Сидни Шелдон - Лицо без маски
— Это только предположения.
— Да, но все стыкуется. Когда Хэнсон ушел, доктор незаметно последовал за ним и всадил перо в спину. Затем ему пришлось вернуться, а позже избавиться от Кэрол. Он обставил все так, будто это дело рук неизвестного маньяка, потом заглянул к миссис Хэнсон и поехал в Коннектикут. Дескать, дело в шляпе. Он успокоился, а полиция носится, задрав хвост, в поисках несуществующего психа.
— Так не пойдет, — заявил Анжели. — Ты пытаешься сварганить дело об убийстве, не имея никаких очевидных доказательств.
— А какие доказательства ты называешь «очевидными»? — спросил Макгриви. — У нас в наличии два трупа. Один — беременная леди, которая работала у Стивенса. Другой — его пациент, гомосексуалист, убитый в квартале от конторы. Послушать пленки доктор Стивенс не разрешил. Почему? Кого он оберегает? Тогда следует придумать версию посимпатичнее: Кэрол кого-то застала в приемной, ее пытали, желая узнать, где что-то находится. Но что именно? Доктор говорит — ничего ценного нет. Пленки гроша ломаного не стоят. Наркотики не держит. Деньги тоже. И вот мы ищем вонючего маньяка. Верно? Только меня на такую удочку не поймаешь. Я абсолютно уверен — мы ищем доктора Джада Стивенса.
— А мне кажется, ты хочешь прижать его к ногтю, — спокойно промолвил Анжели.
Макгриви побагровел:
— Он по уши увяз в дерьме.
— И ты собираешься арестовать его?
— Я собираюсь подарить доктору Стивенсу веревку, — процедил Макгриви. — Пока будет вешаться, разнюхаю все его тайны. А уж когда прижму, ему не выпутаться.
4
Утренние газеты пестрели заголовками о зверском убийстве Кэрол Робертс. Джаду очень хотелось попросить телефонистку обзвонить всех пациентов и отменить назначенные на день встречи. В эту ночь он так и не прилег, глаза жгло, будто в них песку насыпали. Но в конце концов решил не нарушать обычный ритм жизни. С одной стороны, ради пациентов, и другой — ради себя самого: это как-то отвлечет, некогда будет думать о том, что произошло.
Открылась наружная дверь, пришел пациент.
Хэррисон Берк, седой человек респектабельного вида, походил на руководителя большого бизнеса, каковым, собственно, и являлся — вице-президент Международной сталелитейной корпорации. При первом знакомстве с ним Джад даже задумался: то ли Берк сам вжился в образ типичного администратора, то ли высокий пост создал Берка? Когда-нибудь он напишет книгу по физиогномике: толкование внешнего облика, выражение человека в чертах лица и формах тела на примере взаимоотношений врача и больного, поведения адвоката в суде, актера на сцене — общепринятые критерии, по которым судят о новом человеке. И всегда поверхностные впечатления превалируют над истинными, глубинными характеристиками личности.
Берка два месяца назад прислал доктор Питер Хэдли. Через десять минут Джад понял, что перед ним параноик с манией преследования.
Пациент лег на диван, и Джад приступил к работе.
Во всех газетах сообщалось об убийстве Кэрол, но Берк не сказал об этом ни слова. Вполне типично для его состояния — полная поглощенность самим собой.
— Вы мне тогда не поверили, — сказал Берк, — а теперь у меня есть доказательства, что за мной следят.
— Как мне показалось, Хэррисон, мы решили относиться ко всему объективно, — осторожно заметил Джад. — Вспомните, мы договорились, что воображение может сыграть…
— При чем тут воображение, — заорал Берк. Он сел, сжав кулаки. — Они пытаются убить меня.
— Ложитесь и постарайтесь расслабиться, — успокаивающим тоном посоветовал Джад.
Берк вскочил на ноги.
— Это все, что вы можете сказать? Даже не хотите узнать, какие у меня доказательства! — Он прищурил глаза. — А может, вы один из них?
— Вы сами знаете, что это не так, — сказал Джад. — Я ваш друг и стараюсь помочь вам. — Его охватило чувство горького разочарования. Казалось, за последний месяц они достигли определенного прогресса, но, выходит, это только иллюзия — перед ним все тот же объятый ужасом параноик.
Берк начал карьеру в Международной сталелитейной корпорации курьером. Через двадцать пять лет презентабельная внешность и добросовестное отношение к делу подняли его почти на верхнюю ступень должностной лестницы. Если бы пост президента корпорации оказался вакантным, он бы занял его. Но четыре года назад жена и трое детей Берка погибли во время пожара, случившегося на даче в Саутгемптоне, пока он нежился с любовницей на Багамах. Никто не мог себе представить, как тяжело Берк будет переживать эту трагедию. Воспитанный как благочестивый католик, он никак не мог отделаться от чувства вины. Погруженный в мрачные раздумья, он порвал почти со всеми друзьями. Вечера проводил дома, мысленно рисуя агонию жены и детей, заживо горящих в огне. Эти бдения походили на фильм, который он снова и снова прокручивал в уме. В смерти семьи винил только себя. Если бы он был дома, то смог бы всех спасти. Эта мысль не покидала его ни на секунду. Он — монстр! Господь это знает. И окружающие тоже! Они должны ненавидеть его так же, как он ненавидит себя. Люди улыбаются ему, притворяясь, будто сочувствуют, а сами только и ждут, когда он споткнется, разоблачит себя, понесет заслуженную кару. Но его не проведешь! Он перестал ходить в столовую для руководящего состава, обедал один в своем кабинете. По возможности всех избегал.
Два года назад, когда встал вопрос о новом президенте корпорации, Хэррисона Берка обошли, взяли человека со стороны. Через год открылась вакансия исполнительного вице-президента, и опять Берк пролетел. Теперь были все доказательства, что против него заговор. Он начал следить за ближним окружением. Рано утром прятал в кабинетах администраторов включенные магнитофоны. Через полгода его поймали на месте преступления. Только долгое пребывание на руководящем посту и трагедия с семьей спасли его от увольнения.
Стараясь помочь Берку и ослабить возникшую напряженность, его потихоньку стали освобождать от некоторых обязанностей. Это не помогло, наоборот, усугубило его состояние — они его подсиживают, потому что он умнее. Если он станет президентом, то выгонит всех тупиц и болванов. В работе одна оплошность следовала за другой. Когда указывали на них, он с негодованием все отвергал: кто-то нарочно вносит изменения в его отчеты, подменяет цифры и статистические данные, пытаясь его дискредитировать. Вскоре он понял, что следят за ним не только сотрудники. Шпионы были везде. За ним постоянно топали на улицах, подслушивали телефонные разговоры, просматривали корреспонденцию. Он боялся есть, так как считал, что пища отравлена. Начал быстро худеть. Обеспокоенный президент корпорации договорился с доктором Питером Хэдли, чтобы тот принял Берка, и настоял на этой встрече. Хэдли позвонил Джаду. Все рабочее время Джада было расписано до минуты, но когда Питер сказал, насколько это важно, Джад согласился.
Сейчас Хэррисон Берк лежал навзничь на покрытом шелком диване, руки, сжатые в кулаки, покоились вдоль тела.
— Расскажите о ваших доказательствах.
— Вчера вечером они проникли в мой дом. Пришли, чтобы убить. Но я тертый калач — сплю в кабинете, на все двери поставил дополнительные замки, вот они и не добрались до меня.
— Вы сообщили о взломе в полицию?
— Конечно, нет! Полиция с ними заодно. Им приказали застрелить меня. Но они не осмелятся, когда кругом люди, поэтому я стараюсь быть там, где много народу.
— Хорошо, что вы сообщали мне об этом.
— И что вы собираетесь делать? — заинтересовался Берк.
— Я внимательно слушаю и все фиксирую на пленке, — сказал Джад, показывая на магнитофон. — Если нас убьют, у нас будут данные о заговоре.
Лицо Берка просветлело, он сел на диване.
— О господи! Вот что здорово! Запись! Теперь им не отвертеться!
— Ложитесь, — мягко попросил Джад.
Берк кивнул, осторожно лег и закрыл глаза.
— Я устал. Я не спал несколько месяцев. Я боюсь закрыть глаза. Вы представить себе не можете, что это такое, когда за тобой охотятся.
Почему же? Джад подумал о Макгриви.
— А слуга не слышал, как лезли в дом? — спросил он.
— Разве я не говорил? — отозвался Берк. — Я выгнал его две недели назад.
Джад тут же припомнил последнюю встречу с Хэррисоном Берком. Только третьего дня тот рассказал о скандале, который произошел со слугой, — перестал ориентироваться во времени.
— Что-то не припомню, — заметил Джад как бы между прочим. — Вы уверены, что рассчитали его две недели назад?
— Абсолютно уверен! — рявкнул Берк. — Как вы думаете, черт побери, почему мне удалось стать вице-президентом одной из ведущих корпораций мира? Потому что у меня блестящий ум, доктор. Не забывайте об этом!
— За что же вы уволили слугу?
— Он пытался отравить меня.
— Как?
— Яичницей. Напичкал ее мышьяком.
— Вы ее пробовали?
