Кэтти Райх - Смерть дня
– Ты когда-нибудь встречался с социологом по имени Жанно? Она изучает религиозные движения.
– Дейзи Жанно?
Ред поднял бровь, и лоб покрылся кривыми морщинками.
– Я познакомилась с ней в Макгилле несколько дней назад. Интересно, что думают о ней коллеги.
Ред поколебался.
– Да, я слышал, Жанно в Канаде.
– Ты ее знаешь?
– Знал несколько лет назад, – ровным голосом ответил он. – Жанно выбивается из общей струи.
– Правда?
Я вглядывалась в его лицо, но оно оставалось пустым.
– Спасибо за ветчину и овсянку, Темпе. Надеюсь, ты не зря потратила деньги.
Улыбка Реда выглядела натянутой. Я тронула его за руку:
– Что ты недоговариваешь, Ред?
Улыбка увяла.
– Твоя сестра учится у Дейзи Жанно?
– Нет. А что?
– Пару лет назад Жанно попала в очень неприятную историю. Я не знаю всех подробностей и не хочу пересказывать сплетни. Просто будь осторожна.
Я собиралась расспрашивать дальше, но он только кивнул и поспешил к своей машине.
Я осталась на солнцепеке с открытым ртом. Что это, черт возьми, значит?
* * *Добравшись домой, я обнаружила сообщение от Кита. Он нашел каталог курсов, но в списках общинного колледжа графства Чорт-Харрис ничего не говорилось о семинарах Гарри. Однако в столе матери лежал проспект "Обретения внутренней жизни". Страница с неровными краями явно была вырвана из газеты. Он позвонил по указанному номеру. Но тот уже не обслуживается.
Курс Гарри не имел ничего общего с колледжем!
Слова Реда переплелись с фразой Райана и превратили мой страх в ужас.
Новые знакомства.
В переходный период.
Отсутствие связей.
Уязвимые.
Оставшиеся часы я металась от одного занятия к другому: беспокойство и нерешительность мешали сосредоточиться. Когда во внутреннем дворике удлинились тени, я ответила на звонок, заставивший меня более продуктивно мыслить. Я в смятении слушала рассказ, потом приняла решение.
Набрала номер декана факультета и предупредила, что уеду раньше, чем планировала. Поскольку я уже обговорила свое отсутствие на период конференции по физической антропологии, студенты пропустят всего одно дополнительное аудиторное занятие. Очень жаль, но мне необходимо ехать.
Когда нас разъединили, я начала паковать вещи. Не для Окленда, но для Монреаля.
Я должна найти сестру. Должна остановить безумие, накатывающее, как ураган в Пьемонте.
29
Когда самолет поднялся в воздух, я закрыла глаза и откинулась в кресле, еще одна бессонная ночь лишила меня желания осматриваться. Обычно мне нравится чувствовать скорость, видеть, как мир внизу уменьшается, но только не сейчас. В голове звучали слова перепуганного старика.
Я потянулась, уткнулась ногами в сумку, которую чуть раньше положила под сиденье. Ручная поклажа. Постоянно на виду. Это может пригодиться.
Рядом листал журнал "Американские авиалинии" Райан. Он не смог улететь из Саванны, поэтому приехал в Шарлотт на самолет в шесть тридцать пять. В аэропорте рассуждал о сведениях, полученных в Техасе.
Старик сбежал, чтобы защитить собаку.
Как испугавшаяся за ребенка Катрин, подумала я.
– Он не сказал, что конкретно собиралась делать община, – спросила я Райана шепотом.
Стюардесса демонстрировала ремни безопасности и кислородные маски.
Райан покачал головой:
– Старик не в себе. Жил на ранчо, потому что его не выгоняли и позволяли держать собаку. Он не совсем обратился в их веру, но много чего понахватался. – Райан уронил журнал на колени. – Бедняга все твердит о космической энергии, ангелах-хранителях и огненной ингаляции.
– Аннигиляции?
Райан пожал плечами:
– Говорит, что люди, с которыми он жил, не принадлежат этому миру. Похоже, они сражались с силами тьмы, а теперь настало время уходить. Только старик не мог взять с собой Фридо.
– Поэтому и спрятался под крыльцом?
Райан кивнул.
– Кто представляет силы зла?
– Он точно не знает.
– Как и то, куда отправились праведные?
– На север. И никаких подробностей.
– Он когда-нибудь слышал о Доме Оуэнсе?
– Нет. В их группе всем заправлял некто по имени Тоби.
– Фамилия?
– Фамилии нужны только в нашем мире. Но лидера старик не боялся. Похоже, даже неплохо с ним ладил. Но с ума сходил от ужаса из-за какой-то женщины.
Что говорила Катрин? "Это не Дом. Это она". Я вспомнила лицо девушки.
– Кто она?
– Старик не знает имени, но говорит, будто она сказала Тоби, что антихрист пал и близок Судный день. Тогда они и собрались в путь.
– И?..
У меня мурашки побежали по спине.
– Собаку с собой не пригласили.
– Всё?
– Старик утверждает, что женщина играет роль матери-настоятельницы.
– Катрин тоже говорила о женщине?
– По имени...
– Я не спрашивала. Тогда не пришло в голову.
– Что еще она говорила?
Я рассказала все, что запомнила.
Райан накрыл мою руку своей:
– Темпе, мы ведь ничего не знаем о Катрин, кроме того, что она строила свою жизнь на основе чужой культуры. Она является к тебе домой, заявляет, что нашла тебя через университет. А ты не записывала свой адрес в журнале. В тот же день сорок три ее ближайших друга срываются с места в двух штатах, и сама она тоже исчезает.
Верно. Райан и раньше высказывал сомнения по поводу Катрин.
– Ты так и не узнала, кто устроил выходку с котом?
– Нет.
Я высвободила руку и принялась терзать большой палец. Мы замолчали. Потом я вспомнила еще кое-что.
– Катрин тоже говорила об антихристе.
– Что?
– Дом не верит в антихриста.
Райан надолго задумался.
– Я разговаривал с парнями, которые вели дело о смертях в "Храме Солнца" в Канаде. Ты знаешь, что произошло в Морин-Хайтсе?
– Умерло пять человек. Я была в Шарлотте, а американские средства информации интересуются в основном Швейцарией. Канаде в прессе уделяют мало внимания.
– Я тебе расскажу. Жозеф Димамбро послал группу фанатиков убить ребенка.
Он дождался, пока до меня дойдет.
– Морин-Хайтс послужил спусковым крючком для событий за морем. Похоже, ребенок родился без согласия Большого Папаши, поэтому его объявили антихристом. Когда малыша убили, праведные получили разрешение на переход.
– Боже всемогущий! Ты думаешь, Оуэнс – один из фанатиков "Храма Солнца"?
Райан снова пожал плечами:
– Может, просто жулик и подражатель. Трудно понять, что происходило в Адлер-Лайонс, пока там не поработали психологи.
В общине на Святой Елене обнаружили научный трактат и карту провинции Квебек.
– Но я не дам и цента за жизнь психа, который доводит до смерти невинных людей. Я поймаю эту сволочь и лично выпущу ему кишки.
Он заиграл желваками и опять схватил журнал.
Я закрыла глаза и попыталась уснуть, но образы в голове не давали покоя.
Гарри, дерзкая и полная жизни. Гарри в свитере и без макияжа.
Сэм, расстроенный вторжением на остров.
Малахия. Матиас. Дженнифер Кэннон. Кэрол Кэмптуа. Содержимое пакета у моих ног. Обугленный кот.
Катрин с умоляющими глазами. Как будто я могла ей помочь как-то изменить ее жизнь в лучшую сторону.
Или Райан прав? Может, меня подставили? А Катрин подослали с какой-то зловещей миссией, о которой я ничего не знаю? Неужели кота приказал убить Оуэнс?
Гарри говорила о порядке. Ее жизнь полетела к черту, и порядок поможет восстановить душевное спокойствие. И Катрин твердила о том же. Что порядок установлен для всех. Брайан и Хайди его нарушили. Какой порядок? Космический? Порядок, установленный свыше? Или порядок "Храма Солнца"?
Я чувствовала себя мошкой, бьющейся в банке о стекло то одной, то другой случайной мыслью, но не могла вырваться из паутины сбивчивых рассуждений.
"Бреннан, так и с ума сойти недолго! Ты ничего не можешь поделать на высоте в одиннадцать тысяч метров".
Я решила сбежать от проблем в прошлое столетие.
Открыла дипломат, вытащила дневник Беланже и вернулась к Декабрю 1844 года, надеясь, что праздники улучшили настроение Луи-Филиппа.
Добрый доктор насладился рождественским ужином в доме Николе, одобрил свою новую трубку, но осудил намерение сестры вернуться на сцену. Эжени пригласили петь в Европу.
Недостаток чувства юмора Луи-Филипп компенсировал упорством. В первые месяцы 1845 года имя его сестры упоминалось часто. Он явно постоянно с ней спорил. Однако, к недовольству доктора, отговорить Эжени не получилось. Она уезжала в мае, чтобы дать концерты в Париже и Брюсселе, потом провести лето во Франции и вернуться в Монреаль в конце июля.
В салоне попросили поднять в вертикальное положение кресла и убрать столики – мы приземлялись в Питтсбурге.
Через час, уже в воздухе, я просмотрела весну 1845 года. Луи-Филипп занимался больницей и делами города, но каждую неделю ходил в гости к зятю. Значит, Алан Николе не поехал в Европу с женой.
