Кейт Лондон - Флэшбэк
— Ты плакала.
Рейчел не была готова к такому проявлению нежности.
— Ну да, вообще-то, у людей горе. А ты, я смотрю, пьешь.
— Угу, — ответил Кайл, выпрямившись и засунув пальцы под пояс джинсов. Затем мрачно продолжил: — У тебя нет никакого права приходить сюда и высказывать мне какие бы то ни было претензии. На поминках обычно пьют. Я тебя тоже приглашаю. Но не вздумай наезжать на меня, я не в настроении и сдерживаться на этот раз не собираюсь. Тебе нужна разрядка, нужно кого-нибудь обвинить в самоубийстве Мэлори? Предупреждаю: сегодня меня не надо выбирать на эту роль. Я ее тоже любил.
— В таком случае ты должен был что-нибудь сделать.
— А ты думаешь, я ничего не делал? — угрюмо спросил Кайл.
— Да, я так думаю.
— Послушай, но ведь и ты ничего не сделала, чтобы помочь ей.
Кайл озвучил ее собственные мысли, обнажил правду, и от непереносимого чувства вины у Рейчел перехватило дыхание. Боль огнем жгла вывихнутую ногу, но еще сильнее болело сердце Рейчел. Она моргнула, смахивая навернувшиеся слезы. Кайл нагнулся и отнял ее руки от травмированной лодыжки. И прежде чем она успела послать его куда-нибудь подальше, он ощупал ногу, не отрывая взгляда от ее лица.
— Горячая, небольшой вывих, перелома нет. С тобой все в порядке, только волосы растрепаны. Я вас, мисс Эверли, никогда не видел в таком состоянии. Что, разве небеса рухнули? — Одна рука Кайла оставалась на лодыжке, вторая мягко массировала икру. Рейчел почувствовала острое сексуальное влечение. — Я же сказал, сегодня со мной не надо ссориться. — Кайл не сводил с нее прищуренных глаз.
Его рука была большой, теплой, грубой и нежной одновременно. Рейчел облизала пересохшие губы. Стараясь не смотреть на обнаженную грудь Кайла, она перевела взгляд на собаку. Пес сидел поодаль, терпеливо наблюдая за людьми, из пасти свисала длинная нитка слюны.
— На похоронах Мэлори должны были быть только члены семьи и близкие друзья. Ты не должен был приходить. Ты знал, что нам это будет неприятно. И ты знал, как я к тебе отношусь… Это ты подтолкнул Мэлори к той жизни, которую она в последнее время вела, мужчины и…
— Я был ее другом и имел право прийти. Кроме того, я не мог упустить возможность посмотреть, как ты при виде меня начинаешь заводиться и набрасываться, — сказал Кайл и тихо добавил: — Мне жаль Мэлори, дорогая, действительно очень жаль.
Кайл был так близко и так внимательно изучал ее, казалось, он видел то, что она всегда старалась спрятать: странную настороженность, неизменно присутствовавшую между ними.
«Он сейчас справляет поминки по Мэлори, наверное, чтобы успокоить совесть, будто счет оплачивает», — подумала Рейчел. Ее снова охватила горечь утраты. Она моргнула и выругалась про себя, проклиная слезу, предательски скатившуюся по щеке.
— Я пришла сказать все, что думаю о тебе, — неуверенно произнесла Рейчел.
— Я так и понял. Ты едва сдержалась, чтобы не устроить скандал прямо на похоронах. Когда ты злишься, у тебя глаза темнеют и взгляд становится испепеляющим. А обычно твои глаза шоколадного цвета, как у моего боксера. И когда ты сжимаешь губы и пытаешься угрожать, на щеках у тебя появляются такие милые ямочки.
За все эти годы они практически не общались, а сейчас разговор был таким интимным, что балансировал на грани флирта… Чтобы возбудить угасшую злость, Рейчел заставила себя вспомнить, зачем она здесь.
— Я пришла из-за Мэлори…
Его серые глаза опасно прищурились.
— Ну да, конечно. А где ты была, когда она в тебе нуждалась?
Кайл явно издевался, и Рейчел выдвинула ему первое обвинение:
— Мэлори боготворила тебя, а ты просто пользовался ею.
— Это ты так говоришь, а Мэлори не жаловалась.
Рейчел показалось, что Кайл ответил как-то рассеянно, и она поняла, что он внимательно рассматривает ее грудь. Лицо его было сосредоточенным. Быстро взглянув вниз, Рейчел увидела, что во время падения с забора куртка распахнулась и верхняя пуговица на белой шелковой блузке оторвалась, предательски обнажив грудь.
Она подавила поднявшуюся было панику, не желая, чтобы стыдливый румянец залил щеки. Их взгляды встретились. Кайл, серьезно глядя Рейчел прямо в глаза, сказал:
— У тебя соски набухли и потемнели. Ты или замерзла, или возбуждена и хочешь мужчину. В любое время, милая… Если ты желаешь мне что-либо сказать, тебе придется войти в дом. Если же тебе нечего сказать, так позвони — ты свой телефон из рук не выпускаешь, — пусть за тобой кто-нибудь приедет. Слева от ворот есть калитка. Замок электронный. Я тебе открою. А пока ты можешь присесть на эти мусорные мешки и отдохнуть. За приют я тебе счет не выставлю. — Кайл развернулся и пошел к дверям мастерской.
Рейчел плотнее запахнула куртку и попыталась взять себя в руки. Замечание Кайла о ее сосках остановило все ее мысли, ей ведь не часто приходилось иметь дело с мужчинами, которые так прямо и грубо говорили об интимных вещах, как сейчас это сделал Кайл.
Можно сказать, Кайл вообще никогда с ней ни о чем не говорил. Все их общение сводилось к фразам: «Убирайся с моей дороги, Скэнлон» и «Ну конечно, моя дорогая». Однако в день похорон Мэлори она, должно быть, сделалась излишне чувствительной к тому, что было естественным: Кайл очень резко отреагировал на ее обвинение в том, что его бездействие способствовало гибели Мэлори, и это смущало. А что, если Кайл действительно заботился о Мэлори, что, если ему тоже ее жалко и его также мучит боль утраты?
Боксер взглянул на Рейчел, затем посмотрел чуть ли не с печальным выражением морды вслед удалявшемуся хозяину, заскулил и потрусил за Кайлом. Он бежал, как-то неестественно подпрыгивая, так бегают собаки, у которых нет одной лапы.
Вечер оказался богатым на всякого рода неожиданности и странности: стыдливый румянец на ее щеках, желание провести рукой по треугольнику волос на груди Кайла, волнующее ощущение, которое вызывали его руки, массировавшие травмированную ногу, нежное прикосновение к ее щеке.
За все тринадцать лет, что они были знакомы, Кайл никогда к ней не прикасался, всегда держался на расстоянии. Рейчел закрыла глаза, убеждая себя, что пришла сюда с единственной целью — стереть его в порошок.
Представить Кайла стертым в порошок было очень трудно, он такой большой и сильный, крупный самец в самом расцвете сил, и он знал себе цену. Дверь мастерской закрылась за ним, и Рейчел пробормотала:
— С моей грудью все в порядке, Скэнлон, и в твоем участии я не нуждаюсь. А если ты думаешь, что таким образом нокаутировал меня, ошибаешься, так легко я не сдамся!
Рейчел содрогнулась от мысли, что Кайл каким-то образом провоцирует все самое плохое, что есть в ее характере.
Опираясь на «хаммер», она поднялась на ноги, проверила, может ли идти. Банановая шкурка скатилась по бедру и зацепилась за ткань брюк, порванную на колене. Рейчел отбросила шкурку и пошла, осторожно ступая между высыпавшимся из мешков мусором. Она пнула бутылку из-под пива, после чего до дому ей пришлось прыгать на одной ноге. Этот гад оказался прав: нет ни перелома, ни растяжения связок, просто легкий вывих, ей хватит сил дохромать и все-таки разорвать в клочья эту аккуратного вида задницу.
У Кайла были красивые ягодицы, приковывавшие взгляды женщин, но Рейчел сказала себе, что не является и никогда не была поклонницей узких бедер, крепких ягодиц и длинных худых ног.
Не успела Рейчел подойти к двери, как она предупредительно распахнулась, и Кайл театрально широким жестом пригласил ее войти. Его взгляд медленно заскользил по ее телу снизу вверх, на мгновение задержался на груди и встретился с ее взглядом. Его неизменная самодовольная ухмылка была для Рейчел как красная тряпка для быка.
— Я пришла поговорить о Мэлори.
Кайл язвительно усмехнулся:
— Хорошо, ты кипятилась с самых похорон, так что сейчас можешь выпустить пар. Тебе нужно найти виноватого? Ладно, пусть этим виноватым буду я.
Его взгляд снова застыл на ее груди, и это напомнило Рейчел о том, что влажная, прилипшая к телу блузка с оторванной пуговицей делает ее грудь практически обнаженной.
Кайл поднял голову и посмотрел ей в глаза:
— Ты что-то сказала?
— Ответь мне, откуда у тебя деньги на содержание твоих бывших жен? Тебе их давала Мэлори? — спросила Рейчел, сжимая кулаки от едва сдерживаемой злости.
Вопрос был как удар под дых.
— Что ты сказала? — словно не расслышав, переспросил Кайл.
Все эти годы Рейчел Эверли так и норовила уколоть его побольнее, но ее неожиданные, молниеносные выпады никогда особенно не задевали его самолюбия. Однако сейчас, когда Кайл все еще чувствовал упругую мягкость ее икры, он надеялся на более деликатное обхождение.
— Я знаю, ты всегда крутился возле Мэлори, и я никак не могла понять, что она в тебе находит. А после того как друг моей матери помог Мэлори с кредитом на бильярдную, ты просто прилип к ней, разве не так? Тебя привлекал дополнительный доход?
