Хэммонд Иннес - Корабль-призрак
Я бросился бежать. Когда я подбежал к трапу, ведущему на палубу, к сирене «Морской Ведьмы» примешался вой ветра в судовых надстройках. Скорее! Скорее! Отчаянный крик сирены звучал все настойчивее, так же как и шум ветра.
Я уже добежал до трапа и начал карабкаться наверх, когда вдруг увидел его. На мгновение раскачивающийся луч фонаря выхватил его из темноты — смутная фигура, замершая неподвижно в дверном проеме. Он показался мне абсолютно черным, лишь тускло поблескивали белки глаз.
От изумления я снова замер. Вся эта тишина, призрачная тишина мертвого корабля стиснула мне горло. А потом я направил луч фонаря прямо на него. Это был крупный мужчина, одетый в бушлат и резиновые сапоги. Он действительно был черным от покрывающей его угольной пыли. На его лице выступил пот, проложивший бороздки по его измазанному пылью лицу. Казалось, что эти следы оставлены крупными слезами. Кожа у него на лбу блестела. Всю правую сторону его подбородка занимал синяк, покрытый запекшейся кровью.
Внезапно он стремительно шагнул вперед и слетел по трапу на меня, выбив из моей руки фонарь. Я ощутил запах застарелого пота и угольной пыли, а его мощные пальцы стиснули мои плечи и встряхнули меня, как ребенка, повернув мое лицо к дневному свету, струящемуся в дверь наверху.
— Что вам нужно? — произнес он резким хриплым голосом. — Что вы здесь делаете? Кто вы?
Он изо всех сил встряхнул меня, как будто стремясь вытряхнуть из меня правду.
— Я Сэндс, — выдохнул я. — Джон Сэндс. Я пришел, чтобы посмотреть…
— Как вы попали на борт? — хрипло и агрессивно поинтересовался он.
Это был голос человека, привыкшего командовать.
— По шлюпочным талям, — ответил я. — Мы увидели, что «Мэри Дир» лежит в дрейфе, а потом заметили, что шлюпки исчезли. Вот мы и подошли поближе, чтобы все выяснить.
— Выяснить! — возмутился он. — Здесь нечего выяснять. — Но он тут же заторопился, неослабевающей хваткой стискивая мои плечи. — Хиггинс с вами? Вы его подобрали? Вы поэтому здесь?
— Хиггинс?
Я удивленно уставился на него.
— Да, Хиггинс. — Он произнес это имя почти с ненавистью, к которой примешивалось отчаяние. — Если бы не он, я бы уже благополучно привел судно в Саутгемптон. Если Хиггинс у вас… — Внезапно он замолчал и склонил голову набок, прислушиваясь. Сирена звучала уже гораздо ближе, и я услышал голос Майка. — Вас зовут. — Его пальцы судорожно стиснули мои плечи. — Какое у вас судно? — спросил он. — Что это за судно? — тут же повторил он, не дожидаясь ответа.
— Яхта. Вчера вечером вы едва нас не потопили, — неизвестно зачем добавил я.
— Яхта! — Он выпустил меня с каким-то всхлипом, напоминающим вздох облегчения. — Что ж, вам лучше на нее вернуться. Ветер крепчает.
— Да, — согласился я, — нам надо спешить — нам обоим.
— Нам обоим? — нахмурился он.
— Конечно, — кивнул я. — Мы снимем вас с парохода, а когда придем в Питер-Порт…
— Нет! — буквально взорвался он. — Нет! Я остаюсь со своим кораблем.
— Вы, наверное, капитан?
— Да. — Он наклонился, поднял мой фонарь и подал его мне. До нас снова донесся едва различимый голос Майка, этот странный и бестелесный зов из внешнего мира. Ветер завывал на низкой плачущей ноте. — Поторопитесь, — добавил капитан.
— Тогда пойдемте, — произнес я, будучи не в состоянии поверить в то, что он хочет остаться. Даже дураку было бы ясно, что он не в состоянии что-либо сделать для корабля.
— Нет, я не оставлю свое судно, — повторил он и, выйдя из себя, закричал на меня, как на иностранца, на которого проходилось кричать, чтобы донести до него смысл своих слов. — Говорю вам, я его не оставлю!
— Не будьте глупцом, — ответил я. — В одиночестве вы ничего здесь не сделаете. Мы идем в Питер-Порт. Вы будете там уже через несколько часов, и тогда сможете…
Он затряс головой, как загнанный в угол зверь, а потом замахал на меня рукой, как будто подавая сигнал уходить.
— Надвигается шторм.
— Я знаю, — отозвался он.
— Бога ради, послушайте… Это ваш единственный шанс убраться отсюда. — Поскольку он был капитаном и было ясно, что он прежде всего думает о судне, я добавил: — И это единственный шанс для корабля. Если вы очень скоро не вернетесь сюда с буксиром, его снесет прямо на Нормандские острова. Было бы гораздо лучше, если бы вы…
— Убирайся с моего корабля! — Внезапно его затрясло. — Ты меня слышишь? Убирайся немедленно! Я знаю, что я должен делать.
В его голосе сквозило безумие, а поведение вдруг стало угрожающим. Но я не сдавался.
— Значит, вы уже ожидаете спасательный буксир? — Мне показалось, что он меня не понимает, и я уточнил: — Вы послали радиограмму с сообщением о пожаре?
Поколебавшись мгновение, он ответил:
— Да, да, я послал радиограмму. А теперь уходите.
Несколько мгновений я стоял в нерешительности. Но у меня не осталось аргументов, и если он не желал покидать судно… Я начал подниматься по трапу, но на середине остановился и посмотрел на него.
— Я от всей души надеюсь, что вы передумаете. — Из темноты внизу на меня смотрело его лицо, жесткое и волевое, еще молодое, но уже изрытое глубокими морщинами, которые от усталости стали еще глубже. На нем была написана безысходность, но мне он почему-то показался на удивление трогательным. — Пойдемте со мной, пока у вас есть такая возможность.
Но он не ответил. Он развернулся и ушел. А я взобрался по трапу на палубу, где на меня с воем навалился ветер. Все море было покрыто белыми барашками, среди которых всего в двух кабельтовых от парохода бешено плясала на волнах «Морская Ведьма».
Глава вторая
Я пробыл на борту «Мэри Дир» слишком долго. Я понял это, как только «Морская Ведьма» развернулась, чтобы подойти к пароходу. Она буквально неслась на меня, подгоняемая попутным ветром, глубоко зарываясь носом во всклокоченную ветром воду. Яхта вспарывала бушпритом верхушки волн, пронзая их всем корпусом и выходя из них в веере брызг. Хэл был прав. Мне не стоило подниматься на борт парохода. Я подбежал к талям, проклиная безумца, отказавшегося от спасения. Если бы он присоединился ко мне, вся моя затея обрела бы смысл.
«Морская Ведьма» накренилась от порыва ветра. Хэл сражался со штурвалом, а все паруса яхты надувались так, что казалось, еще немного — и их сорвет с мачт. Кливер наполнился ветром, издав хлопок, похожий на пистолетный выстрел, так накренив суденышко, что в просвет между волнами стал виден бок яхты ниже ватерлинии. В следующую секунду большой парус лопнул поперек, и его тут же изорвало в клочья. Порывы ветра были такими сильными, что паруса было необходимо зарифить, но команде из трех человек все равно не удалось бы сделать это. Безумием была уже сама попытка подойти к пароходу. Я впервые видел, чтобы шторм надвигался так стремительно. Но Майк отчаянно махал рукой, показывая мне, чтобы я спускался, а Хэл вцепился в штурвал, подводя яхту все ближе. Грот трепетал на мачте, едва наполненный ветром, а на форштаге развевался превратившийся во множество вымпелов кливер. Я схватился за один из фалов и, прыгнув за борт, заскользил вниз, торопливо перебирая руками. Оказавшись по пояс в накатившей на меня волне, я поднял голову и увидел нависшие надо мной, подобно высокому утесу, ржавые плиты обшивки.
Я слышал приближение «Морской Ведьмы», слышал, как ее нос рассекает волны и как ее корпус уверенно режет воду. Раздались крики, и, оглянувшись через плечо, я увидел, что она уже совсем близко. Хэлу никак не удавалось развернуть ее боком ко мне, и бушприт яхты почти касался ржавого борта парохода. Меня раскачивало во все стороны порывами ветра. Но как только яхта повернулась, все ее паруса надулись и она пронеслась мимо в добрых двадцати ярдах от меня. Я остался раскачиваться, повиснув на фале над бушующими волнами. Хэл что-то прокричал.
— Ветер… сильный… корабль… разворачивает.
Больше я ничего не услышал, хотя он был так близко, что я видел воду, капающую с его штормовки, и его изумленно распахнутые синие глаза под козырьком зюйдвестки.
Разбивающиеся о борт корабля волны поднимали вверх фонтаны брызг, очень скоро промочивших меня насквозь. Я чувствовал, как ветер прижимает меня к ржавому корпусу парохода. Его так раскачивало, что мне приходилось сжиматься в клубок, готовясь к очередному удару о борт. Постепенно до меня начало доходить, что, собственно, произошло. Ветер развернул «Мэри Дир» бортом к ветру, и я оказался с наветренной стороны. Теперь ничто не защищало меня от мощи надвигающегося шторма.
«Морская Ведьма» снова развернулась, и я хотел крикнуть Хэлу, чтобы он не дурил, что все их попытки тщетны. Теперь, когда пароход развернулся, было слишком опасно пытаться к нему подойти. Ветер тут же прижал бы яхту к огромному кораблю. Вместо этого я молча молился, чтобы ему это каким-то образом удалось, потому что я понимал, что долго не продержусь. Канат стал скользким от воды, и я промерз до костей.
