Лев Пучков - Профессия – киллер
— Последнее… — Славик встал и впился взглядом в телохранителей. — Вы, пацаны, никого не убили… Только спрятали трупы. Но! — Он поднял вверх указательный палец. — Если кому из вас в голову вдруг придет шальная мыслишка о том, что можно заработать, продав информацию людям Грека или кому-нибудь еще…
Тут Славик сделал паузу и спокойно выслушал возмущенные выступления парней на тему «За кого ты меня принимаешь», после чего продолжил:
— Я вам просто советую: подумайте о своих семьях. Предателей презирают обе стороны… Не думаю, что кому-то из вас после этого удастся некоторое время прожить… И еще. События этой ночи ничего не меняют в наших отношениях. Я уволю любого, кто как-то попытается давить на меня или, упаси бог, на шефа, ссылаясь на…
— ну все, все! — не выдержал Дон, замахал руками и постучал по часам указательным пальцем. — Совещание закончено. Сейчас едем в офис, и каждый занимается своим делом — создает впечатление полной беспечности и приятной неосведомленности. Каждому участнику ночных событий… — Дон обвел всех указательным пальцем и довершил безразличным тоном: — Я даю премию — двадцать тысяч баксов. Не много, но зато от всей души.
Все расплылись в улыбке — вполне искренне. Только Славик остался хмурым.
— Эммануилу Всеволодовичу я премию не даю, — как нечто само собой разумеющееся добавил шеф. — Он мой личный секретарь и компаньон, можно сказать, так что лично заинтересован и так далее…
я аж зубами лязгнул от неожиданности. Захотелось вскочить и крикнуть что-нибудь типа: «Разъебывайтесь сами!» — и уйти навсегда. Компаньон, бляха-муха! Надо же, а!
Если бы я не проснулся, тебя, шеф, уже бы распорол тупым резаком вечно пьяный патологоанатом… Впрочем, меня разрезали бы сразу после Дона. Я сдержался и скромно опустил глаза.
Дон прав: я лично заинтересован. А еще я должен помнить, что меня подобрали и вернули к жизни, дают существовать в свое удовольствие и не особо обременяют служебными обязанностями, в то время как каждый из парней, которым свалилось по двадцать тысяч баксов, имеет семью, должен эту семью кормить и в любой момент пребывать в готовности подставить свой лоб под пулю — ради безопасности хозяина. А еще каждого из них Серега или Славик могут в один момент выкинуть вон, если унюхают на работе запах спиртного или обнаружат какое-нибудь нарушение условий контракта. И самого Серегу или Славика так же тривиально может выкинуть Дон — если будет веский повод.
А вот я могу ужраться до потери сознания прямо в офисе, прибить телохранителей на виду всего ресторана, нагрубить хозяину и трахнуть его секретаршу у дверей его кабинета — и меня не выкинут. Опробовано уже. Ладно…
— Не думаю, что выдача на руки такой суммы останется незамеченной, — усомнился Славик. — Об этом сразу станет известно: жены будут что-то покупать, поделятся радостью с соседками… Через пару дней весь город будет знать, что люди из охраны Ченкветадзе получили по круглой сумме — те самые, кто дежурил у хозяина дома в ночь, когда завалили Грека… В том, что его скоро найдут и определят время гибели, я не сомневаюсь…
— машина сгорела, — возразил я. — Там не по чему будет определять.
— Определят. — Славик уверенно потыкал в мою сторону растопыренной пятерней, как бы загоняя мое некстати возникшее мнение обратно. — Обязательно определят.
— а кто сказал, что сумма будет выдана на руки? — Дон усмехнулся. — Это всего лишь дело техники. Я полагаю, что всех устроит счет на предъявителя…
— Ну, если так… — Славик неопределенно пожал плечами.
— Да, именно так, — подытожил шеф и скомандовал: — Все. Поехали.
До обеда я дремал в своем кабинете, в промежутках между забытьем терзаясь вопросами: когда найдут Грека? Хорошо ли телохранители спрятали трупы? Что там с моим стволом, который забрал Славик? Как-то оно вообще обернется и как себя вести, если вдруг все станет известно?
За это время в офисе ничего интересного не случилось. Все занимались своими делами. Стоял обычный рабочий шум. Приходили какие-то посетители — через приоткрытую по обыкновению дверь я наблюдал за ними. Из криминалов никто не появлялся.
В 13.00 мы втроем — Слава, Дон и я, — как обычно, спустились в подвал пообедать. Я позволил себе пятьдесят граммов коньяка, изучающе посмотрев на Дона, — он не отреагировал, был в раздумье.
Да, шеф, тебе есть о чем подумать. Последняя неделя была богата событиями. Как интересно, что все взаимосвязано: в большом городе умирает вроде бы своей смертью один человечек — банкир. И тут же происходит перераспределение сил и средств, страшная сумятица, разборки. Появляются приезжие киллеры, трупы…
Я вздохнул: что-то еще будет… дон задумчиво посмотрел на меня. Не скажу, чтобы в его глазах, под которыми залегла тень бессонных ночей, я угадал смятение, но тревога была…
Я ободряюще покивал головой. Дон ухмыльнулся: мол, что ты знаешь о жизни, мальчишка? Знаю я, Дон, знаю. Я тебя не выдам. Твой я. Ты только смотри сам меня не выдай…
Внезапно мысли перескочили на загадочную организацию, которая походя меня вербанула после ликвидации берковича. Интересно, а не ведут ли они меня по-прежнему? От тех, кто на отличной технике профессионально снимает убийство, о подготовке которого никто не знает, можно всего ожидать. Хотя, даже если и ведут, вряд ли мое положение от этого усугубится: я так и так ими повязан.
Они что, подобно Аргусу, всегда все видят? Как бы они следили за мной? Поставить на прослушивание усадьбу Дона? Насколько я понимаю, это тяжелый и небезопасный труд.
Одиночку, который заинтересовал эту организацию, вполне можно проследить, можно аналитическим путем вычислить его намерения и действия по отношению к определенному субъекту — благо он в течение двух недель этим субъектом усиленно интересовался. Можно установить за ним наблюдение в определенном районе. Наконец, в нужном районе включить видеокамеру…
А вот предположить, что события одной тихой ночи вдруг помчатся по неустойчивому сценарию, следующую страницу которого никто из участников не знает, — тут уж извините…
И все же — это какие мозги надо иметь, чтобы до всего этого додуматься! И какую мощную спину! Ведь даже не угрожали: дескать, если что, мы тебя того… Просто поставили перед фактами, и думай сам.
Думал я. Очень долго думал. Похоже, влип ужасно. Интересно, вот Славик, он тоже личность неординарная: прекрасный аналитик, отменный стрелок, как рыба в воде чувствует себя в неординарной ситуации, работал в ГБ. Не пашет ли он на них, случаем? Где они взяли подробную информацию обо мне? И вообще, КГБ в прошлом — страшная машина. Может, отголосок? Черт его знает! Чего только от недосыпа в голову не лезет…
После обеда Славик куда-то исчез и через час с небольшим заявился в мой кабинет.
— Держи, мой френд. — Он протянул мне мой пистолет, который достал из небольшого кейса.
Я растерянно взглянул на Славика:
— А ты его не…
— ты посмотри внимательно. — Славик был невозмутим.
Я пожал плечами и покрутил в руках пистолет. Да, это была все та же «беретта» — номер, который значится в моем удостоверении на право ношения оружия. Это был мой ствол.
Но он был совершенно новый! Даю голову на отсечение — это был не мой пистолет! Он еще хранил запах смазки. Любой военный сразу отличит оружие, уже побывавшее в руках и послужившее — пусть непродолжительное время, — от того, которое только что извлекли из ящика, где оно хранилось, завернутое в промасленную бумагу.
Я выщелкнул магазин с патронами, отвел затвор, осмотрел ствол на просвет, даже понюхал его. Из этого оружия никогда не стреляли — даже на испытательном стенде, как мне думается.
— Не понял, — помотал я головой. — Это… Это как, а?
— Не бери в голову, — посоветовал Славик, усаживаясь в кресло напротив моего стола и доставая сигареты. — будешь?
— Давай! — разрешил я себе соблазниться и с удовольствием затянулся «кэмелиной». — А мой?
— забудь о нем. Его уже нет в природе. — Славик сделал указательным пальцем левой руки вниз. — Вот он, твой.
— А стволы этих… ну, гостей-то?
— Их тоже нет. Тоже забудь. — жест повторился.
— А как же номер? — даже если вглядываться очень внимательно, признаков того, что номер перебивали, не было. Я повидал такое оружие, отнятое у боевиков, — с выдолбленными на затертом старом номере и перебитыми цифрами.
— Ну, это дело техники. — Славик развел руками. — Я же сказал, это не твои трудности. Забудь.
— Ага, — с легкостью согласился я и положил пистолет в сейф, решив больше Дону его не отдавать: время суровое.
— Да, кстати, — Славик, очевидно, не желал ограничиваться одним сюрпризом и достал из кармана рубашки вчетверо сложенный стандартный лист. — это по поводу того вахлака, из-за которого вся каша заварилась. Если только тебя это интересует. — И протянул лист мне.
