Василий Горлов - Код Маннергейма

— До чего неприятный взгляд у этого господина, — сказала она.

Чуть коснувшись стременем лошадиного бока, она направила свою кобылу вперед и, улыбнувшись, предложила продолжить нашу экскурсию. По пути мы обсуждали странную встречу. Екатерина не знала господина с колючим взглядом, но предположила, что это очередной охотник или путешественник, жаждущий проникнуть в Китай, — в последнее время их много приезжало в Верный.

Казачий разъезд скрылся за пылью и зеленью в конце Торговой улицы, где располагался старый форт, с которого и начался пятьдесят лет назад город и где, как и прежде, находились казармы гарнизона. Улица вернулась к прежним торговым заботам…

Во дворе залаяли собаки. Анна оторвалась от любопытных записок Маннергейма о прошлом ее родной Алма-Аты, полтора века назад основанной как казачье укрепление Верный, выглянула в окно и увидела подъезжающий к обозначавшим ворота усадьбы двум фонарям джип, а за ним следом — черный БМВ. Закрыв старую тетрадь, Анна отправилась вниз.

«Да, — с грустью думала она, спускаясь по уже почти родным деревянным ступеням, — неделя прошла — пора возвращаться». В «Новостях» летом, как и везде, был сезон отпусков, и каждому из оставшихся в пыльном, жарком городе журналистов и операторов приходилось работать за двоих. Анне отпуск по графику полагался только в сентябре. Поэтому начальник службы информации Шаховцев, прежде чем отпустить ее в Финляндию, долго говорил о том, что молодым журналистам необходимо много работать, чтобы чему-нибудь научиться, а отпуска — выдумка лентяев. Он тяжело переживал привычку подчиненных много, по его мнению, отдыхать.

«Ну ничего, — утешила она себя, — главное — у меня теперь есть дед». Завтра они вместе собирались в Выборг — Хейно непременно хотел ей показать места их с бабушкой юности, а заодно — проводить и посмотреть, как она живет в Петербурге. Кстати, Мариинский театр в очередной раз гастролировал в Выборгском замке. В этом году — «Борис Годунов». Русская опера в интерьере средневековой шведской цитадели — это, должно быть, очень интересно. Спектакль завтра, и у них с дедом есть возможность на него попасть.

Попутно стащив со стола плюшку, Анна выскочила во двор. Забежала в вольер с псами, кинула им по половинке — ритуальное подношение с человеческого стола — и поспешила к воротам. Ее удивил обычно приветливый и радующийся появлению незнакомых людей добродушный черный кобель. Пес, для которого главным счастьем в жизни было получить вкусненький кусочек, даже не посмотрел на плюшку. Встав во весь свой немаленький рост и опершись передними лапами на решетку вольера, он злобно рычал на человека, приехавшего на БМВ. Рассмотрев нежданного гостя, который что-то напряженно говорил деду, Анна мельком подумала, что, пожалуй, тоже бы на него порычала. Что-то отталкивающее, таящее опасность было в заурядной внешности упитанного финна. Набриолиненные волосы, черный костюм-тройка с белой сорочкой и непроницаемые карикатурно-гангстерские очки усиливали общее впечатление криминальной личности. Время от времени «бандюк», как окрестила его про себя Анна, оглядывался на машину. Был ли в БМВ кто-то еще — не позволяли рассмотреть солнечные блики на стеклах. О чем идет разговор, Анна не слышала, да и по-фински она мало что понимала. Но последнее слово ей было знакомо — дед отрывисто бросил «бандюку»: «Эй![6]» — и направился к дому.

Анна поспешила навстречу. Неосторожно распахнув дверцу вольера, она позволила Микелю выскочить наружу. Обычно пес никогда не пропускал деда и даже после небольшой разлуки старался лизнуть его в щеку. Дед притворно сердился, Микель не менее притворно стыдился, прятал глаза и отчаянно мел хвостом, но было заметно, что эта забава доставляет им огромное удовольствие. Теперь же кобель в несколько крупных прыжков одолел расстояние до БМВ. «Бандюк», заметив приближение разъяренной собаки, успел юркнуть на водительское место и захлопнуть дверь. Он резко рванул с места, с явным намерением зацепить бампером подлетавшего Микеля. Только изумительная реакция спасла молодого пса. Машина стремительно скрылась за поворотом подъездной дороги. Дед потрепал Микеля по ушастой здоровенной башке и сказал:

— Анечка, собирайся. Тебе сегодня необходимо съездить в Миккели к моему старому приятелю Моисею Фиделю. Он адвокат, вот адрес его конторы, — и, предупреждая ее вопросы, добавил: — Он все тебе объяснит.

Анна видела, что дед, невозмутимый и мудрый Хейно Раппала, чем-то расстроен. Она неловко обняла-обхватила его руками и, дыша в плечо, спросила:

— Дед, что случилось?

Старик замер на мгновение, потом погладил ее по голове и улыбнулся:

— Все в порядке. Просто встретил неприятных людей.

— А как же рыбалка? Ты собирался научить меня сегодня ловить форель!

Дед повернулся к озеру и внимательно посмотрел вдаль, как будто пытаясь разглядеть что-то, одному ему ведомое, в потемневших водах Саймы. Погода портилась, порывистый ветер принес с северо-запада темно-серые дождевые тучи. На озере началось небольшое волнение. Так и не ответив, он повернулся и вошел в дом. Анна обхватила себя руками — от прохладных порывов ветра кожа на плечах покрылась пупырышками. Ей отчего-то стало очень тревожно, и она поспешила вернуться в дом. Внизу никого не было, и девушка вдруг ощутила неприкаянность и одиночество. Несколькими минутами позже по лестнице со второго этажа стремительно спустился дед. Таким жестким и решительным Анна его еще не видела.

— Поторопись, Васса, вы уезжаете через пять минут, — громко поторопил старик экономку, видимо, заканчивающую сборы в своей комнате.

Обеспокоенная Анна попыталась вновь выяснить, что стряслось, но дед не ответил и протянул ей ключи от автомобиля:

— Водить старину Лаури (так он называл свой джип «Лендровер») ты уже пробовала. Васса поедет с тобой. Ей нужно к родственникам — они живут неподалеку. Иди, Анечка, одевайся.

Недоумевающая и встревоженная девушка поднялась наверх. Для поездки она выбрала джинсы и легкую светлую куртку из плащевки. Остановившись у зеркала, чтобы причесаться, Анна, взглянув на свое отражение, увидела напуганную и встревоженную маленькую девочку и разозлилась на себя за глупую, неизвестно почему возникшую тревогу. «Немедленно успокойся», — приказала она себе и спустилась на первый этаж, где ее ожидали Васса и Хейно.

— Это, — дед протянул ей небольшой сверток, — передай, пожалуйста, Моисею. А это — твоя кредитная карточка. Ну-ну-ну! — Он обнял пытавшуюся возразить Анну и сунул небольшой золотистый кусочек пластика в карман ее куртки. — Давайте присядем, по русскому обычаю, на дорожку.

Они присели и помолчали.

— Ну — с Богом, — сказал дед и перекрестил Анну.

Проходя мимо вольера, она привычно погладила лобастую голову Микеля. Важная лайка Пуми нежностей не любила и вела себя всегда независимо. Анна помогла Вассе забраться в автомобиль, села за руль и завела движок. Оглянулась на дом — дед стоял на крыльце, и в руках у него почему-то было охотничье ружье.

Выезжая с полуострова, где размещалась рыболовная база «Хуоменна», на трассу, они миновали стоящий у обочины черный БМВ. Анна уже видела сегодня эту машину.

В БМВ тоже заметили джип. Развалившийся на заднем сиденье Яри Пасанен, которого Анна окрестила «бандюком», потыкал в кнопки мобильника и доложил:

— Девка на джипе уехала в сторону Куопио, с ней прислуга. Похоже, старый дурак облегчил нам задачу, — и, внимательно выслушав собеседника, выключил телефон, важно объявив своим спутникам: — Надо немного подождать.

Будучи девушкой рассудительной, Анна пыталась унять внутреннюю тревогу, вызванную визитом «бандюка» и странным поведением деда. В самом деле, что она придумывает себе всякие страсти. У деда просто могло быть плохое настроение — нельзя же все время только радоваться. Дорога помогла ей успокоиться, девушка наслаждалась послушной мощью машины.

Ветер отогнал тучи в сторону России, и вновь на небосводе воцарилось летнее солнце, освещая простой и радостный мир.

Сзади ворчала Васса, продолжая ругать запойного «перкеле» Экко-Пекку. Анна не прислушивалась, да Вассе и не нужно было ее внимание. Долгая жизнь среди молчаливых финнов приучила ее вести длинные беседы с собой. Поглядывая на спидометр, чтобы Не дай бог не превысить разрешенную на трассе девяностокилометровую скорость, Анна нажала кнопку «play» CD-проигрывателя. Записанные в Париже накануне нового тысячелетия великие теноры — Паваротти, Доминго и Карерас — пели о прекрасной и вечной любви.

Человек в камуфляже, выключив телефон, решил, что наемники глупы и самоуверенны. Старый хитрый лис готовится защищать свою нору, поэтому отослал женщин. Если бы эти финские придурки не напортачили, насторожив старика, можно было бы попытаться его разговорить. Есть специальная химия для этих случаев. Но — нет так нет. Он относился к упущенным возможностям без сожаления. Всегда отыщется иной способ решения задачи. Этому его научил суровый жизненный опыт: сперва — служба в Афгане, где ему, снайперу десантного разведвзвода, пришлось воевать неизвестно за что, а позже — специфическая работа на янкесов, которым его — «шурави»-перебежчика — отдали «духи». «Монгрел» — «ублюдок» — так его прозвали. И ему понравилось прозвище. Продвигаясь легко и бесшумно по изученному ранее маршруту, он вскоре вышел к облюбованной сосне. Обрызгал из баллончика жидким силиконом ладони, помахал руками, чтобы тот загустел. Теперь отпечатки его пальцев будут нечитаемы.