Уильям Лэндей - Душитель
— Куда вы теперь?
— В неведомые земли.
— Хорошо, я ему передам.
— Еще кое-что. Поцелуйте меня.
Маргарет слегка подалась вперед, как будто не расслышала.
— Поцелуйте меня на прощание. Только и всего. И я уйду.
Она покачала головой.
— Тогда, видимо, мне придется задержаться. Вернемся к нашему разговору?
— Один поцелуй?
— Да. И я уйду.
— Слово?
— Честное слово.
— Один поцелуй — и вы уйдете.
— Да.
Она придвинулась к нему. Линдстром был младше Рики на несколько лет. А возможно, просто выглядел так — румяный, с гладкой кожей… Наверное, он вдвое ее моложе. От него пахло виски. Маргарет закрыла глаза и склонила голову набок.
— Нет-нет, поцелуйте меня сами, Маргарет. И считайте до десяти. Я хочу получить свое сполна.
Она может ударить его коленом между ног, убежать, найти какое-нибудь средство защиты. Но она этого не сделает. Маргарет понимала, что не сделает ничего из того, что возможно лишь в кино. Это всего лишь поцелуй…
Она прижала сомкнутые губы к губам Линдстрома. Один, два, три…
Он положил ладонь ей на затылок, высунул язык, тонкий и длинный, и втиснул между ее губами. Сдавленный возглас. Он прижался к ее лицу. Язык был просто чудовищной длины, его кончик коснулся неба, потом описал круг по деснам и заходил туда-сюда, блаженствуя.
Линдстром отпустил Маргарет, и та привалилась к стене. Женщине показалось, что ее сейчас вырвет.
Он довольно вздохнул.
— Не так уж плохо, а?
Она промолчала.
— М-м… Спасибо, Маргарет.
— Вы сказали, что уйдете.
— И я ухожу.
Они двинулись к двери, Курт жестом пропустил Маргарет вперед. Ей не понравилось, что он окажется позади, но дверь была всего в нескольких шагах, инцидент почти исчерпан — она уже представляла, как через десять секунд облегченно вздохнет, живая и невредимая, и предвкушала этот притягательный, такой близкий, момент. Маргарет сообразила, что Курт пропустил ее вперед тем же жестом и на том же месте, что и в день его первого визита.
Она прошла вперед, скрестив руки на груди и проводя языком по нёбу, чтобы окончательно избавиться от неприятного ощущения. Собственное тело внушало ей отвращение. Маргарет казалось, что она насквозь пропиталась запахом Курта. Нужно продержаться еще несколько секунд, несколько шагов.
Вспышка. Тупой звук.
И ничего больше.
Потом она поняла, что лежит на полу. В коридоре. На спине.
Курт залез рукой ей под юбку, стаскивая с нее чулки. Чей-то хриплый голос произнес: «Не трогай меня», — и лишь мгновение спустя Маргарет поняла, что это говорит она сама. Курт стянул чулки — туфли с нее уже свалились.
Она закричала.
Он дважды ударил ее по лицу.
— Не ори. — Он тяжело уселся ей на живот.
Маргарет чувствовала, как он балансирует на ней, сплетая из чулок удавку. Она вскинула голову и больно ударилась затылком об пол. Она хотела потереть шишку, но Курт прижимал ее руки коленями.
Нейлоновая удавка обвилась вокруг шеи. Курт завязал простой узел, затянул — чулки врезались в тело, сдавили горло, Маргарет не могла дышать, боль была невыносимая. Она в ужасе заметалась, ощущая, как он стягивает петлю.
Курт поднялся.
Маргарет продолжала метаться, пока ей не удалось подсунуть пальцы под петлю и сделать маленький глоток воздуха. Но тут же ее подняли за волосы и потащили вверх по лестнице — приходилось отталкиваться ногами, чтобы с нее не содрали скальп.
— Ну ты, не упирайся.
Она ударялась о ступеньки спиной и пятками и даже обрадовалась, когда они достигли верхней площадки. Маргарет почувствовала, как с нее сдернули юбку. Она ударилась поясницей об пол.
— Где спальня?
Линдстром выпустил ее волосы, и Маргарет больно ушиблась плечом. Голова ныла, как будто с черепа содрали кожу; интересно, удастся ли это вылечить? Она услышала, как открылась дверь спальни… А потом Линдстром издал странный звук, значение которого она не сумела разгадать… Прежде чем она успела понять, в чем дело, раздался выстрел, и Линдстром влепился в стену рядом с ней.
Маргарет подняла взгляд от его мокасин и увидела, что над правым коленом расплывается алое пятно.
Она с трудом, из-за удавки на шее, повернула голову и увидела в полумраке спальни, куда достигал свет из коридора, Майкла с отцовским пистолетом. Он был мертвенно-бледным, бел как мрамор — так всегда бывало во время приступов мигрени. В тусклом свете, босиком, растрепанный, в майке, он казался привидением. Ящик, где лежал пистолет, был открыт, белье выброшено на пол. До Маргарет дошло, что за двадцать три с половиной года, проведенные Джо-старшим в полиции, из этого пистолета впервые выстрелили не на службе. Майкл держал оружие одной рукой, но оно как будто было слишком тяжело для него и угрожало перевесить.
Линдстром обхватил колено обеими руками, словно пытаясь остановить расползающееся пятно, но оно продолжало расширяться. Линдстром и Маргарет вместе наблюдали за ним.
Майкл сделал два неуверенных шага к порогу.
Линдстром перевел взгляд на Майкла, на Маргарет, на пистолет. И вскоре Маргарет и Майкл услышали, как он ковыляет по лестнице к двери.
Майкл медленно шагнул к матери, уронил голову набок, посмотрел куда-то вверх и рухнул на пол.
Поднимаясь по лестнице вслед за Джо и глядя на него снизу, в укороченной перспективе, Рики понял, что за чудовищное создание на самом деле его брат — настоящий кентавр с массивными ляжками и довольно тонкими лодыжками. Он бы не удивился, если бы Джо вдруг сбросил кроссовки и продемонстрировал ему копыто.
Джо пришел сюда, чтобы убить Линдстрома. Рики в этом не сомневался. У брата с собой был пистолет. Если Линдстрому повезет, Джо пустит в ход оружие. Лично Рики не знал, помочь брату или предотвратить убийство. Разумеется, если он вообще сможет вмешаться, когда Джо возьмется за дело.
Джо вышиб дверь одним ударом и остановился на пороге, тяжело дыша.
Квартира была пуста. Остались только выключенный из розетки старый вентилятор и несколько бумаг на полу. Курт Линдстром исчез.
Больше в Бостоне его не увидят.
Шагая теплым вечером по улицам, Джо думал о смерти — он не боялся, просто размышлял, сколько в человеческой жизни может быть таких вечеров, когда бродишь в свое удовольствие. Поэтому в ту минуту, когда его крепко схватили за плечо, он пребывал в философском настроении и был готов к любой неприятности. Его сбило с толку то, что он находился на Бойлстон-стрит, где строили новый клуб «Плейбой», и смутила фамильярность прикосновения — кто-то запустил ему четыре пальца под мышку, — поэтому Джо обернулся с удивленной улыбкой на лице. Он ожидал увидеть друга.
Вместо этого он увидел одного из головорезов Гаргано. Джо его знал, имя этого парня звучало как птичье чириканье — Чико Тирико. Типичный уличный боец, широколобый итальяшка. Тирико, впрочем, был посильнее многих — боксер-тяжеловес, который продолжал поддерживать форму. Ни двойного подбородка, ни вываливающегося из-под рубашки брюха.
Сам Гаргано когда-то тоже выступал на ринге — это было распространенное явление среди гангстеров. Местные спортивные залы неизменно поставляли молодых качков. Парень, взявший первый приз, всегда мог рассчитывать на то, что ему удастся найти применение своим мускулам.
— Эй, коп! — окликнул его Тирико.
Джо сердито сбросил его руку. Ему не нравилось, как это выглядит со стороны, — еще подумают, что всякий идиот может остановить его на улице. Он, в конце концов, полицейский — невзирая ни на что.
На тротуаре маячили еще трое парней. Обеспокоенные движением Джо, они придвинулись ближе.
— Все нормально, — негромко проговорил Тирико.
Они отошли. Показался Гаргано — с землистым лицом наркомана. Поговаривали, что он давно уже сидит на героине и постепенно теряет над собой контроль. Его лицо как будто расплылось. Джо перевел взгляд на кирпичную стену, чтобы убедиться, что он не утратил остроты зрения, что дело не в его глазах, а в самом Гаргано.
Гаргано сказал:
— С тобой хотят поговорить.
— Кто?
— Босс.
— Хочет со мной поговорить?
— Да.
— Хреновина! — Джо глазами указал на четверых гангстеров. — Зачем здесь эти груды мышц, если мы всего лишь собираемся поговорить?
— Да, поговорить. Честное слово, Джо.
— Где?
— В баре, здесь, за углом. Вернешься через минуту как ни в чем не бывало.
Джо задумался. Крайне безрассудно со стороны Гаргано подходить к нему в людном месте, пусть даже в сумерках. Гангстер, который хватает копа за руку на улице, в деловом районе, сильно подрывает его репутацию. Джо счел это еще одним признаком того, что его ожидает безрадостная перспектива: Гаргано не стал бы засвечивать ценного человека, намеревайся он и впредь держать его при себе. Но с другой стороны, странное поведение Гаргано может означать лишь то, что он не контролирует себя под действием героина. Винни Зверь следовал обычным для гангстера путем: однажды он уйдет из жизни в ореоле славы, убитый собственной же необузданностью, совсем как Пол Муни в «Человеке со шрамом». Но если Зверь вознамерился прикончить Джо, то не стал бы делать подобных глупостей. Во всяком случае, у него достаточно людей. Джо предпочел тактично уступить.
