Крис Муни - Комната мертвых
«С болью можно справиться, — сказала она себе. — С болью можно справиться».
Дарби сделала медленный, глубокий вдох и уловила слабый запах машинного масла, смешанный с ароматом жареных морепродуктов.
— Как ваша голова? — осведомился какой-то мужчина. Дарби сглотнула и ощутила привкус крови на губах. Потом еще раз глубоко вздохнула и медленно подняла голову.
Слева от нее большие окна с эркерами выходили на улицу, освещенную фонарями, и сочились каплями дождя. Сверху нависало темное небо. Тусклые квадраты желтого света с зигзагами теней, отбрасываемых каплями дождя, пятнали белую стену перед ней. В нескольких шагах поодаль, за деревянным столом, исцарапанную поверхность которого усеивали бумажные стаканчики, зеленые пивные бутылки и коробка, в которой, скорее всего, сюда и принесли испачканные жиром картонные тарелки с жареными моллюсками, гребешками и креветками, сидел тот самый человек, что разговаривал с Бакстер.
Водитель коричневого фургона — мужчина, который носил тактический жилет и оставил в лесу прозрачную упаковку от никотиновой жевательной резинки — сидел по другую сторону стола. Специальный агент Джек Кинг, или как там его звали на самом деле, на этот раз был в темной рубашке и без галстука. Со своего места Дарби разглядела маленький золотой крестик на цепочке у него на шее.
Она открыла рот, испытав облегчение оттого, что может двигать челюстью.
— Сколько раз вы ударили меня прикладом дробовика?
— Всего один, — ответил Кинг. На лысине у него поблескивали капли пота. — Когда вы упали на пол, я решил воспользоваться ими.
Он выставил перед собой руки. Их обтягивали черные кожаные перчатки.
— Они выстелены свинцовым порошком.
Теперь понятно, как он сумел выбить ей имплантат, вживленный в щеку. Дарби чувствовала, как он скользит под окровавленным, пульсирующим болью месивом, в которое превратилась разорванная кожа. Он порвал ей швы.
— Приношу свои извинения за то, что ударил вас слишком сильно, — сказал Джек Кинг и взялся за пластиковую вилку, — но мне говорили, что вы умеете постоять за себя. Вас отрекомендовали мне как Джеймса Бонда в юбке. Поэтому я чуточку перестарался. Ровно настолько, чтобы вы позволили мне связать вас и перенести в багажник.
Он вонзил вилку в жареный гребешок и широко улыбнулся, окуная моллюска в картонку с соусом тартар. Дарби снова сделала глубокий вдох, так что на груди натянулись веревки, и задержала дыхание на счет «три».
— Отличная машина, кстати, — заметил Кинг. — Чертовски жаль погубить такой автомобиль, но, увы, без этого не обойтись.
Дарби медленно выдохнула через нос. Глубокое, медленное дыхание… Только так можно превозмочь боль, заставить сердце биться ровно и расслабить мышцы.
«С болью можно справиться, — сказала она себе, делая очередной медленный и глубокий вдох через нос. — Я смогу преодолеть боль. С болью можно справиться. Я подавлю боль».
— Вы ведь не возражаете против того, что я ем в вашем присутствии, правда? — поинтересовался Кинг. — Мне предстоит долгая ночь, а я ненавижу работать на пустой желудок.
— Не стесняйтесь, специальный агент Кинг. Он отправил в рот жареную креветку.
— Как вы догадались?
— Прошу прощения, но эта информация засекречена. Кинг ухмыльнулся, не прекращая жевать. Дарби заметила «ЗИГ», лежащий на столе рядом с ее телефоном. Она во все глаза уставилась на своего верного девятимиллиметрового друга, находившегося меньше чем в двух футах от нее. «Если бы только удалось освободиться от веревок…» Она напряглась и прижалась спиной к креслу. Острые молнии жаркой боли вонзились ей в голову и со скрежетом прокатились вниз по позвоночнику. Она зашипела сквозь стиснутые зубы.
«С болью можно справиться».
— Хотите перкоцет? — предложил Кинг, подцепив вилкой очередную креветку.
«Я могу преодолеть боль».
— Я могу дать вам таблетку, — продолжал он. — Перкоцет, окси, все, что угодно, только назовите.
— Нет.
— А как насчет пива? У меня есть «Роллинг рокс» и «Бекс».
— Может быть, позже. После того как вас арестуют.
— А вы оригинал, МакКормик, следует отдать вам должное. Ваш старик мог бы гордиться вами.
— Откуда вы его знаете?
Дарби пошевелила пальцами. Она чувствовала влажную ткань рубашки и черный пояс своих джинсов. Но веревка не давала никакой свободы движений и больно впивалась в ее запястья.
— Я никогда не встречался с ним лично, просто слышал всякие истории, — ответил Кинг.
— Это вы убили его?
Похоже, он раздумывал, что сказать, и в это самое мгновение зазвонил телефон. Ее. Дарби заметила, как ожил и засветился треснувший экран.
Кинг взял трубку в руки. Это был не звонок, пришло текстовое сообщение. Он прочел его и перестал жевать.
Дарби зажала ремень между пальцами и потянула.
— Что-нибудь интересное?
— Женщина по имени Мадейра Джеймс прислала вам электронную почту и хочет, чтобы вы немедленно ей перезвонили.
— Отлично. Вы не могли бы ненадолго одолжить мне мой телефон?
Кинг не ответил. Он продолжал читать сообщение.
Дарби вытянула ремень еще на четверть дюйма. Пряжка зацепилась за петлю на поясе и застряла.
Кинг, складывалось впечатление, читал целую вечность. Наконец он отложил телефон в сторону и потянулся за бутылкой пива «Роллинг рок». Выражение его лица изменилось.
— Плохие новости? — поинтересовалась Дарби.
— Ничего такого, с чем мы не могли бы справиться. — Он вытер губы. — У меня к вам предложение.
— Я вся внимание.
— У Кендры Шеппард были аудиозаписи, фотоснимки и заметки по некоторым людям. Компрометирующие документы, другими словами. Мы пока что не смогли их найти.
— Это очень плохо.
— Эти файлы нужны нам, и вы скажете мне, где они находятся. Вы скажете, где Кендра спрятала свои аудиозаписи, заметки и все прочее, что у нее было, а я, так и быть, отвечу на несколько вопросов о вашем отце, которые, я же вижу, не дают вам покоя.
— Это ведь вы замучили ее до смерти. Что она вам рассказала?
— Меня там не было. Я…
— Вы были в лесу. Вы прибыли туда, чтобы забрать своего друга.
— В самую точку. Кендра… э-э… отказалась сообщить нужные сведения. Мой интерес — как и ваш, кстати, — состоит в том, чтобы найти пленки и все остальное, что было у Кендры. Я должен знать, где они.
— Есть одна маленькая проблема, — заметила Дарби.
— Какая же?
— Кендра уже была мертва к тому времени, как я увидела ее. То есть по-настоящему мертва, без дураков. И, в отличие от вас, она не научилась восставать из пепла. Как вам удалось провернуть свое безукоризненное исчезновение?
— А что рассказал вам Шон?
— Ровным счетом ничего.
— Вы разговаривали и с Иезекиилем.
— С кем?
Кинг вздохнул.
— Мы знаем, что Кендра навещала его. И знаем, что и вы разговаривали с ним.
— Откуда вам это известно?
— Сорока на хвосте принесла. К несчастью, этот чертов шизофреник перешептывался с вами, поэтому мы многого не расслышали. Подслушивающим устройствам, которые мы там установили, мешают интерференция и радиопомехи.
Конечно, можно поработать над записью вашей беседы и очистить ее, но на это уйдет время, поэтому я решил привезти вас сюда и одним махом решить все проблемы.
Дарби настойчиво продолжала тянуть ремень, что делать двумя пальцами было совсем нелегко.
— Перестаньте ерзать, — небрежно бросил Кинг. — Даже если вам удастся выкинуть какой-нибудь фокус в стиле Гудини, это ничего не даст. Вы умрете еще до того, как доберетесь до входной двери.
— Привели сюда всех своих дружков?
— Угу. Вся банда здесь. А теперь вернемся к Иезекиилю. О чем вы с ним говорили?
— Спросите у него самого.
— Увы, сегодня днем он повесился в своей камере. Кинг подмигнул ей и отправил в рот очередного жареного моллюска.
Дарби снова потянула за ремень.
— Подозреваю, его самоубийство не было добровольным.
— Мы наняли кое-кого внутри. У нас везде есть свои люди.
— И сколько же людей состоит в вашем маленьком клубе?
— Слишком много, если хотите знать правду.
— Вам следовало нанять еще кого-нибудь, чтобы удалить ваши отпечатки пальцев из базы данных.
Выражение веселья исчезло с лица Кинга.
— Вот почему вы так спешите, верно? — Дарби еще раз изо всех сил потянула за ремень. — Теперь, когда ваши отпечатки и пальчики специального агента Алана вновь всплыли в принадлежащей федералам базе данных, мне представляется, руководителю бостонского отделения ФБР придется ответить на неприятные вопросы о том, откуда взялись отпечатки даже не одного, а сразу двух погибших федеральных агентов. Ах да, еще и труп. Я совсем забыла о том, что у нас в холодильнике лежит тело специального агента Алана.
