Ли Чайлд - Гость
То же самое повторилось минут через пять. Шаги в коридоре, лицо в двери, такой же откровенный взгляд. «Значит, это тот, кого мы искали». Теперь лицо было вытянутое и смуглое. И более молодое. Под ним рубашка и галстук, без пиджака. Ричер спокойно выдержал взгляд. Три или четыре секунды. Лицо скрылось, и дверь захлопнулась.
На этот раз тишина продолжалась дольше, где-то около двадцати минут. Затем появилось третье лицо. Шаги, шум дверной ручки, дверь открылась, пристальный взгляд. «Это тот, кого мы искали, да?» Третье лицо снова оказалось постарше; мужчина лет пятидесяти с лишним, проницательное выражение, полоска седеющих волос. Мужчина был в очках с толстыми стеклами, и глаза за ними оставались спокойными. В них работа мысли. Похоже, этот мужчина привык к грузу ответственности. Наверное, какой-то начальник. Ричер устало посмотрел на него. Слов по-прежнему не было. Общение отсутствовало. Мужчина долго смотрел на Ричера, затем его лицо скрылось, и дверь снова закрылась.
То, что происходило за дверью, — чем бы это ни было, — продолжалось почти целый час. Ричер сидел один в комнате, предоставленный сам себе, уютно устроившись на полу, и ждал. Наконец ожиданию настал конец. По коридору возбужденным стадом прошла целая толпа. Ричер ощутил топот и шарканье ног. Дверь открылась, и в комнату вошел седой мужчина в очках. Задержавшись одной ногой на пороге, он перенес весь свой вес на другую, наклоняясь вперед.
— Пора поговорить, — сказал мужчина.
Два младших агента протиснулись мимо него и встали по сторонам словно эскорт. Подождав немного, Ричер рывком поднялся с пола и вышел из угла.
— Я хочу позвонить, — сказал он.
Седой покачал головой.
— Звонки будут потом. Сначала поговорим, хорошо?
Ричер пожал плечами. Вся проблема с нарушением конституционных прав заключается в том, что должны быть свидетели. Только в этом случае можно что-либо доказать. А два молодых агента ничего не видели и не слышали. А может быть, они видели спустившегося с небес Моисея, читающего весь текст конституции по каменным табличкам. Возможно, впоследствии они подтвердят под присягой, что видели именно это.
— Так что пошли, — заключил седой.
Ричера вывели в серый коридор, где его сразу же обступила целая толпа. Там были и женщина, и песчано-коричневый мужчина с усами, и пожилой мужчина с повышенным давлением, и молодой парень с вытянутым лицом в одной рубашке. Толпа гудела словно растревоженный улей. Дело было уже к ночи, но эти люди пребывали в крайней стадии возбуждения. Они буквально парили, опьяненные успехом. Ричеру было хорошо знакомо это чувство. Он сам его испытывал, и не раз.
Однако он заметил, что толпа разделена. По крайней мере, на две группы. Относившиеся друг к другу с напряжением. Это стало очевидно, когда его повели по коридору. Женщина держалась вплотную к нему слева, а песчано-коричневый мужчина и гипертоник не отставали от нее. Это была одна группа. Справа от Ричера шел парень с вытянутым лицом. Он один представлял собой вторую группу. Численный перевес был явно не на его стороне, и парень был от этого не в восторге. Ричер ощущал руку парня у своего локтя, словно тот был готов схватить его и объявить своей добычей.
Они прошли по узкому серому коридору, напоминающему внутренности боевого корабля, и выплеснулись в серую комнату, почти все пространство которой занимал длинный стол. С обоих концов стол был загнут и резко обрублен. Вдоль длинной стороны спинками к двери стояли в ряд семь пластиковых кресел, довольно далеко друг от друга, а напротив них прямо посредине между загнутыми концами стояло еще одно в точности такое же кресло.
Ричер задержался в дверях. Нетрудно догадаться, какое место предназначалось ему. Обогнув стол, он занял одинокое кресло. Оно оказалось хлипким. Ножки задрожали под его весом, пластмассовая спинка впилась в мышцы под лопатками. В этой комнате стены также были бетонными, выкрашенными серой краской, но здесь потолок уже был доделан. Квадратные звукоизолирующие плитки, под ними светильники, большая лампа, направленная на место, где сидел Ричер. Крышка стола была из дешевой имитации красного дерева, покрытой толстым слоем блестящего лака. Отраженный от лакировки свет бил Ричеру в глаза снизу.
Два младших агента заняли места у стен в противоположных концах стола, словно часовые. Под расстегнутыми пиджаками виднелись кобуры под мышками. Руки уютно покоились на коленях. Головы были повернуты к Ричеру. Две группы расселись напротив. Семь кресел, пять человек. Седой уселся в центре. Свет, упав на стекла очков, превратил их в непрозрачные зеркала. Справа от седого сел гипертоник, затем женщина, потом песчано-коричневый мужчина. Парень с вытянутым лицом в рубашке уселся в среднее из трех кресел слева. Кособокая инквизиция, плохо различимая в бьющем в глаза ярком свете.
Седой мужчина, подавшись вперед, положил руки на блестящую поверхность стола, показывая свое доминирующее положение. И подсознательно разделяя фракции справа и слева от себя.
— Мы из-за вас чуть не подрались, — начал он.
— Я арестован? — спросил Ричер.
Седой покачал головой.
— Нет, пока что не арестованы.
— Значит, я могу уходить?
Седой посмотрел на него поверх очков.
— Ну, мы бы предпочли, чтобы вы остались здесь и помогли цивилизованно решить нашу проблему.
Последовало долгое молчание.
— Что ж, будем вести себя цивилизованно, — наконец сказал Ричер. — Я Джек Ричер. А вы, черт побери, кто такие?
— Что?
— Давайте представимся друг другу. Именно так ведут себя цивилизованные люди, правильно? Они представляются. Чтобы потом можно было вежливо поболтать о футболе, фондовой бирже и тому подобном.
Новая пауза. Затем седой кивнул.
— Я Алан Дирфильд, — сказал он. — Заместитель директора ФБР. Я руковожу нью-йоркским оперативным отделением.
Повернув голову вправо, он пристально посмотрел на песчано-коричневого мужчину с краю.
— Специальный агент Тони Пултон, — наконец сказал тот и повернулся влево.
— Специальный агент Джулия Ламарр, — сказала женщина, в свою очередь поворачиваясь влево.
— Старший агент Нельсон Блейк, — сказал гипертоник. — Мы из Квантико. Я возглавляю отдел серийных преступлений. Специальные агенты Пултон и Ламарр работают у меня. Мы приехали сюда, чтобы поговорить с вами.
Наступила пауза. Мужчина по фамилии Дирфильд повернулся в другую сторону и посмотрел на парня, сидевшего слева от него.
— Старший агент Джеймс Козо, — сказал тот. — Отдел по борьбе с организованной преступностью здесь, в Нью-Йорке. Занимаюсь рэкетом.
Опять молчание.
— Теперь все в порядке? — спросил Дирфильд.
Ричер прищурился, спасаясь от яркого света. Все смотрели на него. Песчано-коричневый мужчина, Пултон. Женщина, Ламарр. Гипертоник, Блейк. Все трое из отдела серийных преступлений из Квантико. Приехали сюда, чтобы поговорить с ним. Затем Дирфильд, глава нью-йоркского отделения, тяжеловес. И, наконец, долговязый Козо, из отдела по борьбе с организованной преступностью, занимается рэкетом. Ричер медленно перевел взгляд слева направо, затем справа налево, остановился на Дирфильде и кивнул.
— Теперь все в порядке. Рад с вами познакомиться. Теперь можно перейти к футболу. Что насчет «Янкиз», вам не кажется, что им нужны свежие игроки?
На лицах пяти смотревших на него людей появились пять разных выражений недовольства. Пултон дернул головой, словно получив пощечину. Ламарр презрительно фыркнула в нос. Блейк поджал губы и покраснел еще больше. Дирфильд вздохнул. Козо искоса бросил взгляд на Дирфильда, прося разрешения вмешаться.
— Мы не будем обсуждать игру «Янкиз», — сказал Дирфильд.
— Тогда что вы скажете насчет индекса Доу-Джонсона? В ближайшее время он не собирается резко упасть?
Дирфильд покачал головой.
— Ричер, не выводите меня из себя. В настоящий момент я ваш лучший друг.
— Нет, мой лучший друг — это Эрнесто А. Миранда, — возразил Ричер. — Дело «Миранда против штата Аризона», по которому Верховный суд принял решение в июне 1966 года. Суд постановил, что были нарушены права Миранды, которые гарантировала Пятая поправка к конституции, поскольку полицейские не предупредили его, что он может хранить молчание и воспользоваться услугами адвоката.
— И что с того?
— А то, что вы не можете говорить со мной до тех пор, пока не зачитаете мне «права Миранды». После чего вы все равно не сможете говорить со мной, потому что моему адвокату потребуется какое-то время на то, чтобы приехать сюда, но даже когда она приедет, то все равно не разрешит мне говорить с вами.
Трое агентов из отдела серийных преступлений широко улыбнулись. Как будто Ричер пытался доказать им какую-то очевидную истину.
