Майкл Корди - Источник
— Это вы должны понимать, что жизнь — не только религия. Этот камень, Источник, важнее, чем любая церковь.
Торино пришел в ужас от такой наглости.
— Важнее, чем святая католическая церковь?
Келли шагнул вперед. В правой руке у него был пистолет.
— Конечно, важнее. Четыре миллиарда лет назад здесь случилось величайшее чудо в истории Земли, а может, и всей Вселенной. От уникальной, неповторимой жизненной искры родился монолит — Источник. До этого судьбоносного момента наша планета была заурядным, содрогающимся от метеоритных ударов бесплодным каменным шаром на задворках космоса. На этом самом месте было посеяно семя жизни. Если есть на свете святая земля, то она здесь, только ее святость не имеет отношения ни к религии, ни к Богу. Последние четыре миллиарда лет жизнь прекрасно развивалась без всякой религии и без нас. И только в последнюю сотню тысяч лет у нас появился разум, который жаждал объяснить все то, что он не понимал, включая собственное существование. Вот мы и создали религию. Создали Бога.
Сначала мы поклонялись солнцу и луне, потом придумали себе богов. У греков и римлян на каждый случай имелся свой бог. Наконец несколько тысяч лет назад на Авраама снизошло откровение: он понял, что Бог един. Но даже этот один-единственный Бог дал начало трем разным религиям: христианству, иудаизму и исламу. Все они дробились дальше, и приверженцы каждой ветви утверждали, что они, и только они, поклоняются настоящему единому Богу. Уж если и это не плод человеческих усилий, то я не знаю, что тут сказать.
Генерал, ваш Христос появился каких-то две тысячи лет назад — в сравнении с тем, сколько существует на Земле жизнь, это меньше микросекунды. — Росс указал на монолит. — И тем не менее вы ставите свою религию выше того, что не просто существовало в момент зарождения жизни, а было ее предтечей. Его сила куда больше, чем у любого невидимого бога. Уж если чему и поклоняться, так это Источнику. Так что не трогайте его, не пытайтесь подчинить. Уважайте его и защищайте.
Торино взбесила зашоренность и самонадеянность ученого.
— Вам не понять могущества истинной веры, не понять религии!
— Я все прекрасно понимаю. У меня была своя религия — нефть. Я искренне верил в ее силу: без нефти не было бы горючего, пластмассы, компьютеров, красок, мячей для гольфа — не было бы всего, что жизненно необходимо современной цивилизации. У меня была одна простая заповедь: найти нефть любой ценой. Нет ничего важнее. Последствия меня не интересовали, даже при том, что жена постоянно о них напоминала. Меня не волновало, что нефть, на образование которой ушли миллионы лет, закончится через пару столетий после того, как человек понял ее ценность. В конце концов, ведь именно человек правит миром. Бог даровал нам мир, чтобы мы делали с ним что пожелаем — разве не так учат все религии?
Все это порядком надоело иезуиту.
— Вы лицемер. Говорите, что Источник надо защищать, а сами и рады воспользоваться им, чтобы спасти жену. — Он обернулся к тоннелю и крикнул: — Фельдфебель, мне нужна ваша помощь!
Войдя в грот и заметив Келли, Фляйшер быстро оценил ситуацию и взял его на прицел. Геолог, впрочем, уже целился из пистолета в лоб Торино.
— Может, я лицемер, — спокойно сказал он, — но у меня есть для вас предложение.
ГЛАВА 75
Росс старался не обращать внимания на черный ствол «хеклер-коха» Фляйшера и следил за тем, чтобы пистолет в его руке не дрожал. Он смог сохранить спокойствие, пытаясь убедить человека, сделавшего столько зла его жене и друзьям. И все же, чтобы произнести то, что он собирался сказать, нужно было собрать всю волю в кулак.
Он вспоминал, как умер, как были сорваны все покровы и как перед ним появилась Лорен.
— Росс, — сказала она, по обыкновению, сильно нахмурив брови, — ты должен сохранить сад и Источник любой ценой — не для людей, а от людей. — Она объяснила ему, что именно нужно сделать, и заставила пообещать, что он исполнит ее волю.
— И что же у вас за предложение? — спросил Торино.
— Прежде чем Марко выстрелил в меня, вы говорили, что мне нельзя забрать из сада кристалл потому, что это место важнее, чем жизнь моей жены.
— Да.
— Возможно, вы правы. Я готов признать, что это место важнее, чем та, которую я люблю больше всего на свете, но при условии, что вы сделаете то же самое.
Торино промолчал.
Росс сглотнул.
— Я клянусь, что покину это место, не забрав ничего с собой, и никогда никому не расскажу о нем — даже если из-за этого умрут моя жена и мой ребенок. — Он услышал, как сестра Шанталь шумно выдохнула у него за спиной. — Но вы должны дать такое же обещание, даже если чудеса из-за этого не достанутся вам и вашей церкви.
Торино рассмеялся:
— Вы что, серьезно думаете, что жизнь вашей супруги может сравниться с интересами Святой церкви? Вы правда считаете их равноценными?
— Нет, — ответил Росс. — Жизнь Лорен в бесконечное число раз ценнее любой церкви. Но я знаю, что вы собираетесь уничтожить тут все, за исключением Источника, и знаю, что для Лорен это место намного ценнее всего остального. Если сад так и останется в неприкосновенности и никто не будет о нем знать, он не будет угрожать вашей драгоценной доктрине.
Торино нахмурился.
— Вам, доктор Келли, следует кое-что понять. Переустроить это место так, чтобы оно принесло одну лишь славу церкви, не просто мое право — это мой долг. Это дар Господа миру, и только в руках Святой церкви он обретет истинную ценность. Святая церковь ждала такого дара с того самого момента, как в Риме была образована Комиссия по чудесам, задача которой — искать в этом мире проявления Бога. Священный камень позволит нам не просто проверять чудеса, а творить их! Мы будем управлять чудесами, и тогда вся Земля поверит в Бога. Вы понимаете, доктор Келли? Возможно, священный кристалл даровал жизнь нашей планете. Возможно, он вдохнул жизнь в каждого из детей Господа. Однако сейчас он совершит нечто куда более важное — он спасет их души!
Ограниченность Торино, его стремление извратить все во имя собственной церкви, напомнили Россу бесцеремонного капеллана Писарро. Этот капеллан помог конкистадорам захватить в Кахамарке последнего императора инков, уверяя того, что единственная надежда на спасение — это отдать без боя собственную страну, поклясться в верности Иисусу Христу и признать себя вассалом Карла Пятого.
— Вы хотя бы слышали, что я сказал? Вы собираетесь уничтожить сад и перебить в нем все живое только потому, что он не согласуется с вашим учением и словами вашего непогрешимого папы. Вы хоть понимаете, что это попросту нелогично, смехотворно?
— Охранять веру не смехотворно. Очистить это место — небольшая цена за спасение душ всего человечества. Сад и все, что в нем живет, — всего лишь неудачная аберрация, которая подталкивает сующих всюду свой нос ученых вроде вас к безосновательным и вредным заявлениям по поводу эволюции и теории разумного замысла. От него исходит назойливый белый шум, который можно и нужно заглушить. Все, что может помочь нашим врагам, должно быть уничтожено. Даже если вы не приемлете мою миссию, то хоть поймите ее.
— Пока что я понял, что ваша вера очень слаба, раз вы не видите за ней истину.
— Моя вера тут ни при чем. Я должен защищать веру других.
— У других есть своя голова на плечах, они сами сделают выводы из того, что узнают. Боже мой, да ведь если вера человека крепка, все это ее не поколеблет. Он просто сформулирует ее иначе. Вера сестры Шанталь никуда не делась потому, что она не так нетерпима, как ваша. — Росс больше не мог сдерживаться — собеседник просто не понимал слов. — Ну конечно же, именно поэтому вы не можете допустить до сада свою паству. Ваша треклятая доктрина нужна не чтобы поощрять веру, а чтобы управлять людьми, говоря, как и во что им верить!
В рюкзаке у Торино затрещала рация, и когда иезуит потянулся к ней, Росс увидел черную коробку — блок дистанционного управления детонаторами. Торино поднес рацию к уху.
Раздался голос Базина:
— Я не могу связаться с Гербером. Зато вижу в саду Хэкетта и Куинн. У них снаряжение Гербера, они направляются к зарядам. Думаю, попытаются сорвать твой запасной план.
Торино не отрываясь смотрел в глаза Россу.
— Останови их, Марко. Если потребуется, пристрели. Я скоро вернусь. — Он выключил рацию.
Пистолет Росса по-прежнему смотрел в лоб Торино.
— Так вы сказали Марко, что это обычная предосторожность? Он еще не в курсе, что вы замыслили?
Торино пожал плечами:
— Довольно разговоров.
Он поднял молоток и стал примериваться к монолиту.
— Это плохая идея, — заметил Росс. Он вспомнил, как нимфы держались от Источника подальше и откалывали от него кусочек одной лишь силой голоса. При одной мысли, что случится, если действовать грубой силой, Россу стало нехорошо. — Не делайте этого.
