Лживая правда - Виктор Метос
– Ого! Как же это интересно!
– Ну а ты, Ди-Эй? – спросил Джейк. – В каких экзотических местах довелось побывать тебе?
Дилан терпеть не мог, когда его называют инициалами, однако сейчас он промолчал, чтобы не усугублять ситуацию еще больше.
– Как-то раз я ездил на Ниагарский водопад и бросил в него баскетбольный мяч. Это было здорово.
Какое-то мгновение Джейк молча смотрел на него, затем спросил, кто хочет десерт.
* * *
После десерта, когда все вышли на стоянку, Лили отвела Дилана в сторону и сказала:
– Чем бы все это ни закончилось, Дилан, ты проделал потрясающую работу.
– И ты тоже.
Лили оглянулась на Джейка. Тот сказал Марки что-то такое, отчего девочка рассмеялась.
– Нет, мои мысли были заняты другим. Основное бремя легло на тебя, и я поступила нечестно, допустив такое.
– Слушай, а для чего еще нужны друзья? – Подождав, когда она поднимет на него взгляд, он добавил: – Он твой ребенок, и никто не сможет это отменить.
– Дилан, мы опоздаем в кино! – окликнула их Марки.
Дилан и Лили переглянулись, без единого слова сказав друг другу все, что хотели сказать. Дилан сел в машину, Марки высунулась в окно и принялась стучать по крыше:
– Гони, Дилан, гони!
Он выехал со стоянки. Посмотрев в зеркало заднего обозрения, увидел, что Лили неподвижно стоит на месте, уставившись в пустоту. Она даже не шелохнулась, когда Джейк подошел к ней и что-то сказал. Наконец, словно очнувшись, села в свой пикап.
Глава 79
Перед началом заключительных речей судья Хэмилтон снова разъяснил присяжным то, как им предстоит себя вести. Этот процесс получился крайне болезненным для обеих сторон, с жаром споривших даже относительно значения таких слов, как «вероятно» и «скорее всего». Подошло время обеда; присяжные удалились в комнату для совещаний, куда им принесли пиццу.
Окончательно инструкции присяжным были сформулированы только на третий день, к пяти часам вечера.
Встав перед присяжными, Келли заложила руки за спину и поочередно посмотрела в глаза каждому заседателю. Судья призвал всех присутствующих соблюдать полную тишину во время заключительных выступлений, пригрозив в противном случае удалить виновных из зала.
– Мне еще никогда не приходилось участвовать в таком процессе, – наконец начала Келли. – Защита начала с заявления о том, что мистер Уорд психически болен, что он убил тех трех замечательных ребят и… – она посмотрела на Холли Фоллоуз, которая сидела, положив голову на плечо отцу, крепко обнимавшему ее, – и едва не убил самого доброго, самого мягкого человека, которого я только встречала в своей жизни. В тот вечер Холли выжила только благодаря своей храбрости. Она никогда больше не будет такой, какой была раньше. Травмы, физические и психологические, навсегда изменили ее. Не говоря о том, что та жизнь вместе с мужем и сестрой, о которой мечтала Холли, теперь не случится никогда.
Отступив на шаг назад, Келли указала на Арло:
– Этот человек сознался в своем преступлении, его обнаружили перепачканным кровью жертв всего в трех милях от места убийства. И вот он заявляет здесь о том, что невменяемый. Он не понимал того, что делал, не понимал, что нельзя разбивать человеку голову бейсбольной битой, нельзя отреза́ть мертвым руки и ноги и раскладывать из них жуткую картину. Его нельзя признать виновным, потому что он просто не понимал, что так поступать плохо.
И как будто мало было одного этого: в самом конце судебного процесса он вдруг меняет свою позицию и заявляет: «Сюрприз! Я не сумасшедший, я просто не делал ничего этого». Увидев подобные махинации, любой здравомыслящий человек должен был подумать: «Такое может совершить только сумасшедший. Это полный хаос».
Снова сложив руки за спиной, Келли последовательно посмотрела в глаза каждому присяжному.
– Это не безумие. Это не случайность. Это не хаос… Перед нами гений. Абсолютный гений. Великолепный ход. Арло Уорд – не злополучная жертва обстоятельств. Он – шахматный гроссмейстер, блестяще просчитавший свою партию.
Он – не внушающий сочувствия психически больной человек, который делает все это ради того, чтобы спасти свою семью. Если он хотел написать книгу, то почему бы просто не написать книгу, найти литературного агента и издать ее? Быть может, книга продавалась бы, а быть может, и нет, но главное то, что он даже не попробовал. Арло Уорд ничего не пробовал. Он сразу пришел к тому, чтобы отнять жизнь у невинных молодых ребят, ничем не заслуживших такую варварскую смерть.
Но главная проблема для мистера Уорда – это мужество и находчивость Холли. Он не рассчитывал на то, что кому-то удастся спастись. Вероятно, он собирался перед уходом прибраться на месте преступления, избавиться от трупов, сменить одежду… Однако ничего этого он сделать не смог, поскольку Холли удалось бежать. И Арло Уорд не знал, как быстро она сможет найти помощь и вызвать полицию. Он поспешно разложил тела жертв так, чтобы они напоминали убитых супругов Беннет – об этом преступлении он, несомненно, откуда-то узнал, – после чего вскочил в машину, перепачканный кровью, и помчался домой. И вот тут в игру вступило везение. На этом участке шоссе полиция частенько устраивает засады на любителей превысить скорость. Патрульная машина стояла на обочине в ожидании очередного лихача. Полицейские зафиксировали превышение подсудимым допустимой скорости почти на тридцать миль в час – он гнал под сотню. Зачем он так быстро ехал по шоссе, которое славится тем, что на нем постоянно дежурит полиция? И вот здесь в полную силу засиял его гений.
Арло Уорд не может просто сказать, что ничего не произошло, поскольку Холли могла остаться в живых, а в полиции есть протокол о задержании лихача, перепачканного кровью, недалеко от места преступления. Поэтому он полностью признается в убийствах. Рассказывает все в деталях, настаивает на том, что он виновен и заслуживает наказания. Арло Уорд понимает, что алиби у него нет, что кровь на нем совпадет с кровью жертв и он не может рассчитывать на то, что Холли, если останется в живых, не сможет его опознать. Ему нужно думать быстро, что он и делает.
Мистер Уорд спешно сочиняет эту историю, тщательно следя за тем, чтобы сообщить некоторые подробности. Но ничего такого, что могло быть известно одному убийце. Он выдал ровно столько, чтобы создалось впечатление, будто он приписывает себе чужое преступление, но недостаточно для того, чтобы его с полной уверенностью сочли бы виновным.
В состоянии гипноза, как вы видели на видео, предоставленном доктором Симмонсом, Арло Уорд сфабриковал еще одну историю, якобы он случайно наткнулся на жуткую сцену и подумал: «Ого, трое убитых! А что, если, вместо того чтобы вызвать полицию, я выпачкаюсь кровью и помчусь домой на скорости сто миль в час?» Весь этот спектакль, дамы и господа, был разыгран исключительно для вас. Чтобы убедить вас в том, будто не Арло Уорд, а кто-то другой убил Майкла, Уильяма, Эйприл и едва не убил Холли. Это был гениальный ход, и он почти удался.
Мистер Астер и миз Риччи, блестящие адвокаты, были лишь пешками в руках своего клиента. Арло Уорду нужны были защитники, которые каким-либо образом заявили бы о его невиновности, в то время как сам он продолжал бы утверждать, что преступление совершил он сам. Ему требовалось убедить вас в том, что он принимает на себя чужую вину ради своих жены и ребенка. А жена пришла сюда и рассказала вам про все те случаи, когда ей из-за своего мужа приходилось обращаться в травмпункт. И как знать, сколько еще раз она никуда не обращалась.
Остановившись, Келли сплела пальцы. Она медлила, нацеленная на то, чтобы следующие ее слова прозвучали именно
