Альбинос, хлопнув дверцей, направился в проходной подъезд. Из подъезда он проследовал в арку, потом в другую и оказался у железной двери с глазком. Альбинос вытащил мобильный телефон и что-то коротко сказал. Промозглый ветер больно резанул по щеке. Альбинос поднял воротник и поежился.

Дверь отворил всклокоченный парень лет тридцати. Поправив очки, он напряженно улыбнулся, и впустил Альбиноса внутрь. Они протиснулись по тусклому коридору в маленькую мастерскую, окна которой были наглухо заколочены черной тряпкой и листами ДВП. Вдоль стен и на стеллажах стояли груды холстов грязно-коричневого колорита. Посредине мастерской — станок для прокатки гравюр.

Все было покрыто толстым слоем пыли.

Альбинос брезгливо поморщился и остановился около станка, следя за тем, чтобы ничего не коснуться.

— Лера меня предупредила, что я Вас узнаю сразу. Я и узнал, — начал парень не очень уверенно. — А деньги с Вами?

— Да… — резко перебил его Альбинос.

— Сейчас принесу.

Лохматый вышел в соседнюю комнату и вернулся с тяжелым свертком.

— Вот! — сказал он и поставил сверток на стол.

Альбинос сорвал крафт, небрежно обронив куски на пол, и в руках его оказалась бронзовая статуя египетского бога Нубиса, высотой сантиметров сорок.

— Хорошо, — сказал Альбинос и вытащил из кармана плотную пачку зеленых. — Держи.

Лохматый поймал деньги на лету и принялся пересчитывать. В глубине глаз мелькнуло сытое удовлетворение, кожа на щеках порозовела. Он торопливо запихнул пачку в карман джинсов и начал собирать с пола обрывки крафта.

Альбинос все еще разглядывал приобретение.

Когда Лохматый выпрямился, его бледное пергаментное лицо было покрыто потом.

— Не подвезете ли Вы меня? — нерешительно попросил он.

Альбинос бросил на тощего продавца антиквариата жесткий взгляд и, ни слова не говоря, вытащил из кармана плотный черный пакет. Он осторожно засунул туда фигуру бога и, достав мобилу, позвонил.

— Она у меня, — коротко сказал он в трубку. — Хорошо.

Лохматый начал торопливо одеваться.

— Так Вы не подвезете меня? — снова заискивающе спросил он.

Альбинос отрицательно качнул головой и направился к выходу, справедливо полагая, что дал парню достаточно денег, чтобы тот мог взять тачку, если ему куда-то надо.

Лохматый, продолжая на ходу застегивать пуговицы, побежал за ним.

Внезапно Альбинос остановился. Его посетила одна идея.

— Хотя, впрочем… Полчаса у меня еще есть… Пойдем.

Они вышли.

Хлопья снега все сильнее клубились в свете качающегося фонаря. Лохматый нервно подергивался.

— Куда тебе? — спросил его Альбинос, когда они сели в машину.

— На Невский или просто поближе туда. К Пассажу. Хочу герыча прикупить.

— О`кей, — кивнул Альбинос и завел мотор.

Он презирал людей, которые готовы были преступить закон ради порции дури. Вот власть — это другое дело. Власть — это чистый продукт. Она возвышает, она поднимает человека из дерьма, из зловония нищеты и зависимостей. Зависимости от денег, от девок, от ментов на дорогах, от сраных законодателей, от погоды, от времени суток. Только власть освобождает. Дурная карма — это отсутствие власти.

Альбинос вожделел. Он был уверен, что у него получится. Только надо переступить собственную трусость. Тот, кто боится, никогда не сможет воспользоваться властью Нубиса.

БМВ несся сквозь тихую белую пургу. Начало подмораживать, но шипованные колеса вели себя уверенно. Лохи и чайники попрятались, предпочитая поберечь машины, и улицы были почти пусты. Только угловатые трамваи, светясь китайскими фонариками, пробирались сквозь снежную кутерьму.

Собакоголовая статуя покоилась на заднем сидении.

Лохматый, тупо покачиваясь, глазел по сторонам. Притормозив у светофора, Альбинос поправил зеркало заднего обзора.

Тощий всклокоченный пассажир БМВ нервно оглянулся и, испуганно вытаращив глаза, тряханул головой.

— Чего ты? — спросил, Альбинос, заметив, как спутника передернуло.

— Да… — тот неопределенно махнул рукой. — Глючит… Хотя знаете. Как только я эту дрянь принес домой, мой кот куда-то свинтил…

Альбинос мрачно пошутил:

— Это не простая статуя. Это проводник… Он провожает людей на тот свет… — Его прикололо, как Лохматый побелел и заерзал. — Хорошо, что ты мне его продал, — добавил Альбинос и ухмыльнулся.