Виктор Глебов - Нежилец
– Тогда это почти наверняка… женщина. – Самсонов хотел сказать «девочка», но не смог. – Обычно мужчины не любят раздевать мужчин, это у них вызывает ассоциации с гомосексуализмом.
– Если это женщина, то можно считать нашего парня гетеросексуалом, – заметил Коровин. – Уже кое-что.
– Мелочь, а приятно, – хмыкнул Морозов.
– В таких случаях все приходится собирать по крупицам, – сказал Самсонов. – У нас есть еще оно отличие от первого случая, – добавил он, с трудом заставляя себя называть смерть Марины «случаем». Но так было нужно: абстрагироваться, отмежеваться, забыть об эмоциях, затоптать их, чтобы изловить преступника. – В тот раз он оставил одежду, и жертву можно было опознать.
– Куда он девает кровь? – снова поднял эту тему Дремин. – Ее и тогда было слишком мало.
– Забирает с собой, – мрачно ответил Самсонов. – У него есть сосуд, в который он ее сцеживает.
– Но это неудобно, – запротестовал Морозов, доставая сигарету и карманную пепельницу. – Ведь после работы утилизатора кровь оказывается повсюду, и ее нелегко собрать. Куда проще сделать надрез.
– Согласен, – подхватил Коровин. – Как на бойне: подвесить тело вверх ногами и перерезать яремную вену, а внизу поставить тазик или…
– Хватит! – прервал его Морозов, взглянув на лицо Самсонова.
– Извини! – осекся Коровин. Его широко расставленные глаза быстро заморгали. – Занесло.
– Нет, вы правы, – кивнул Самсонов. – Собирать кровь после того, как тело изуродовано утилизатором, действительно неудобно. И возникает закономерный вопрос: зачем убийца так поступает?
– Думаю, ему не нужна вся кровь, – заметил Дремин, поглаживая указательным пальцем тонкие усики. – В прошлый раз пропало четыре литра, и теперь едва ли исчезло намного больше.
– Надо понять, хранит ли убийца ее где-то как трофей или использует, – сказал Самсонов. – Во втором случае она может появиться даже там, где ее увидят люди. Впрочем, это если нам очень повезет.
– Вряд ли об этом сообщат в полицию, – заметил Морозов. – На улице часто бывает кровь. Люди думают, что это результат драки или что у кого-то в носу слабые сосуды.
– А я обычно думаю про размороженное мясо, – вставил Коровин.
Самсонов обвел комнату взглядом. Кроме него, Дремина, Морозова и Коровина в ней сидели еще несколько человек – полицейские из «убойного» отдела, прибывшие первыми, – но они только слушали и не вмешивались. Два опера вообще дремали на дырявом диване. Им не было дела до того, что кто-то умер, что убийца на свободе, – они хотели спать и вообще поскорее попасть домой.
Следователь на мгновение испытал досаду, но тут же погасил это чувство. У него достаточно помощников, а большая часть присутствующих сейчас на территории завода уже завтра отколется от расследования – они приехали в составе опергруппы и скоро займутся совсем другими делами. Поэтому их можно не принимать в расчет.
– Как кровь связана с Кали? – вдруг спросил Дремин.
– А? – Самсонов вздрогнул. – Что ты сказал?
– Я говорю, кровь имеет какое-нибудь отношение к Кали? Ну, там, жертвоприношение, например.
Следователь кивнул:
– Еще какое! Кали – самая кровожадная богиня индуистского пантеона. Это мать убийств и всяческих зверств. Раньше ей регулярно приносили в жертву людей.
– Думаешь, и на этот раз было что-то в этом роде? – проговорил Коровин. – Мы что, должны искать индуса? – Он удивленно поднял брови.
– Если да, то это будет не очень сложно, – заметил Морозов.
– Поэтому я очень сомневаюсь, что это действительно так, – сказал Самсонов. – Тот, кто нам нужен, наверняка просто поклоняется Кали. Не знаю, почему именно ей. Возможно, он как-то связан с Индией. Даже почти наверняка.
– Жил, работал? – вставил Морозов.
Самсонов кивнул:
– Она должна была произвести на него сильное впечатление, если он решил, что обязан приносить ей жертвы.
– А что, индусы пользовались утилизатором? – спросил Коровин. – Я как-то с трудом себе это представляю.
– Я думаю, это нужно уточнить, – ответил Самсонов. – Может, у них было что-то вроде здоровенной мясорубки. Хотя, если честно, очень сомневаюсь.
– Если парень – последователь культа Кали, то дома он должен был устроить подобие храма, – задумчиво проговорил Дремин. – Так?
– Возможно, – согласился Самсонов. – И что?
– А для храма нужны иконы, верно?
– В данном случае – скульптуры Кали, – поправил его следователь.
Дремин нетерпеливо махнул рукой:
– Не важно. В любом случае их надо где-то брать.
– Предлагаешь проверить, в каких магазинах покупали изображения Кали? – спросил Самсонов.
– Думаю, не так уж много лавок, где торгуют индийскими сувенирами.
– А тех, где есть Кали, и того меньше.
– Почему?
– Эта богиня даже в Индии не в почете.
– Серьезно?
– А ты бы любил того, кто требует, чтобы ему каждую неделю приносили в жертву кого-нибудь из твоей деревни?
– Вряд ли.
– То-то и оно.
– Убийца мог заказать скульптуру Кали через Интернет, – заметил Коровин. – Надо проверить и это.
Морозов фыркнул:
– Это нереально!
– Долго, но осуществимо, – возразил Самсонов. – Надо просто выяснить, какие интернет-магазины предлагают изображения Кали. Это редкий товар, вряд ли их закупают десятками.
– Я узнаю, – вызвался Коровин.
Еще час прошел в разговорах. Но все понимали, что, пока криминалисты не закончат работу, делать им особенно нечего. Здесь даже не было Интернета, чтобы начать проверять заказы.
Наконец в дверях появился Полтавин. Вид у него был усталый, на плечах блестели капли дождя. Он вытер комбинезон первой попавшейся на глаза тряпкой, налил себе кофе в пластиковый стаканчик и сел за стол у окна.
– Ну что? – спросил Самсонов.
– Это женщина, – ответил патологоанатом, дуя на и так чуть теплый кофе. – Возраст пока назвать не могу, но, судя по лаку на ногтях, ей меньше тридцати. Впрочем, это только предположение.
– А сразу по ногтям нельзя было понять, что это не мужик? – поинтересовался Дремин.
– Такая мысль у меня возникла, – кивнул Полтавин. – И не только из-за лака, но и из-за крашеных волос. Однако преступник мог попытаться ввести нас в заблуждение.
– Покрасить жертве волосы? – удивился Коровин.
– Точно. И ногти тоже.
– А отпечатки? – спросил Самсонов.
– Есть. Кое-что сохранилось. Правда, нам это поможет, только если девушка занесена в базу данных.
– Это маловероятно, – пробормотал Самсонов.
– Да, – согласился патологоанатом. – Шансы мизерные. Разве что у нее были приводы.
– Проститутка?
– Она стала бы легкой добычей.
– Что сейчас? Забираете останки?
Полтавин наконец решился отпить из стаканчика и тут же сморщился.
– Уже упаковали, – ответил он, брезгливо поставив кофе на стол.
– Значит, сворачиваемся?
– Да. Могу только еще добавить, что не хватает примерно трех литров крови.
– Как, по-твоему, убийца ее собирает? – спросил Самсонов.
– Думаю, тут не так много вариантов.
– Не представляю, как собрать кровь, если человек уже перемолот, – заметил Дремин.
Полтавин уставился на него непонимающим взглядом:
– А с чего ты взял, что он так делал?
– А как еще?
Криминалист пожал плечами:
– Самым простым и логичным способом, я полагаю: разрезал артерию и сцеживал столько крови, сколько нужно.
– А я говорил! – тут же вставил Коровин.
– Зачем тогда перемалывать жертву утилизатором? – спросил Самсонов.
– Откуда ж я знаю? – развел руками Полтавин.
– Есть следы крови, указывающие, что ее собирали именно так, как ты сказал?
– Нет. Крови нет нигде, кроме как на утилизаторе и вокруг него.
– Напоминает алтарь, верно? – заметил Морозов.
– Что? – переспросил Полтавин.
– Для жертвоприношений.
– Хм. – Патологоанатом снял очки и потер переносицу. – Ну, не знаю. Может быть. Это вы из-за рисунка так решили?
– Да, – сказал Морозов. – Это Кали.
– Мне это ни о чем не говорит.
– В Индии ей приносили жертвы.
– Ясно. При помощи утилизатора?
– Нет, наверное.
Полтавин залпом выпил холодный кофе и встал.
– Ладно, – сказал он. – Тут мы закончили. Отчет будет вечером или завтра до полудня. Так что пока отдыхайте.
Через час все покинули территорию завода. Оставили только заградительные ленты и опломбировали ворота.
У Самсонова зазвонил телефон. Это был Фридрих Николаевич Тимченко, психолог. Следователь посещал его некоторое время из-за кошмаров, которые мучили его после смерти сестры. Самсонов нехотя ответил на вызов:
– Да?
– Валера, это Фридрих Николаевич.
– Здравствуйте.
– Извини, что беспокою. Мне звонил твой начальник, сказал, ты занимаешься делом, которое может быть связано с тем… старым.
– Да.
– Не хочешь встретиться?
– Пока нет. Со мной все нормально.
– А кошмары?
