Джеффри Арчер - Узник крови (в сокращении)
— А вот на это, мой мальчик, ответить трудно, — сказал отец. — Меня на суде не было, и я не знаю, как реагировали присяжные не показания Бет Уилсон. Утро вечера мудренее.
Алекс прибыл в Олд-Бейли через несколько секунд после того, как ночной портье открыл парадную дверь. Посовещавшись с Дэнни в располагавшейся внизу камере, он прошел в гардеробную и, облачившись в судебное одеяние, направился в зал суда номер 4. Алекс вошел в пустое помещение, занял место в конце адвокатской скамьи и положил перед собой на стол три папки с надписью «Картрайт». Было 9.35.
За десять минут до назначенного часа в зал неспешной походкой вошел Арнольд Пирсон с помощником.
Следующим в зале появился Дэнни Картрайт в сопровождении двоих полицейских, он уселся на деревянный стул в центре скамьи подсудимых.
Ровно в 10.00 вошел судья Сэквилл и попросил пригласить в зал присяжных.
Как только присяжные расселись, судья повернулся к защитнику:
— Вы готовы вызвать следующего свидетеля, мистер Редмэйн?
Алекс встал, улыбнулся судье и сказал:
— Милорд, защита свое дело закончила.
Сэквилл взглянул на Пирсона, который в эту минуту напоминал испуганного кролика, ослепленного светом фар приближающегося грузовика.
— Вы можете приступить к заключительной речи от лица обвинения, — сказал судья прокурору.
— Простите, милорд, — заторопился тот, вставая, — не могла бы ваша светлость дать мне некоторое время для подготовки заключительного слова? Я бы хотел просить отложить слушание, чтобы…
— Нет, мистер Пирсон, — перебил судья, — я не стану откладывать. Воздержаться от показаний — право подсудимого. Присяжные и должностные лица суда на месте, и вряд ли нужно напоминать вам, как забит судебный календарь. Прошу приступить к обвинительному заключению.
Помощник Пирсона передал шефу папку. Тот открыл ее, подумав, что за последние несколько дней почти в нее не заглядывал.
— Уважаемые присяжные… — начал он.
Читая текст, Пирсон спотыкался чуть ли не на каждом абзаце, чем привел в раздражение даже своего подчиненного. К тому времени, когда он добрался до последней страницы, задремал даже Алекс.
Когда Пирсон наконец плюхнулся на скамью, судья Сэквилл заявил, что теперь самое время сделать перерыв на ланч.
Через полтора часа Алекс представил суду свое тщательно составленное заключительное слово. Он не знал, как подействуют на присяжных особо выделенные им обстоятельства дела. Во всяком случае, на вопрос отца, сделал ли он все от него зависящее, чтобы защитить клиента, он мог ответить уверенным «да».
Синопсис дела, представленный судьей Сэквиллом, был образцом мастерства. Он предложил присяжным серьезно отнестись к показаниям троих свидетелей, однозначно заявивших, что только мистер Крейг выходил из паба в переулок и что он вышел туда, только услышав крик женщины. Крейг под присягой заявил, что видел, как подсудимый несколько раз вонзил в Уилсона нож, после чего он, Крейг, немедленно вернулся в паб и вызвал полицию.
С другой стороны, мисс Уилсон заявила, что это мистер Крейг втянул ее друзей в драку и что это он убил ножом Уилсона. Тем не менее самого убийства она не видела, но заявила, что брат рассказал ей о случившемся, прежде чем умереть. Если присяжные примут ее версию событий, пусть зададут себе вопрос, почему именно мистер Крейг обратился в полицию и — что, возможно, еще важнее — почему на его одежде не оказалось ни пятнышка крови, когда его допрашивал сержант уголовной полиции Фуллер.
— Уважаемые присяжные, — продолжал судья Сэквилл, — в прошлом мисс Уилсон нет ничего, что бы не свидетельствовало о том, что она честная и законопослушная гражданка. Тем не менее на ее показания могла повлиять преданность Картрайту, за которого она намеревается выйти замуж. Вы должны оставить в стороне естественное сочувствие, которое может вызвать у вас ее беременность. Ваш долг — взвесить показания, игнорируя все привходящие обстоятельства.
Далее судья подчеркнул, что Картрайт ни разу не привлекался в прошлом к судебной ответственности и что в течение последних одиннадцати лет он работал в одной компании. Судья также предупредил присяжных не придавать особого значения тому факту, что Картрайт не выступил в качестве свидетеля. Давать или нет показания — это право подсудимого, объяснил судья.
В заключение он призвал присяжных не торопиться. В конце концов, речь идет о судьбе человека. Вместе с тем они не должны забывать о том, что другой человек потерял жизнь и если не Дэнни Картрайт убил Берни Уилсона, то кто же, кроме него, мог совершить это преступление?
В 14.12 присяжные вереницей вышли из зала, чтобы приступить к совещанию.
Через два дня в 15.12 по внутреннему радио суда объявили: «Всех, имеющих отношение к делу Картрайта, просят собраться в судебном зале номер 4 на оглашение вердикта присяжных».
Как только присяжные расселись, судья подался вперед и спросил старшину присяжных:
— Вы смогли принять единогласное решение?
— Нет, милорд, — тут же прозвучало в ответ.
— Могу ли я вам помочь, если приму решение большинства, понимая под таковым принятое по крайней мере десятью голосами?
— Это решило бы проблему, милорд, — ответил старшина.
— Тогда я попрошу вас еще раз посоветоваться и попытаться прийти к решению. — Судья кивнул приставу, и тот снова вывел присяжных из зала.
Через несколько минут все они, мужчины и женщины, вновь оказались на своих местах.
— Вы вынесли решение? — спросил судья у старшины присяжных.
— Да, милорд, — ответил тот.
— Большинством голосов?
— Да, большинством десяти к двум.
Судья кивнул приставу, который поклонился в ответ.
— Уважаемые присяжные, — сказал пристав, — виновен или невиновен обвиняемый Дэниэл Артур Картрайт в убийстве?
— Виновен! — заявил старшина.
По судебному залу пронесся вздох. На галерее для публики раздались крики «Нет!» и рыдания.
Как только в зале восстановился порядок, судья зачитал долгую преамбулу и огласил приговор. Единственными словами, отпечатавшимися в сознании Алекса, были «двадцать два года».
Отец учил его не давать воли чувствам, которые вызывает приговор. В конце концов, по статистике только один из ста осужденных оказывался невиновным.
Но Алекс нисколько не сомневался, что как раз Дэнни Картрайт и есть один из ста.
Книга вторая: Тюрьма
Глава 3
— С возвращением, Картрайт. — Сидевший за письменным столом надзиратель взглянул на постановление суда. — Двадцать два года, — вздохнул он. — Сочувствую, парень. — Такие слова от надзирателя редко можно услышать.
— Спасибо, мистер Дженкинс, — негромко ответил Дэнни.
— Вы теперь не подследственный, — сказал Дженкинс, — и отдельная камера вам не положена. — Он открыл папку и полистал страницы. — Я отправлю вас в третий блок, в камеру сто двадцать девять. Занятная подберется компания, — добавил он и кивнул стоявшему позади надзирателю.
— Следуйте за мной, — сказал тот.
Дэнни пошел за ним по длинному кирпичному коридору. Они остановились у двойных ворот. Надзиратель выбрал из связки на поясе большой ключ, отпер ворота и пропустил Дэнни. Сам вошел следом, запер первые ворота и открыл вторые. Этот процесс повторился четыре раза, прежде чем Дэнни оказался наконец в блоке номер 3. Почему из тюрьмы Белмарш не было еще ни одного побега, догадаться было нетрудно. Конвойный Дэнни передал его дежурному надзирателю.
— Значит, так, Картрайт, — сказал его новый страж, — это место станет вашим домом, как минимум, на ближайшие восемь лет, поэтому давайте-ка устраивайтесь и привыкайте. Не будете создавать нам проблем — и мы их вам создавать не будем. Ясно?
— Ясно, начальник, — повторил Дэнни.
Взбираясь по железной лестнице на второй этаж, Дэнни никого из других заключенных не встретил. Все сидели под замком в своих камерах, и так было почти всегда — иногда по двадцать два часа в сутки. Поравнявшись с камерой 129, надзиратель выбрал ключ из другой связки, на этот раз довольно тяжелый, ведь им открывался замок двухдюймовой железной двери.
Дэнни шагнул в камеру, и тяжелая дверь с лязгом за ним захлопнулась. Он с опаской взглянул на двоих заключенных, находившихся в камере. Большой, грузный мужчина дремал на койке, повернувшись лицом к стене. Он даже не взглянул на новенького. Другой заключенный сидел за столиком и писал. Он положил ручку, поднялся и протянул Дэнни руку.
— Ник Монкриф, — представился он тоном, больше подходящим для стражника, чем для поднадзорного. — Добро пожаловать на новое местожительство, — добавил он с улыбкой.
— Дэнни Картрайт, — ответил Дэнни, пожимая руку. Он взглянул на незанятую верхнюю койку.
