Алла Авилова - Откровение огня

Когда они вернулись в дом, Олечка уже проснулась и плакала. Аполлония, взяв девочку на руки, передала ее Степану, не обращая внимания на его сопротивление. С ее помощью Линников прижал к себе дергавшееся тельце. Потом почувствовал, что держит ребенка один.

— Останься рядом! Не отходи! Еще уроню! — запаниковал Степан. Он инстинктивно прижал к себе Олечку, и она доверчиво замерла. — Что же теперь делать? — растерялся Линников. — Я слепой, работы нет, деньги кончатся уже к лету, год в деревне голодный. Вон ты столько домов обошла, чтоб свое дитя пристроить, — и все без толку И у меня ребенка здесь никто не возьмет…

— Вот что, поедем все вместе в Москву: ты, Олечка и я, — решительно заявила Аполлония. — Нина поможет найти комнату и занять денег на первое время. Я научу тебя кормить из бутылки, пеленать и стирать — ты это сможешь. Будешь мне помогать с Олечкой, пока не рожу, и потом еще месяц-два. Я как оправлюсь от родов, пойду работать и отдам детей в ясли. Пойду работать на фабрику — большие производства имеют ясли. Как все устроится, я отвезу тебя обратно в Посад. Согласен?

— Как все наскоком получается… — пробормотал Степан.

— Так согласен или нет?

— Что еще придумаешь? — спросил в пустоту он.

— Из практических соображений, лучше всего будет, если мы распишемся и запишем обоих детей на себя. Как ты к этому относишься?

— Мне — что, — сказал Линников.

На следующий день Аполлония и Степан зарегистрировали брак в Посадском сельсовете и стали собираться в Москву. Линников отказался оставить книги бабке Гридиной на растопку. По его просьбе Аполлония сложила их в чан и закопала за огородом. После этого Степан вручил ей рукопись в кожаном переплете.

— Вот оно, «Откровение огня», та чертова «книга тайн». Сунь ее куда-нибудь в узел. Станет в Москве туго, продадим. Хоть какой-то прок будет от этого талмуда. Не я один чокнулся на книгах — найдется и еще какой-нибудь сумасшедший, кто за «Откровение огня» ничего не пожалеет…

В начале июня у Аполлонии родился мальчик. Она назвала его Аликом.

Надя встала с пня, зашла мне за спину, опустилась на корточки, обняла меня и сказала:

— Берт, мне нужно с тобой поговорить.

Мы говорили уже часа два.

— Возможно, ты сейчас здорово удивишься. У меня есть один план. Я тебя очень прошу, выслушай меня до конца. Даже если мой план покажется тебе чушью — не говори сразу, что это чушь, ладно?

— Это не в моем характере.

— Ты можешь спокойно отказаться, я пойму. Только ты не отказывай сразу, ты подумай, пожалуйста, — все тянула она и наконец произнесла со значением: — Я уверена, что все происходящее с нами — не просто приключения, это судьба.

Я присвистнул.

— Ладно, не свисти, я могу сказать и проще: это не случайно, что ты стал искать «Откровение огня», а я его нашла. И наша близость не случайна… — Здесь она замялась и спросила: — Ты мне ничего тогда не сказал. Скажи сейчас: тебе тогда, в палатке… было хорошо со мной?

Запоздалый вопрос. Я думал, что он меня уже миновал.

— Очень хорошо, — ответил я. — Так что у тебя за план?

Она еще помедлила и заговорила:

— Из-за увольнения из АКИПа я не смогу в ближайшее время выехать за границу как туристка, не говоря уже о поездке по приглашению — ведь для оформления выездной визы требуется характеристика с места работы. Даже если я завтра опять куда-то устроюсь, эту чертову характеристику мне нигде сразу не получить. У меня, в моем положении, есть только одна возможность попасть за границу без промедлений: вступить в брак с иностранцем. Можно договориться с кем-то о фиктивном браке за деньги. А можно провернуть все дело вдвоем — и мой выезд, и издание «Откровения огня». Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Еще нет.

— Твой брак с Сандрой ведь формальность, верно?

— Не совсем.

— Ты не любишь Сандру, — упрямо сказала Надя.

Я промолчал.

— Извини, у меня получается все как-то грубо, — беспомощно проговорила она. — Я не могу найти верные слова. Это очень трудно… Я скажу прямо. Если ты разведешься с Сандрой и распишешься со мной, мой выезд в Голландию будет обеспечен. Наш брак станет чисто деловым, только ради издания «Откровения». Если хочешь, мы можем сразу договориться о его продолжительности. Я согласна на все твои условия. Ничего не отвечай сейчас, пожалуйста. Ты подумай, ладно?

Я чувствовал спиной ее напряжение. Я сделал так, как она просила: сказал, что подумаю.

Услышав это, она поцеловала меня в затылок. Была уже ночь. Огни на другом берегу Москвы-реки поредели. Мне надоело на них смотреть. Я поднялся, и мы пошли обратно на Воробьевское шоссе.

11

«Черный ангел летит к белому ангелу,

белый ангел летит от черного ангела.

Черного ангела влечет белый ангел,

белого ангела никто не влечет.

Белый ангел летит на свет,

черному ангелу света не вынести».

Отправив Надю домой на такси, я возвращался пешком в университетское общежитие и думал о нашем с ней разговоре. Ее фиктивный брак с кем-то может непредсказуемо повлиять на дальнейший ход событий. Что станет с нашим joint adventure, если Надя, к примеру, выйдет замуж за американца и уедет в Нью-Йорк? Если и правда «провернуть дело вдвоем», все будет зависеть только от Нади и меня.

Я представил себе, как говорю Сандре:

— Одной моей русской коллеге требуется выехать в Голландию. Я могу ей в этом помочь, если заключу с ней брак.

— Тебе требуется развод? Хорошо, — скажет Сандра. Вряд ли она станет задавать вопросы. Может быть, спросит только: «Ты уже был у адвоката?»

Мы так и договаривались: наш брак останется до тех пор, пока у кого-то из нас не появится необходимость его расторгнуть.

Сколько времени уйдет на развод? За месяц с этим не обернешься. А потом завертится брачная мельница — одна бумажная волынка чего стоит! Потребуется, как минимум, два раза лететь в Москву — сначала, чтобы сдать документы в ЗАГС, потом — чтобы выслушать свадебный марш Мендельсона…

Я представил, как встречаю Надю в аэропорту Схипол. Где она будет жить? В Амстердаме легко найти только подозрительные закутки и дорогие апартаменты. Денег у Нади нет, и у меня их теперь негусто. Я увидел еще одну картинку: мы с Надей живем вместе у меня на чердаке, — и почувствовал раздражение. Какого черта я думаю об этом? Иностранный отдел полиции, муниципалитет, квартирные бюро, культурный шок, тоска по родине, денежные проблемы, языковой барьер, разбитые иллюзии — что еще? Много еще всего. Например, неясные отношения: она ждет от меня одного, другого, третьего, а я прихожу домой все позднее. Опущенные глаза, поджатые губы, взгляд мимо, поверх, в другую сторону — она это хорошо умеет. Злые слова, нервные требования, упреки, сердитое молчание, крик, невозможные просьбы…

Нет, сказал я. Нет и все. Я только что изменил свою жизнь. Моя жизнь наконец меня устраивает. Только дурак стал бы менять ее снова. Или влюбленный.

Детская площадка с песочницей, качели, турник, бревно для тренировки равновесия — вот он снова, ее двор. Она, как вернулась в Москву, была здесь уже несколько раз — просто чтобы подышать его воздухом. Была у своего старого дома на Плющихе и не знала: в нем и сейчас живет Витя, только в другой квартире. Оле стало известно об этом сегодня.

Планка качелей с одного конца была обломана. В песочнице валялась забытая формочка — жестяная выпуклая звезда. Оля присела, взяла ее в руки и сделала одну песочную звезду, другую, третью. Когда опрокидывала формочку в четвертый раз, увидела человека в кепке и пиджаке, надетом на майку. Низенький, невзрачный человек, в руке — дощатый чемоданчик с инструментом, на буром лице щетина.

— Все еще в песочек играешь? — зло набросился он на нее. — Уж не ты ли качели сломала? Ишь по чужим дворам шастают, телки непокрытые. А ну пошла отсюда!

«Пьяный», — определила Оля.

Витина квартира оказалась на первом этаже за лестницей. Тогда, давным-давно, у их старой двери было семь звонков, здесь имелся только один. Оля нажала кнопку.

— Кто? — раздался за дверью старушечий голос.

— Я к Виктору.

— Кто будете-то?

— Родственница.

— Как звать?

— Оля.

Дверь распахнулась.

— Тетя Нина? — вскрикнула Оля. И прошептала, не веря глазам: — Ты жива. А папа и мама?

— Я ничего о них не знаю, — прошептала в ответ полная неряшливая старуха и с чувством обняла Олю. — Витя сказал, что в ночь ареста вы убежали из дому и с тех пор ваш след пропал. Почему ты раньше не объявилась?

— Я думала, тогда всему пришел конец. Я была уверена, что ни тебя, ни мамы с папой давно нет в живых.