Барри Лига - Я охочусь на убийц
— Послушай-ка! — возмутился Хоуви. — Так не честно! Она даже и заперта не была!
— Поздно! Сделка состоялась.
Они проскользнули в небольшую ледяную комнату с холодильным шкафом, где обычно хранились тела, ожидающие либо вскрытия, либо похорон, либо просто своего времени, когда они будут востребованы. Но сейчас здесь находилось тело, упакованное в новый мешок (тот, что видел Джаз на месте преступления, был ярко-желтый, а этот — черный), и лежало оно на специальных носилках с колесиками.
— Это она? — прошептал Хоуви. Его пробивала дрожь.
— Это не она, а «оно», — поправил его Джаз. — Это просто тело. Оно уже какое-то время перестало быть «ею».
К одной стене в комнате был прикручен пластиковый ящик для документов, где одиноко лежала одна-единственная зеленая папка. На обложке виднелась стандартная надпись «Джейн Доу», как и следовало ожидать, поскольку тело еще не было опознано, а в скобках стояла цифра 1. Это означало, что данное, неизвестно кому принадлежавшее тело, то есть Джейн Доу, была в этом году в городе первой по счету. Возможно, она единственной и останется. В таких крупных городах, как, например, Нью-Йорк, могло за год набраться таких вот «Джейн» тысяч полторы. Разумеется, и в Лобо время от времени находились тела, но они все впоследствии были опознаны. Для маленького городка даже одна Джейн Доу была великим событием.
Джаз вынул папку из ящика и стал быстро просматривать ее содержимое.
— Ну что, Кларисса, ягнята перестали кричать? — вопросил Хоуви, на удивление точно изображая Ганнибала Лектера.
— Прекрати!
— Просто мне непонятно, зачем тебе приспичило смотреть на тело, — пожаловался Хоуви, обнимая себя обеими руками, чтобы хоть немного согреться. — Она умерла. И у нее отрезали палец. И все это тебе уже известно.
Полицейский отчет оказался коротким. Как заметил Г. Уильям, он был лишь предварительным. Джаз вернулся к первой странице и стал перечитывать ее более внимательно.
— Ты что-нибудь слышал о «принципе обмена» Локарда?
— Конечно, — кивнул Хоуви. — Я даже как-то раз был на их выступлении. Они играли рок. — И он продемонстрировал на воображаемой гитаре, как именно они это делали.
— Все ясно, — невозмутимым тоном отреагировал Джаз. — Локард — это француз, который считал, что всякий раз, когда человек контактирует с каким-либо предметом, происходит некий двусторонний обмен. Кое-что с этого человека переходит на предмет. Это могут быть волоски, клетки кожи, перхоть, да что угодно! А предмет, в свою очередь, оставляет свои частички на этом человеке. Ну там краску или пыль, или грязь, или что-то другое. Короче, происходит самый настоящий обмен крохотными частичками. Понятно?
— Француз. Обмен частичками. Все понятно. — Хоуви шутливо отсалютовал приятелю и снова обхватил себя руками.
— Вот я и подумал, что тот парень, который убил эту женщину, мог оставить на ней что-то, что можно было бы считать уликами, — продолжал Джаз. Потом он вздохнул и добавил: — Но судя по этому отчету, они ничего не нашли. Ни волокон ткани, ни волосков, ни капелек жидкости… Все чисто.
— Ну, если только можно оставаться чистым после того, как ты побывал в поле, — поправил его Хоуви. — Теперь мы можем уходить?
В папке обнаружилось несколько фотографий с места происшествия. Джаз внимательно рассмотрел их. Особенно жуткой показалась ему поза тела. Какая-то неестественная. Можно сказать, идеальная, если не считать отсутствующих пальцев, конечно. Но даже и они, в соответствии со скучной и педантично точной терминологией, принятой в полицейских отчетах, были «аккуратно удалены после смерти», о чем говорило отсутствие вытекшей из ранок крови. Значит, не было и боли.
А если убийца и проявил к своей жертве жестокость перед тем как окончательно разделаться с ней — например, пытал ее, резал, калечил, — то сейчас, наверное, становилось чуточку легче, оттого что на данный момент женщина уже была мертва. Но так или иначе, слово «мертва» казалось в этом случае каким-то… неточным, что ли.
— Земля вызывает Джаза! Теперь мы можем уходить?!
— Нет еще. — Джаз сложил документы назад в папку, закинул ее в ящик и принялся расстегивать молнию на мешке.
— О Боже! — Хоуви отступил на шаг. — Кажется, я сегодня не настроен исследовать трупы.
— Можешь подождать меня на улице, если хочешь. — Он расстегнул молнию до конца. Перед ним лежала Джейн Доу с закрытыми глазами и белой восковой кожей. Примерно через сорок восемь часов после смерти под действием бактерий кожа приобретает зеленоватый оттенок. Значит, как справедливо решил Джаз, с момента убийства еще не прошло двое суток. Впрочем, то же самое было указано и в полицейском отчете.
— О Боже! — снова тихо прохрипел Хоуви. — Ты только посмотри на нее.
— Это не «она», а «оно», — напомнил Джаз, глядя на тело. Он понимал, что, по логике, должен был сейчас испытывать какие-то особенные чувства. Даже коронеры ощущают пусть мгновенную, но все же жалость, когда перед ними оказываются вот такие молодые и здоровые тела, как это. Но Джаз смотрел на женщину и… не испытывал ровным счетом ничего. Именно ничего, точнее и не сказать.
Хотя, наверное, все же не совсем так. У него вдруг само по себе сложилось впечатление, что при жизни Джейн Доу представляла собой легкую добычу. Жертву, с которой убийце не пришлось долго мучиться. Для преступника ее хрупкое телосложение и явное отсутствие физической силы были сами по себе привлекательны. А коротко обстриженные ногти означали, что она в случае чего не смогла бы царапаться. Это сводило риск для убийцы к минимуму. Судя по полицейскому отчету, росту в Джейн Доу было чуть больше полутора метров. Ну, это в то время, когда она еще могла стоять. Просто настоящая мечта для любого убийцы. Лучше не сыскать. Прямо по заказу.
— Боже мой, как это ужасно, да? — прошептал Хоуви. — Представь, жила себе на свете вот такая крошечка, и тут появляется некто и…
— Да, неприятно, — перебил его Джаз. — А теперь помолчи немного. Я должен заняться делом.
Никаких синяков и кровоподтеков, ушибов и царапин. Джаз мог провести только поверхностное исследование, а в полицейский отчет все данные, полученные в результате такого осмотра, уже были включены. Вскрытие же проводилось в определенном порядке. Сначала требовалось по возможности идентифицировать тело, сфотографировать его, затем удалить все имеющиеся улики, измерить и взвесить тело. Если требуется, добавить к этому рентгеновские снимки и только после этого произвести тщательный внешний осмотр. Все это было сделано сегодня, поскольку вызвать оказалось возможным только доктора Гарвина. Настоящий медэксперт прибудет только завтра утром, который будет непосредственно вскрывать тело. Вот он-то и должен исследовать ткани под микроскопом и подготовить образцы, которые потом будут проверены на наличие всевозможных ядовитых веществ в организме убитой. Ну а пока что, как следовало из имеющихся документов, полицейские выдвинули версию о том, что женщина была задушена. Джаз мог легко согласиться с этой теорией. Убить человека относительно просто, если его задушить. Никакого оружия при этом не требовалось. Только руки. Ну а если вдобавок ко всему надеть перчатки, то не оставишь после себя никаких улик.
В отчете значилось, что Джейн Доу, то есть тело, принадлежало «женщине европеоидной расы, возраста от 18 до 25 лет; особых примет, то есть татуировок, шрамов и крупных родимых пятен, не обнаружено». Все это Джаз читал достаточно быстро и одновременно про себя соглашался со всеми выводами полицейских. Потом он приоткрыл женщине веки, отчего Хоуви отступил и закашлялся. Ее светло-карие глаза смотрели в никуда. Джаз знал, что эритроциты сетчатки могли перемещаться еще в течение нескольких часов после смерти. Это можно было назвать чем-то вроде последнего проявления жизни в уже мертвом теле. Но в глазах женщины не обнаружилось никакого намека на движение, и поэтому Джаз решил перейти к главному, из-за чего они, собственно, и заявились сюда, в морг. И он лично должен был увидеть правую руку неизвестной женщины. Он должен был убедиться, что все то, что описали полицейские в своем отчете, соответствовало действительности.
И убедился.
На правой руке отсутствовали три пальца: указательный, средний и безымянный. Оставались только большой палец и мизинец. Такая кисть будет всегда показывать «рожки сатаны», пока тело станет гнить где-нибудь в земле. Но Джаз видел своими глазами на поле с помощью подаренного ему отцом бинокля, что полицейские обнаружили только один палец — тот самый, что они положили в пакет для улик.
Значит, два остальных убийца прихватил с собой. В соответствии с печально скудным отчетом он забрал указательный и безымянный пальцы.
Хоуви прокашлялся и обратился к Джазу:
