Питер Страуб - Коко
– Я получил его у портье, – сказал Майкл.
– Другое получено в четыре пятьдесят: “Мы только что приехали. Где ты? Позвони в номер тысяча триста пятнадцать, когда вернешься”. Подпись – “Гарри”.
Они звонили, когда Майкл был еще внизу, в холле.
2
Майкл Пул ходил взад-вперед между дверью и окном, выходящим на стоянку. Каждый раз, подходя к двери, он останавливался и прислушивался. Мимо официанты провозили тележки с ужином, слышен был скрип лифтов. Вот лифт остановился на его этаже. Майкл открыл дверь и выглянул в коридор. По коридору шли худощавый седоволосый мужчина в белой рубашке и синем костюме, на кармане которого красовалась табличка с именем, а в нескольких шагах позади него – высокая блондинка в сером фланелевом костюме и пестром шотландском шейном платке. Пул закрыл дверь. Было слышно, как мужчина звенит ключами около одного из соседних номеров. Пул опять подошел к окну и посмотрел на стоянку. С полдюжины мужчин в разношерстной военной форме с банками пива устроились на капотах и багажниках нескольких автомобилей. Похоже, они пели. Майкл вновь подошел к двери и стал ждать. И снова выглянул в коридор, как только открылись двери лифта.
Показалась долговязая фигура Гарри Биверса. Рядом шел Конор Линклейтер, за ними – выглядевший довольно усталым Тино Пумо.
Конор первым заметил Майкла и отсалютовал ему сжатой в кулак рукой:
– Мики, малыш!
Конор Линклейтер был чисто выбрит, и его рыжеватые волосы были коротко подстрижены, почти как у панка. Не то что в последний раз, когда Майкл видел Конора. Как правило, Конор Линклейтер носил мешковатые синие джинсы и хлопчатобумажные рубашки, но в этот раз он всерьез позаботился о своем гардеробе – ему удалось раздобыть где-то черную футболку, на которой неровными желтыми буквами было намалевано: “Эйджент Оранж”. Поверх футболки – широкий черный жилет с огромным количеством карманов, прошитый белыми нитками. На черных брюках – глубокие мятые складки.
– Конор, ты выглядишь восхитительно! – распахнув другу объятия, Майкл вышел в коридор. Конор был ниже него примерно на полфута, он обнял Майкла за талию и крепко прижал друга к себе.
– Боже! – пробормотал он где-то в районе подбородка Майкла и шутливо добавил: – Ну что за потрясающее зрелище для моих несчастных глаз!
Все улыбнулись этой фразе, такой типичной для Конора. Гарри Биверс, источающий запах дорогого одеколона, тоже неловко обнял Пула.
– Мои “несчастные глаза” тоже рады тебя видеть, – прошептал он на ухо Майклу, задев его уголком “дипломата”. Слегка отстранившись, Пул насладился в полной мере зрелищем прекрасно вычищенных и ухоженных зубов Майкла.
Тино Пумо во время этой сцены ходил туда-сюда перед дверью номера, свирепо улыбаясь в огромные усищи.
– Ты спал? – спросил Пумо. – Ты не получил наше послание?
– Расстреляйте меня, – предложил Майкл. Конор и Гарри разжали наконец объятия и направились в номер. Тино стоял перед другом, глядя на носки своих ботинок, как Том Сойер перед тетушкой Полли.
– О, Мики, я тоже хочу обнять тебя, – произнес он наконец. – Так приятно снова увидеть тебя, старина.
– И мне тоже, – ответил Майкл.
– Давайте зайдем внутрь, пока нас не арестовали по подозрению в том, что мы хотим устроить оргию прямо в коридоре, – произнес с порога комнаты Гарри Биверс.
– Не блажи, лейтенант, – сказал Конор Линклейтер, но тем не менее зашел в номер, искоса поглядывая, что станут делать другие. Пумо рассмеялся, похлопал Майкла по спине, и они последовали за остальными.
– Итак, что же вы успели с тех пор, как приехали? – спросил друзей Майкл. – Кроме как обругать меня последними словами.
Конор Линклейтер, меряя шагами номер, ответил на вопрос Майкла:
– Тини-Тино все не мог забыть о своем ресторане. “Тини-Тино” было намеком на происхождение прозвища Пумо, которое он получил еще будучи крошечным ребенком в одном из самых маленьких кварталов Нью-Йорка.
После десяти лет работы в самых разных ресторанах Пумо приобрел наконец свой собственный, который находился в Сохо. Там подавали вьетнамскую пищу. Несколько месяцев назад в журнале “Нью-Йорк” появилась хвалебная статья о ресторане Пумо. На все это и намекал теперь Конор:
– Он уже два раза звонил куда-то. Похоже, они с министерством здравоохранения не дадут мне уснуть всю ночь, так и будут перезваниваться.
– Просто я выбрал не самое удачное время, чтобы уехать, – начал оправдываться Тино. – В ресторане много важных дел, и я должен убедиться, что без меня все делают правильно.
– Проблемы с министерством здравоохранения? – сочувственно спросил Пул.
– Да так, ничего серьезного, – Пумо попытался улыбнуться, но его пышные усы висели довольно грустно, и морщинки вокруг глаз тоже выглядели как-то безрадостно. – Каждый вечер почти все столики заказывают заранее. – Тино присел на краешек кровати. – Вот и Гарри не даст соврать.
– Что я могу сказать? – отозвался Гарри. – Перед нами живое воплощение успеха.
– Успели освоиться в отеле? – спросил Майкл.
– Да так, – ответил Пумо, – поболтались немного внизу, где собираются наши. Вообще все устроено с размахом. Если есть желание, можно здорово повеселиться сегодня ночью.
– Тоже мне размах, – пренебрежительно скривил губы Гарри Биверс. – Сотня парней, стоящих засунув палец в задницу. – Он снял пиджак и повесил его на спинку стула, продемонстрировав всем широкие подтяжки с ангелочками на красном фоне. – Единственные, от кого есть здесь хоть какая-то польза, – Первый авиакорпус. Они хоть помогают найти однополчан. Мы попытались было, но так и не наткнулись ни на кого из всей нашей чертовой дивизии. А потом нас препроводили в этот дурацкий холл, который напоминает школьный спортивный зал. Там все уставлено диет-кокой, если кого-то это интересует.
– Школьный спортивный зал, – пробормотал себе под нос Конор Линклейтер. Он внимательно смотрел на лампу, стоящую на тумбочке возле кровати. Майкл и Пумо понимающе улыбнулись друг другу. Конор взял лампу, перевернул, внимательно посмотрел, что там с другой стороны, поставил на место и начал шарить по шнуру в поисках выключателя. Он включил, затем снова погасил лампу.
– Конор, ради всего святого, сядь куда-нибудь. Эти твои штучки просто выводят меня из себя, – раздраженно произнес Биверс. – Если ты помнишь, нам необходимо кое-что обсудить.
– Помню, помню, – Линклейтер с видимой неохотой оставил в покое лампу. – А присесть здесь все равно негде: вы с Майклом оккупировали стулья, а Тино уже плюхнулся на кровать.
Гарри Биверс встал, демонстративно снял со спинки стула пиджак и картинно указал Конору на свободное место.
– Если это заставит тебя наконец угомониться, я с удовольствием уступлю свой стул. Бери, Конор, это тебе. Садись. – Прихватив с собой стакан, Гарри устроился на кровати рядом с Пумо. – И ты собираешься спать с этим парнем в одной комнате? Он же наверное до сих пор разговаривает во сне.
– У нас в семье все разговаривают во сне, лейтенант, – сказал Конор, придвигая стул ближе к столу и начиная барабанить пальцами по крышке, как будто играя на воображаемом пианино. – Возможно, в Гарварде ведут себя по ночам иначе...
– Я не учился в Гарварде, – устало произнес Биверс.
– Мики, – Линклейтер улыбнулся Майклу, как будто только сейчас увидел его. – Какое счастье опять быть рядом с тобой! Он снова похлопал Майкла по спине.
– Да, – отозвался Пумо. – Как дела, Майкл? Давно не виделись. Сам Пумо жил сейчас с хорошенькой китаянкой, которой едва перевалило за двадцать, по имени Мэгги Ла, брат которой был барменом в “Сайгоне”, ресторане Тино. До Мэгги у него было с десяток других подобных девиц, и каждый раз Пумо утверждал, что на сей раз втрескался по-настоящему.
– Замышляю кое-какие перемены, – ответил Майкл на вопрос Пумо. – Мне не нравится, что я занят целый день, а к вечеру никак не могу припомнить, что же действительного стоящего я сделал за последние сутки.
В дверь громко постучали.
– Обслуга, – объяснил Майкл и поднялся, чтобы открыть дверь. Официант вкатил в номер тележку и расставил на столе фужеры и бутылки. Настроение сразу сделалось более праздничным. Конор открыл бутылку “Будвейзера”, Гарри Биверс разлил водку по рюмкам. Майкл так и не рассказал друзьям о своих планах продать практику в престижном Уэстерхолме и перебраться куда-нибудь вроде Южного Бронкса, где дети действительно нуждаются во врачах. Джуди обычно выходила из комнаты, как только он начинал разговор об этом.
Как только официант ушел, Конор Линклейтер поудобнее развалился и спросил Майкла:
– Ты ведь ходил к Мемориалу. Нашел там Денглера. Что, его имя действительно там, прямо на стенке?
– Разумеется. Однако я был немало удивлен. Вы знаете полное имя Денглера?
– М.О.Денглер, – сказал Конор.
