Питер Джеймс - Мертвый, как ты
— Ладно. Спасибо, Дэвид. Прямо сейчас кого-нибудь пошлю. А пока… Не достанешь мне список всех, кто был на той вечеринке?
— Он уже у меня.
— И всех постояльцев, которые там остановились, плюс персонал — насколько я понимаю, на новогоднюю ночь всегда нанимают кого-нибудь дополнительно.
— А как же! — ответил Алкорн с едва заметным раздражением. Как Грейс посмел усомниться в его профессионализме?
— Конечно. Извини.
Едва закончив разговор, он позвонил констеблю Эмме Джейн Бутвуд, одной из немногих его подчиненных, которая сегодня была на службе. Вместе с несколькими другими сотрудниками она разбиралась с горами документов, которые затребовало начальство по операции «Нептун», крупному и неприятному делу о торговле человеческими органами, которое он раскрыл за несколько недель до Рождества.
Эмме Джейн понадобилось всего несколько минут, чтобы прийти к нему в кабинет. Она слегка прихрамывала — еще не совсем оправилась после тяжелейшей травмы, которую получила во время погони прошлым летом, когда ее придавило фургоном к стене. Несмотря на множественные переломы и операцию по удалению селезенки, она досрочно выписалась из больницы и не стала отсиживаться дома, а почти сразу вышла на работу.
— Привет, Эмма Джейн, — сказал Грейс. — Садись!
Грейс только начал посвящать молодую сотрудницу в подробности, которые сообщил ему Дэвид Алкорн, и объяснять всю щекотливость дела, как снова зазвонил внутренний телефон.
— Рой Грейс, — ответил он, поднимая палец и призывая Эмму Джейн подождать. На другом конце линии послышался живой и дружелюбный голос человека, судя по выговору закончившего дорогую частную школу.
— Здравствуйте, суперинтендент уголовной полиции Грейс! Говорит Питер Ригг.
«Проклятье!» — выругался про себя Грейс.
— Здравствуйте, сэр, — ответил он. — Очень… м-м-м… рад слышать ваш голос. Думал, что вы приступаете к работе с понедельника, сэр.
— А что? Вас что-то не устраивает?
Ах ты, господи, подумал Грейс. Сердце у него упало. Новый год едва начался, а у них уже первое тяжкое преступление. И новый помощник главного констебля еще не успел официально выйти на работу, как Грейс уже ухитрился его оскорбить.
Эмма Джейн сидела навострив уши и глядя на него во все глаза.
— Нет-нет, сэр, что вы! Наоборот, очень кстати. У нас, похоже, тяжкое преступление. Правда, судить пока рано, но, возможно, дело получит нежелательную огласку.
Грейс подал знак Эмме Джейн, что хочет остаться один. Та вышла, закрыв за собой дверь.
Он подробно рассказал Риггу обо всем, что случилось. К счастью, новый помощник главного констебля продолжал говорить с ним по-дружески.
Когда Грейс закончил, Ригг сказал:
— Насколько я понимаю, вы лично поедете на место?
Рой не знал, как ответить. В Кроли работают опытные профессионалы; на данном этапе ему нет необходимости ехать туда лично. Гораздо важнее находиться здесь, в кабинете, разбираться с бумагами и следить за ходом дела по телефону — если нужно, ускорять процесс. Но он решил, что новый начальник хочет услышать от него совсем другое.
— Да, сэр, немедленно выезжаю, — ответил Грейс.
— Отлично! Держите меня в курсе.
Грейс пообещал.
Повесив трубку, он задумался. Открылась дверь, и Грейс увидел угрюмую физиономию и бритый череп сержанта уголовной полиции Гленна Брэнсона. Его глаза на фоне черной кожи казались усталыми и какими-то вялыми, как у снулой рыбы. Клио учила его ни в коем случае не покупать на рыбном рынке рыбу с такими глазами.
— Здорово, старичок! — сказал Брэнсон. — Как думаешь, новый год будет не таким дерьмовым, как прошлый?
— Даже не надейся, — ответил Грейс. — Лучше не будет, будет только хуже. Нам с тобой остается только одно: научиться мириться с этим фактом.
— Вижу, ты сегодня прямо бодрячок-оптимист. — Брэнсон, сгорбившись, плюхнулся на место, которое совсем недавно освободила Эмма Джейн.
Даже коричневый костюм, яркий галстук и кремовая рубашка Брэнсона выглядели мятыми, усталыми — снулыми. Грейс тревожился за друга. Обычно Гленн Брэнсон следил за одеждой, но недавно он развелся и с тех пор сильно сдал.
— Лично для меня прошлый год был не лучшим. В середине года меня чуть не подстрелили, а под конец вышвырнула из дома жена.
— А ты посмотри на все с другой стороны. Ты не умер и выкинул мои пластинки.
— Вот спасибо так спасибо!
— Хочешь прокатиться? — спросил Грейс.
Брэнсон пожал плечами:
— Прокатиться? Всегда пожалуйста. Куда?
Ответить Грейсу помешал мобильник. Дэвид Алкорн сообщал новые подробности:
— Рой, возможно, это важно. По словам жертвы, у нее кое-что пропало. Судя по всему, насильник взял. Он унес ее туфли… — Алкорн помолчал. — Что-то такое у нас было несколько лет назад, припоминаешь?
— Да, но тот брал только одну туфлю и трусики, — ответил Грейс неожиданно тихо. — Что еще у нее пропало?
— Из нее пока особо много не вытянешь. Она в шоке.
Ничего удивительного, мрачно подумал Грейс. Взгляд непроизвольно упал на одну из синих коробок на полу — в ней лежит нераскрытое дело Туфельщика. Он задумался.
Туфельщик орудовал двенадцать лет назад. Может, сейчас это просто совпадение?
И все же по спине пробежал неприятный холодок.
1997
9
25 декабря, четверг
Они куда-то ехали. Рейчел Райан слышала ровный монотонный гул мотора и дышала выхлопными газами. Шины шуршали по мокрому гудрону. Ее трясло и подбрасывало на колдобинах и выбоинах. Она лежала на мешке; руки были связаны за спиной. Она не могла ни пошевелиться, ни заговорить. Впереди, над водительским креслом, виднелась бейсболка. Из-под бейсболки торчали уши.
Рейчел застыла от холода и ужаса. В горле пересохло; голова ужасно болела от удара. Все тело саднило. А еще ее тошнило от отвращения. Она казалась себе грязной, запачканной. Очень хотелось вымыться в душе, горячей водой, с мылом и шампунем. Хотелось отчиститься и снаружи и изнутри.
Микроавтобус повернул. Рейчел увидела свет. Серый свет. Утро Рождества. В это время она должна была находиться в своей квартире и рассматривать подарки в чулке, который послала ей мать. Каждый год, и в детстве, и сейчас, в двадцать два года, она получала от мамы рождественский чулок с подарками.
Рейчел заплакала. Она слышала, как шуршат по стеклу «дворники». Вдруг по радио громко, хоть и с помехами, заиграла «Свеча на ветру» Элтона Джона. Она видела, как голова водителя покачивается в такт музыке.
Элтон Джон пел эту песню на похоронах принцессы Дианы — на новые стихи. Рейчел так живо помнила тот день! Она, в числе сотен тысяч других, пришла к Вестминстерскому аббатству и слушала певца, наблюдая за церемонией по огромному телемонитору. Ночь она провела на улице, а накануне истратила львиную долю своего недельного жалованья — она работала в справочной отдела связи с потребителями «Америкэн экспресс» — на букет цветов. Свой букет она, вместе с тысячами других, принесла к Кенсингтонскому дворцу.
Тогда она боготворила принцессу. В тот день, когда погибла Диана, в ней самой что-то умерло.
Микроавтобус резко затормозил, остановился, и ее швырнуло вперед. Она в очередной раз попробовала пошевелить руками и ногами, которые затекли. Но они были стянуты очень туго.
Сегодня Рождество; родители ждут, что она приедет к ним, они вместе выпьют шампанского, пообедают, а потом послушают речь королевы. Это такая же ежегодная традиция, как рождественский чулок с подарками.
Ей нужно помочиться — один раз она уже обмочилась. Больше так делать нельзя. Послышался звонок ее мобильника; она узнала рингтон «нокии». Похититель на секунду повернул голову, а потом снова стал смотреть вперед. Микроавтобус покатил дальше. Через залитое дождем ветровое стекло она увидела, как мимо проплыл светофор с зеленым сигналом, потом слева промелькнули знакомые здания. «Гамли», магазин игрушек. Они на Черч-роуд, в Хоуве. И двигаются в западном направлении.
Телефон перестал звонить. Через несколько секунд послышался гудок — ей пришла эсэмэска.
От кого?
От Трейси и Джейд?
Или от родителей, которые поздравляют ее с Рождеством? Маме не терпится узнать, понравились ли ей подарки.
Скоро ли они начнут волноваться?
О боже! Да кто он такой, этот насильник?!
Когда микроавтобус резко повернул вправо, ее швырнуло налево. Потом он повернул налево. Еще раз повернул. И остановился.
Песня закончилась. Бодрый мужской голос начал рассказывать о том, где проводит Рождество замечательный Элтон Джон.
Похититель вышел из кабины, но мотор не заглушил. От выхлопных газов и страха Рейчел еще сильнее затошнило. Отчаянно хотелось воды.
Потом он вернулся и снова сел за руль. Они поехали вперед в сгущающийся мрак. Наконец остановились; мотор затих. Целую минуту длилась абсолютная тишина, потому что радио теперь тоже молчало. Похититель куда-то ушел.
