Обречен на смерть - Тони Кент
– Думали, он приведет их к очень серьезным игрокам на континенте. Оказалось, что Пенфолд, пока сидел в тюрьме, задружился с парнем по кличке Барри Ирландец.
– Гангстером? – Сара уже слышала это имя. Мало кто из представителей ее профессии о нем не знал. – Опасная дружба.
– Да, но выгодная. Ирландцу осталось сидеть шесть лет, и он все еще проходит подозреваемым в нескольких серьезных преступлениях. Которые могут превратить эти шесть лет в пожизненный срок. И главное из них – бойня в ювелирном магазине на Бонд-стрит.
– Черт.
Более подходящего ответа не существовало. Бойня в ювелирном магазине на Бонд-стрит была легендарным преступлением. Грабители забрали бриллианты на три миллиона фунтов, попутно лишив жизни всех сотрудников магазина. Шесть мужчин и женщин были зверски убиты. Виновных так и не нашли, бриллианты пропали бесследно.
– Думаешь, за этим стоял Ирландец? – спросила Сара.
– Не я так думаю, – ответила Леви. – А Национальное агентство по борьбе с преступностью. Точнее, они это знают.
– Но если они знают, что Ирландец причастен, почему не выдвинут обвинение?
– Не все так просто. Одно дело – знать, что произошло. И совсем другое – доказать. Им нужны приемлемые доказательства, поэтому они и следили за Пенфолдом.
– Но каким образом Пенфолд может быть причастен? Он был в тюрьме во время бойни на Бонд-стрит.
– Он и не причастен к бойне. Но в Национальном агентстве по борьбе с преступностью знают, как близки они стали с Ирландцем за решеткой. У них везде жучки и информаторы, даже в тюрьме. Поэтому они знают, что Ирландец заключил с Пенфолдом сделку. Пенфолд должен был забрать у братвы Ирландца половину бриллиантов и перевезти их в Голландию. Там Ирландец до сих пор ведет операции. В Национальном агентстве по борьбе с преступностью об этом знали, поэтому следили за Пенфолдом. Чтобы повязать его с бриллиантами в руках в логове Ирландца в Амстердаме. Это бы связало Ирландца с ограблением.
– А какая выгода была Пенфолду это делать?
– Пятьсот тысяч фунтов. Если верить тюремному жучку.
– Жучку? То есть их разговор записан?
– Да. Хотя что от этого за польза?
Произнося эти слова, Леви покачала головой. Сара поняла почему. Согласно английским законам, записи с подслушивающих устройств не принимаются судом в качестве доказательств. Поэтому в полиции их используют, чтобы собирать информацию, а потом ловить преступников с поличным. Часто это срабатывает. Но бывает, что все идет наперекосяк.
Как сегодня.
Леви сделала еще один глоток. Ее бокал почти опустел.
– В любом случае у них было соглашение. Теперь похоже, что Пенфолд отошел от сценария. Сотрудники агентства сегодня вломились к человеку Ирландца. Тому, кто хранил бриллианты. Они нашли его избитым до смерти в своей квартире – вместе с бойфрендом, – а все бриллианты пропали. Рабочая версия такова, что пятисот тысяч фунтов Пенфолду показалось мало. В агентстве думали, что он приведет их к людям Ирландца, но на самом деле он собирался загнать все бриллианты и оставить деньги себе.
– Поэтому он напал на тех бедолаг? Потому что убил человека Ирландца?
– В агентстве думают, что да. И это сорвало их операцию против Ирландца. Но, по крайней мере, они взяли Пенфолда за двойное убийство. Теперь уже тройное. А я осталась ни с чем.
Пришла очередь Сары вздыхать. Тяжело было сразу усвоить столько информации. Бриллианты. Тайные операции. Двойная игра. Не такого ожидала Сара полчаса назад, когда ответила на звонок Леви. И сейчас, когда Леви попросила оставить разговор между ними.
Сара сделала долгий глоток, размышляя над услышанным. Наконец задала вопрос.
– Если этот человек способен на убийство, – а он явно способен, – то почему ты полагаешь, что не он прикончил Лонгмана с Блантом? Почему он не мог убить и их, и парня с бриллиантами?
– Люди из агентства следили за ним. – Леви допила свой бокал – там оставался всего глоток, – прежде чем продолжить. – Последние две недели он находился под наблюдением. Не круглосуточным: он ухитрился стряхнуть их, когда забирал бриллианты и убивал человека Ирландца – в тот день он по понятной причине был более осторожен в своих передвижениях, – но в интересующее нас время они были у него на хвосте. Поэтому мы знаем, что он находился далеко от домов Лонгмана и Бланта в те ночи, когда их убили.
– Черт.
– Именно так я и подумала, – сказала Леви, рассеянно водя рукой по пустому бокалу. – Мы вернулись к началу. Пенфолд был единственным подходящим подозреваемым, которого мы выявили, сопоставив дела Лонгмана и Бланта. А это значит, что мы вернулись к тому, чтобы искать иголку в стоге сена из папок с делами Лонгмана.
Сара откинулась на сиденье, медленно качая головой. Этот жест был не отрицанием того, что сказала Леви. А выражением отчаяния.
«Они действительно совсем не продвинулись».
– Значит, вы вернетесь к прежней сортировке дел на три категории?
– Придется, – ответила Леви. – Что еще остается?
У Сары не нашлось ответа.
– Но, думаю, для тебя в этом есть и хорошие новости, – продолжала Леви.
– Какие? – недоуменно спросила Сара.
– Если это не Пенфолд, то, значит, друг Майкла, Дерек Рид, вне опасности.
Сара улыбнулась.
«Наконец-то что-то хорошее».
Сорок три
– Тебе когда-нибудь в жизни было так скучно?
Вопрос задал констебль Ричард Хэй. Двадцатидвухлетний парень двухметрового роста, у которого, по наблюдениям констебля Колина Моксона, начисто отсутствовало воображение.
«Вот уж кто совсем не подходит для того, чтобы восемь часов торчать с ним в машине, охраняя объект», – подумал Моксон.
В отличие от Хэя, Моксон уже этим занимался. Обычно охрана требовалась ключевому свидетелю до начала процесса. И все разы ему пришлось, как и сейчас, охранять потенциальную жертву. Во всех этих случаях охрана в конечном итоге оказалась не нужна. Моксон не сомневался, что сегодня будет так же.
– Почему бы тебе не выйти из машины и не размять ноги? – спросил Моксон. Скорее заботясь о себе, чем о Хэе.
– Нельзя же, – ответил Хэй. Казалось, его шокировало само предположение. – Вдруг меня кто-нибудь увидит?
– Ты серьезно? – Моксон ушам своим не верил. – Мы сидим в полицейской форме и в гребаной полицейской машине у самых дверей этого парня. Осталось только неоновую вывеску нацепить. В этом весь смысл.
Хэй непонимающе посмотрел на него.
– Господи, Ричард! У тебя из-за роста кислород до головы не доходит? Мы здесь не для того, чтобы выманить больного ублюдка, который охотится за этим парнем, и повязать его. В таком случае нас было бы гораздо больше. Мы здесь для того, чтобы больной ублюдок нас
